— Что я читаю на вашем лице, капитан? Уж не то ли самое, что наблюдал на командном пункте? Вы безумно боитесь за этих крошек на бойне.
«Наша первейшая задача заключается не в том, чтобы вытащить девочек живыми…»
— Признайтесь же, капитан.
— Он хороший человек.
— Знаю, что хороший. Но какое, к дьяволу, это имеет значение?
— Он делает все возможное.
— Из ада нет обратной дороги, — произнес Маркс. — Если мы позволим девочкам погибнуть — а именно это он и собирается сделать, — нам не будет покоя всю оставшуюся жизнь. Согласны?
— Но, сэр…
Сунув руку в карман пиджака, Маркс достал бумажник. На миг Бадду почудилось, что он собирается предъявить ему удостоверение помощника Генерального прокурора штата. Но то, что он показал, произвело на капитана еще большее впечатление — три фотографии девочек в глянцевых конвертиках. У одной брови ниточками и слегка искаженные черты лица. Дочь-инвалид.
— Вы ведь тоже отец, капитан. У вас тоже есть дочери.
Бадд проглотил застрявший в горле комок и хотел отвернуться, чтобы не видеть три пары темных глаз на фотографиях, но не сумел.
— Представьте, что ваши девчушки тоже там. А затем представьте, что некто вроде Поттера говорит: «Черт с ними, они расходный материал». Ну же, представьте…
Бадд сделал глубокий вдох и наконец отвернулся. Бумажник захлопнулся.
— Необходимо сместить его.
— Что?!
— Он подписал девочкам смертный приговор. Скажите-ка, что говорил Поттер о требованиях Хэнди? Ответьте мне как офицер!
Бадд понял, что ему бросают вызов, но не обратил на это внимания.
— Поттер сказал, что Хэнди покинет бойню только в наручниках или в мешке для перевозки трупов.
«А если девочкам придется умереть, то так тому и быть».
— И вам это кажется приемлемым, капитан?
— В мои обязанности не входит определять, что приемлемо, а что нет.
— Хотите сказать: «Я только выполняю приказ»?
— Примерно.
Маркс выплюнул изо рта сигарету.
— Ради Бога, капитан, неужели вы не способны прислушаться к голосу совести? Неужели у вас нет никаких иных ценностей, кроме той, чтобы оставаться на побегушках у этого жирного агента ФБР?
— Он старше по званию и федерал, — сухо ответил Бадд.
— Вы цепляетесь за слова, капитан, — продолжал Маркс со страстью проповедника. — Запихните свои слова себе за пазуху, чтобы оправдаться на похоронах этих девочек. Надеюсь, вам станет от этого легче. — Он лез Бадду в душу и скреб в ней пальцами. — На наших руках и так уже кровь одной из них.
«Он имеет в виду мои руки», — подумал полицейский.
И вспомнил, как упала на колени Сьюзан Филлипс. От удара пули у нее открылся рот, и от этого на мгновение исказилось ее красивое лицо. Но после смерти девушки оно снова стало прекрасным.
— Что? — спросил Бадд, следя за похожими на жуков комбайнами, ползающими с включенными фарами. — Что вы от меня хотите? — Это прозвучало очень по-детски, и капитан смутился.
— Я хочу выставить Поттера вон отсюда. Переговоры поведете вы, я или кто-нибудь другой от штата. Мы дадим негодяям долбаный вертолет в обмен на девочек. Проследим, где они сядут, и уничтожим к чертовой матери. Я уже все продумал. Вертолет может прибыть через полчаса, и его оборудуют устройством, которое позволит нам следить за его перемещением. Бандиты не узнают, что они у нас под колпаком.
— Поттер утверждает, что Хэнди слишком опасен и его нельзя отпускать.
— Не отрицаю, опасен, — кивнул Маркс. — Но, покинув здание, он окажется лицом к лицу с профессионалами. С мужчинами и женщинами, которым платят за риск. А этим девочкам — нет.
Бадду показалось, что из маленьких глаз Маркса вот-вот потекут слезы, и он вспомнил о его умственно отсталой дочери. Всю свою короткую жизнь она не вылезала из больниц.
Капитан про себя отметил, что Маркс ни словом не обмолвился о том, как повлияет это решение на его дальнейшую карьеру. Если бы помощник Генерального прокурора заговорил об этом, ему не удалось бы убедить Бадда. Молодой полицейский умел противостоять подобной дешевке. Его обезоружило и то, что Маркс, нажимая, избегал угроз. Капитан почувствовал, что его положили на обе лопатки и судья уже начал отсчет.
Господи!
