Мой вскрик утонул в поцелуе.
Кирилл начал двигаться – быстро, напористо, ритмично, но вместе с тем аккуратно. А мне хотелось сильнее, до боли, чтобы забыться и почувствовать жизнь. Потому что с потерей Вишенки я словно бы лишилась значительной её части.
Впилась пальцами в обивку и подалась к нему навстречу. Ещё и ещё. Кусала губы, всхлипывала с каждым его толчком, а глаза жгло слезами.
– Да… Вот так я и хотел. – Кир отпустил волосы и обеими руками взял меня за бёдра. Сипло постанывал и рычал. – Какой же ты была стервой, Мальцева…
– Была? – переспросила со стоном.
– Кари…
Его движения сводили с ума. Я свесила голову, волосы болтались, ноги совершенно не держали. Низ живота превратился в тугой комок, а Кирилл не останавливался. Ладонь его скользнула меж моих ног. Он надавил на клитор, и тело пронзило миллиардом мелких иголочек. Я вскрикнула. Он надавил сильнее, сжал и потёр. Господи… Слёзы потекли из глаз, тело напряглось до предела.
– Всегда любил тебя, – его шёпот показался нереальным.
Кирилл сделал ещё пару толчков, и пружина внутри меня разжалась. Меня затрясло, дрожь прокатилась от макушки до кончиков пальцев ног. Кирилл подался назад и кончил мне на ягодицы. Сразу же подхватил под животом и, заставив выпрямиться, прижал к себе. Губами прижался к виску. А меня трясло, ноги не слушались, из глаз катились слёзы. Люблю. Люблю его. Какой же дурой я была.
– Не отдам тебя ей, – то ли подумала, то ли сказала вслух.
Судя по его усмешке, всё-таки вслух. Его широкая ладонь опустилась мне на живот, потом ниже, между ног. Кончиками пальцев он ласкал мою плоть, продлевая дрожь удовольствия. Носом провёл по щеке, поцеловал в уголок рта и снова усмехнулся.
– У неё нет шансов. – Ещё один поцелуй. Лёгкий шлепок по ягодицам. – Против тебя, Кари, шансов нет ни у кого.
Глава 17
Кирилл
Рассчитанный на полтора часа мастер-класс по факту продлился в два раза больше. В другой раз потраченного времени, может, было бы жалко, но только не в этот. Настьку я знал ещё с юниоров. Карьеру она завершила рано, несмотря на большие амбиции и перспективы. Но лёд не оставила и теперь работала главным тренером в носящей её имя школе фигурного катания.
– Спасибо, что согласился, – с улыбкой поблагодарила Настя. – Ребята в восторге. Ты и сам всё видел. Думаю, завтра выложатся даже самые ленивые.
– Как я мог отказать жене мэра? – усмехнулся я.
– Бывшего мэра, – поправила она.
– Неважно. Твой муж – та ещё шишка. Так что давать тебе отворот не в моих интересах.
Она улыбнулась. Я тоже. Конечно, дело было не в её муже. Согласился бы я, даже если б у Настьки за душой не было ничего, кроме желания вырастить не одно поколение чемпионов. Не зря говорят: собственная спортивная неудовлетворённость помогает вести к победам учеников.
Взгляд случайно зацепился за трибуну. Настя продолжала говорить, но пришлось остановить её.
– Извини. – Перевёл взгляд с сидящей на третьем ряду Оли на неё. – Давай встретимся в тренерской.
Она тоже заметила Олю. Спрашивать ни о чём не стала. Я подъехал к борту и остановился. Оля так и сидела, спрятав ладони под объёмной сумкой. Выглядела она хреново: волосы собраны в хвост, глаза припухшие. Сразу понятно – ревела. Меня пробрало раздражение. Решила жалобную моську мне показать?!
Навстречу мне она не бросилась – дождалась, когда я подойду сам. Какого лешего?! Уже всё выяснили!
– Что ты…
– Я согласна, – перебила она торопливо.
В её больших глазах заблестели слёзы. Актриса хренова, мать её!
– На что?
– Согласна на семью. Детей тебе родить согласна…
Она замолчала и после недолгой, пропитанной напряжением паузы, продолжила тихо:
– Сидеть дома не обещаю, но хочу от тебя детей. И чтобы они, как ты, занимались фигурным катанием. Можно мальчика и девочку. А потом можно ещё девочку. Или мальчика. Не сразу, но…
Она замолчала, так и не закончив.
Я с трудом сдержался, чтобы как следует не выматериться. И что я должен? Взять в зубы розу и повести её к алтарю?! Если это демонстрация актёрского мастерства, Оскар по ней плачет.
Никогда ещё она не выглядела такой земной. И где же гламурный налёт?! Если бы моя жизнь не перевернулась с возвращением в неё Карины, я бы, возможно, поддался. Но Оля осталась для меня всего лишь воспоминанием. Но я был ей благодарен за то, что она своим выбором помогла мне сделать свой.
– Ты захотела журавля в небе, Оль, – ответил холодно, – в итоге упустила и синицу.
– Ты считаешь себя синицей? – Она посмотрела испытующе, исподлобья.
Я стиснул зубы. Постановка, чёрт подери, для единственного зрителя!
Оля вздохнула.
– Может, я как раз синицу и не поймала?
– Не играй словами, – ответил я жёстко.
Со мной эти штуки не прокатят, сам уроки актёрского мастерства не раз брал.
– Хорошо, не буду.
Она дёрнула плечом, задумчиво посмотрела на опустевший каток.
Раздражение постепенно трансформировалось в открытую злость. Захотела на двух стульях усидеть – не вышло. Теперь придётся кататься стоя, девочка.
– Ты зря пришла.
– Я должна была попробовать.
Мы сказали это одновременно и одновременно замолчали. Что она, мать её, должна была попробовать?! Пусть договаривает, раз уж начала.
Оля сгребла наманикюренными пальцами ремень сумки и поднялась.
– Я должна была поехать на эти пробы, Кирилл.
– Ты и поехала. Молодец. От меня теперь чего хочешь?
– А как бы ты поступил на моём месте? – Она повысила голос. – Только представь: ты всю жизнь отдал спорту, у тебя в руках путёвка на Олимпиаду. Ты бы отказался или всё-таки попробовал? Скажи, Кирилл?! Только честно!
Думать над ответом было нечего. Он был однозначным, и она знала, каким именно.
– Вот и я попробовала! – Больше бедной овечкой она не казалась. Глаза упрямо блестели, голос звенел. – Ты должен меня понимать!
– Это ничего не меняет.
– Тогда зачем всё было нужно? – вскрикнула она. Голос отразился от стен, эхом прозвучал под сводами катка. – Предложение, свадьба? Зачем, если ты так быстро вычеркнул меня из жизни? Что для тебя значили наши отношения, Кирилл? Я что значила?
Она так и пылала негодованием.
Мне её истерики на хер не сдались. Всё, что вызывали её вопросы, – новый прилив злости и раздражения. Голос полосовал нервы.
– Что было, то было! Всё, Оля! – рявкнул на неё, чтобы наконец дошло. – Или ты считала, что я просто так тебе всё говорил? Что поедешь на свои пробы, вернёшься, а я тебя встречать буду, виляя хвостиком?! На что ты рассчитывала?
