стекло, не видя ничего, кроме капота стоящего впереди чёрного седана. А вот воображение, сука, рисовало и рисовало. Карину, изгибающуюся подо мной ночью, её идеально красивое лицо и размётанные по подушке волосы. Её, будь она проклята, шепчущую, как ей хорошо. Её в моей футболке утром в кухне. Её – много лет назад, в гостиной той же квартиры, среди шума выпускного, и меня самого – нищего парня с большими амбициями.
Набрал друга.
– Предложение ещё в силе? – спросил я, едва он взял трубку.
– Ты насчёт соблюдения традиций? – весело отозвался он. – Само собой. Должен же ты соскучиться по невесте. Хоть немного. Так что приезжай.
– Немного должен, – выговорил я, глядя на мокрую дорогу. Прибавил скорость. – Жди, скоро буду.
Сказал, а перед глазами опять Карина. Стерва с самыми красивыми сучьими глазами и лживым голосом.
Глава 18
Кирилл
В ЗАГС мы с Кариной ехали на разных машинах. Перекинулись вечером несколькими сообщениями, на этом всё. Традиционно сопутствующую свадьбам чепуху вроде конкурсов и выкупа невесты я терпеть не мог, сколько себя помнил. Благо тут мы с Кариной сошлись во мнении и заранее договорились обойтись без этого.
– Не дрейфь, – хлопнул меня по плечу Савка.
Мы с Савкой и Фенькой приехали раньше и теперь стояли на улице в ожидании лимузина с невестой. Основная часть гостей должна была подтянуться в ресторан, на самой росписи присутствовали же только самые близкие.
Я натянул улыбку.
– Вот и меня это настигло, – ответил, глядя на остановившийся на светофоре лимузин с ленточкой на капоте.
Ни колец, ни куклы. Карина осталась верной себе – минимализм в чистом виде. Напрягся сильнее. Друзья перешучивались, а я вглядывался в окна машины, пытаясь увидеть Кари.
Афанасий хлопнул меня по другому плечу, шутливо толкнул локтем.
– Не так страшен чёрт, как его малюют. Поверь бывалому женатику.
Я усмехнулся, смерив друга взглядом. Да, не так. Только мысли у меня были не о чертях и кольцах. Хотел ли я, чтобы Карина стала моей женой? Да. Иначе ничего этого не было бы. Цвет светофора сменился, похожий на лайнер белый лимузин тронулся с места и вскоре остановился прямо напротив нас. Меня снова похлопали по плечу.
– Давай! – Посмеиваясь, Савка показал на машину. – Мы в тебя верим.
Вышедший из-за руля водитель в круглой фуражке открыл заднюю дверцу. Сперва из машины вышла Маша, за ней – вторая подружка, Даша. Я ждал. Нервы жгло, мышцы скрутило напряжением. Начавшийся вчера ливень шёл большую часть ночи, но теперь светило солнце, а воздух был как никогда свежим и чистым. Хороший день для свадьбы. Отличный.
– Если ты не скажешь, что она – самая красивая невеста на свете, я тебе этого не прощу никогда, – как только я подошёл, заявила Машка.
Почти сразу же я увидел Карину. Она всё ещё сидела в лимузине и, улыбаясь, смотрела на меня. В руках – маленький, перевязанный шёлковой лентой букет, на губах – улыбка.
Я подал ей руку и помог выйти. Пальцы у неё были прохладные, запах духов сразу же наполнил лёгкие. Против воли я глубоко вдохнул.
– Привет, – сказала она и улыбнулась шире.
– Привет.
Да, она в самом деле была самой красивой невестой из всех, что я когда-либо видел. И самой лживой. Кончики её пальцев лежали в моей руке, в ушах маленькими бриллиантами поблёскивали серьги, на шее – подвеска в виде сердца. Я всматривался в её красивое лицо, в оттенённые лёгким макияжем глаза и всё ещё, как дурак, на что-то надеялся.
– Ты красивая.
– Ты тоже ничего, – отозвалась Карина со всё той же ослепительной улыбкой.
Надежда сдохла. Остался только голос и слова, всю ночь не шедшие из головы: «ребёнка нет», «скажу после свадьбы».
Девчонки поторопили нас, к ним присоединились и пацаны. Всё время, пока мы шли к дверям, я держал Карину за руку, а внутри разворачивалась чёрная воронка. Поодаль своего времени дожидалась следующая пара, установленный возле ЗАГСа фонтанчик журчал тонкими струйками.
Я видел всё, как в раскадровке, но чувствовал только руку Карины и боролся с желанием сдавить её пальцы до хруста. Сегодня она должна стать моей женой. Девочка, которую я любил с восьмого класса. Лживая сука и стерва. Моей женой.
Карина
Этой ночью мне приснился школьный двор. Мы с Кириллом стояли рядом со старым клёном, на коре которого он только что вырезал сердце и две буквы «КК». День из давнего прошлого, о котором я даже не вспоминала.
В актовом зале, где проходила школьная дискотека, было ужасно душно. Как всегда, кто-то сумел пронести алкоголь…
Я вышла на улицу, чтобы подышать. Лицо пылало, из школы доносились отзвуки музыки. Не прошло и нескольких минут, как за мной вышел Кирилл. О чём мы тогда говорили, я уже не помнила. А может, виноваты были выпитые в женском туалете коктейли. Почему пошла с ним за школу? Почему не испугалась, когда он достал перочинный нож?
Во сне, как и в тот вечер, я спросила его, глядя на сердце:
– Ну и что это?
– Через пару лет нас здесь не будет, а оно останется, – ответил Кир.
То же он ответил и тогда.
В зал для церемонии я зашла с ощущением, что продолжается сон. Идя к регистрационному столу, перехватила взгляд Маши и улыбнулась ей. Сердце то замирало, то стучало изо всех сил. Искоса, чувствуя себя девчонкой, посмотрела на Кира. Собранный, серьёзный, сегодня он был особенно неотразим.
– Кирилл, – обратилась к нему регистратор, – согласны ли вы взять в жёны Карину? Любить, уважать её в болезни и здравии, в бедности и богатстве, горе и радости? Согласны ли хранить ей верность и идти с ней по жизни рука об руку каждый день, пока смерть не разлучит вас?
У меня пересохло во рту. К глазам подступили слёзы. Вроде бы такая незамысловатая речь, а сердце защемило нежностью и любовью. Ещё вчера вечером я не любила его так сильно, как сейчас, не понимала, как сильно люблю.
Сжала букетик из маленьких белых розочек.
– Погодите, – неожиданно сказал Кирилл. – Сейчас задам ей один вопрос и определюсь.
Он повернулся ко мне. По залу пробежался рокочущий шёпот, после которого наступила гробовая тишина.
– Скажи мне, Кари, ты беременна?
Он спросил это обычно, не громко, но ощущение было, что голос заполнил весь зал. Пристальный взгляд проникал в душу.
– Кирилл…
– Ты беременна, я спрашиваю? – с нажимом повторил он.
Сон превратился в кошмар. Мы стояли возле стола, все смотрели на нас, а