— Но каким образом мы можем выставить Поттера? — Вопрос должен был поставить Маркса в тупик, но тот подготовился к нему. В его руке появилась маленькая черная коробочка. На миг Бадд заподозрил, что это бомба, но, присмотревшись, узнал диктофон.
— От вас нужно одно: вынудите его сказать, что заложники — это расходный материал.
— Записать слова на пленку?
— Совершенно верно.
— А что затем?
— У меня есть друзья на радиостанции Сент-Луиса. Прокрутят пленку в новостях, и Поттеру придется уйти.
— Это погубит его карьеру.
— Так же как и мою, потому что я решился на это. Но я готов рискнуть. Вы же видели: я хотел предложить преступникам себя вместо девочек. От Поттера ничего подобного не дождетесь.
— Не знаю…
— Давайте спасем девять маленьких бедняжек. Решайтесь, капитан.
Маркс вложил в руку несчастного Бадда диктофон. Полицейский, посмотрев на черную коробочку, опустил ее в карман и, не сказав ни слова, пошел прочь. Удаляясь, он пробормотал себе под нос, что их там не девять, а восемь, но помощник Генерального прокурора уже не слышал его.
16:10
Капитан Чарлз Р. Бадд стоял в овражке недалеко от командного пункта.
Он отдавал распоряжения — это так, — но прежде всего старался забыть о диктофоне. Ему казалось, что раскаленный металл оттягивает его карман.
«Подумаю об этом потом. Переключимся на дела».
Фил Молто установил стол для журналистов — складной, с крышкой из древесно-волокнистой плиты, — поставил портативную пишущую машинку, положил бумагу и карандаши. Бадду, не слишком осведомленному в делах прессы, показалось, что репортерам, экипированным по последнему слову техники, эти предметы едва ли пригодятся. Молодые ребята и девчонки, пожалуй, и не знают, как печатать на пишущей машинке. Уж очень они похожи на капризных старшеклассников.
Но капитан понимал, что все эти приготовления имеют больше отношения к политике, чем к журналистике. Откуда Поттер знает, как управляться с такими вещами? Может, дело в том, что он живет в столице? Везде одна политика. Старательный и прямодушный капитан чувствовал, что это совсем не по его части.
К тому же он сгорал от стыда. Диктофон в пластиковом корпусе жег его бедро.
«Забудь о нем!» До пяти часов осталось пятьдесят минут — пятьдесят минут до истечения срока ультиматума. На липе Бадда застыла неопределенная улыбка. Он тщетно пытался избавиться от воспоминания о том, как убитая юная девушка падала замертво на землю.
Капитан инстинктивно чувствовал, что кровь еще прольется. Маркс прав: в фургоне он был на стороне помощника Генерального прокурора штата, а не переговорщика.
Сорок девять минут…
— Значит, так, Фил, — сказал он лейтенанту, — присматривай за ними. Держи на коротком поводке. Пусть побродят недалеко от оцепления и пишут о чем угодно… — «Правильно ли я сделал? Что бы еще сказал Поттер?» —…но только в бронежилетах. И пусть пригибают головы.
Немногословный Фил Молто кивнул.
Первая машина с двумя журналистами подъехала уже через минуту. Выйдя из автомобиля, репортеры показали карточки, аккредитации и нетерпеливо огляделись. Тот, что постарше, представился:
— Джо Силберт с телестанции КФАЛ. А это Тед Биггинс.
Бадда поразила их одежда — темные, плохо сидящие костюмы и черные кроссовки. Он представил себе, как они бегут по коридору телестудии и кричат: «Эксклюзивный материал! Эксклюзивный материал!» — а за ними рассыпаются листы бумаги.
Силберт посмотрел на стол прессы и рассмеялся. Капитан, представившись, познакомил его с Молто.
— Больше ничего предложить не можем.
— Все в порядке, — ответил журналист. — Надеюсь, вы не против, если мы воспользуемся для записей своими скрижалями?
Биггинс поставил на стол большой переносной компьютер.
— Только в том случае, если до отправки в редакцию вы будете показывать написанное нам. — Так инструктировал капитана Поттер.
— Мы говорим не «отправлять», а «выдавать» материал, — поправил его Силберт, и Бадд не понял, подшучивают над ним или нет.
Биггинс удивленно уставился на пишущую машинку.
— А это что такое?
Все рассмеялись. Капитан указал журналистам, где им следует находиться, куда они могут и куда не должны ходить.
— Если хотите, поговорите с парочкой полицейских. Фил подошлет их к вам.
— Из команды спасения заложников?
— Нет, с обычными полицейскими.
