не солидно поскуливал, свернувшись у ног Морриган. Боевые колдуны Дома Мэдиган лежали, оглушенные полуночной магией и опутанные рассветной паутиной.
На самом деле после ожесточенной схватки с одержимыми демонами веретниками и колдунами хаоса Морриган едва стояла на ногах. Но на какие жертвы не пойдешь ради эффектной позы. Она слегка надавила каблуком на горло лорда.
– Ладно-ладно, – жалобно провыл Мэдиган. Видимо, желая как можно больше походить на юристов из Верхних городов, он носил дорогой костюм, сейчас основательно помятый и порванный в нескольких местах. – Мой голос – ваш.
– Вот и чудненько, – пропела Морриган.
Убрав каблук с горла Мэдигана, подала ему руку, чтобы помочь подняться. Теперь, когда лорд согласился отдать голос за Доминика, она больше не видела в нем врага. Мэдиган вздрогнул и отполз к стене.
Морриган начала окучивать его первым из отказников, и на это у нее ушло несколько дней. Что только она не пускала в ход – и деньги Доминика, и красочные обещания силы, и собственное обаяние. Как выяснилось, некоторым просто нужна хорошая трепка. Закономерно или нет, но дипломатия побеждает не всегда.
Оказавшись на улице, Морриган доковыляла до тени одного из соседних домов. Сползла по стене на прохладную землю, которой еще не коснулось искусственное солнце. Вдохнув полной грудью, поморщилась от болезненных ощущений. Она что, умудрилась сломать ребра?
Надо признать, «охота за голосами» оказалась чуть сложнее, чем изначально предполагала Морриган. Она в Пропасти, где на каждую сильную ведьму приходилось две, ничем не уступающие ей. Разумеется, себя она считала исключительной… но получать голоса самоуверенность не слишком помогала.
На стороне Дэмьена были многолетние связи с полезными людьми, с которыми он уже когда-то заключал ту или иную сделку. Этакая раскинутая над Пропастью паучья сеть. В арсенале Морриган – лишь ведьмовской дар и почти позабытое за ненадобностью искусство обольщения.
Была и еще одна проблема, куда серьезнее их с Дэмьеном состязания. Все же они оба работали на Доминика (этакая команда без командного духа), преследуя одну и ту же цель. К удивлению Морриган, часть Домов начала отдавать голоса Адифу Адае. Неожиданно он стал для слабых Домов угрозой, силой, с которой необходимо считаться. Вероятно, лорды и леди рассудили, что если не перейдут под его знамена сейчас, вскоре, став королем Пропасти, лорд Адае им это припомнит. И отомстит.
Но значило ли, что Адиф Адае – убийца? Впрочем, какова бы ни была его тактика, надо признать, она работала.
Морриган со стоном поднялась. Хватит прохлаждаться.
Шпильки пришлось снять – велик риск споткнуться от усталости и подвернуть лодыжку (или сломать шею, рухнув с подвесного моста в бездну, которая раскинулась под Пропастью). Она едва добрела до дома О'Флаэрти. Не раздеваясь, рухнула на кровать.
Разбудили ее голоса.
– Мамочка!
Морриган начисто позабыла о посланных в Дом Даффи морфо, поэтому спросонья долго вертела головой, пытаясь понять источник звука.
– Мамочка, пожалуйста, мне очень больно!
Не сразу она распознала в тихом плачущем голоске голос Шерлет. Вероятно, призрачным слухачам понадобилось время, чтобы напитаться разговорами сестер Даффи.
Снова и снова – одни и те же слова, и чаще прочих – «больно» и «мамочка».
Морриган, похолодев, застыла в согретой постели. Младшую Даффи мучила покойная мать? Будь на ее месте житель Кенгьюбери или любого другого из Верхних городов, в первую очередь, подумал бы, что та стала темным духом. Подобное чаще всего случалось с людьми, что умерли насильственной смертью.
Став тенью мира мертвых, ведомые местью и яростью, они умудрялись найти лазейку в мир живых. При этом нередко страдали невинные – сколько известно историй, когда человек, просто оказавшийся не в том месте и не в то время, погибал от рук темных духов. А все потому, что те – не люди. Они уже не могут мыслить, как прежде. Гневливые, импульсивные и полные ненависти к живым, они подобны бешеной собаке, что бросается на всех без разбора, не различая своих и чужих. И все же родных и близких по какому-то наитию – а может, благодаря пресловутым узам крови – духи обычно избегают.
Похоже, не в этот раз…
Однако есть и другой вариант. Делма, бывшая леди Даффи, могла подстроить свою смерть, а затем, по стопам Бадб Блэр, стать личем. Вот только зачем? И даже такая догадка не объясняла, что происходит сейчас с Шерлет и почему родная мать мучает ее. А что же сестры? Неужели ничего не замечают? Неужели им все равно?
«Это не твоя проблема».
Вопреки внутреннему голосу Морриган еще немного послушала призрачных слухачей, но ничего, кроме стонов и мольб Шерлет, не услышала. А спать совсем расхотелось.
Она спустилась на кухню, чтобы заварить себе травяной чай, и с удивлением обнаружила там еще одного полуночника.
– Тоже не спится? – поинтересовался Дэмьен, стоя у окна.
Морриган молча кивнула. Бросила в миниатюрный стеклянный чайничек взятой с полки травы (не в первый раз проделывала подобные манипуляции), сущностью огня подогрела воду. Вскинув голову, взглянула на задумавшегося о чем-то берсерка.
– Что ты знаешь о сестрах Даффи?
Те уж слишком настойчиво просили включить пунктом соглашения помощь Дэмьена. Да, своим умением разрешать проблемы любого толка он обеспечил себе в Пропасти (да и за ее пределами) неплохую репутацию. И все же могло оказаться так, что однажды берсерк уже приходил сестрам на помощь.
– Я не имею права разглашать информацию о клиентах, – официально отозвался Дэмьен, подтверждая теорию Морриган.
– Не имеешь – так не имеешь, – покладисто согласилась она. – Думай о них… как об обычных жителях Пропасти. Что бы ты смог сказать о них? Какие они?
– Их шестеро, Морриган, – усмехнулся Дэмьен. – Чья именно характеристика тебя интересует?
Размышляла она недолго. С Шевонн все понятно – прирожденный лидер, молодая женщина, обладающая сильной хваткой, которая при определенных условиях далеко пойдет. Остальные казались ее бледными тенями и не представляли особого интереса. Во всяком случае, на первый взгляд.
– Шерлет. Что можешь сказать о ней?
Дэмьен удивился – явно ожидал услышать другое имя.
– Странная девочка, откровенно говоря. Тихая, замкнутая, немногословная. Не уверен, что вообще знаю, какой у нее голос – не помню, чтобы она при мне говорила хоть что-то.
Морриган покивала собственным мыслям. Значит, Дэмьен и впрямь не раз гостил в доме сестер.
– Есть идеи, в чем причина ее странности и замкнутости? Остальные леди Даффи показались мне достаточно бойкими особами.
Дэмьен нахмурился. Оттолкнулся от подоконника, на котором стояла кружка с наверняка остывшим чаем, и подошел к столу.
– Никогда не задавался таким вопросом. Знаю лишь, что Шерлет почти никто никогда не видел
