я попал в «Сплит».
– «Сплит»? – переспросила она, и её губы сложились в характерное французское маленькое «о». – О, это фильм про психопата, в котором жило сразу много личностей? Я смотрела. Очень интересно.
София вернулась к сэндвичам и кофе.
– Садись, – бросила она через плечо, снимая турку с плиты.
– Часто на тебя такое… находит? – Давид махнул в её сторону.
София рассмеялась.
– Бывает, – её глаза лукаво светились. – Я увидела своё отражение и поняла, что сегодня очень похожа на эту французскую актрису… из «Амели».
Давид быстро отыскал в памяти имя:
– Одри Тоту.
– Да, точно! – она указала на него ножом, кивая. – И сразу вспомнила соседку из общежития. Она была родом из Марселя и часто готовила нам потрясающие завтраки. Так что я сбегала в пекарню неподалёку и купила свежий багет.
В кухню вошёл пастор Лука. На нём, как и вчера, были чёрные рубашка и брюки, и он больше походил на бизнесмена из Сити, чем на священнослужителя.
– У тебя сегодня прекрасный образ, Софи, – заметил он. – Очаровательный.
– А вы это поощряете, – неодобрительно произнёс Давид.
Все трое уселись за стол.
– Поощряю ли я славные завтраки? Разумеется, – отозвался пастор.
Давид не готов был разделить веселье:
– Не кажется ли вам, что Софии нужно найти настоящую себя, а не прятаться за сотней разных ролей?
Она вскинула голову, черты её лица заострились.
– Я не прячусь! Я просто ищу способ жить со своими особенностями. Не надо винить меня за то, что я иногда нахожу в этом удовольствие.
– О, но это не совсем так, – Давид с сомнением посмотрел на сэндвич и принял его, впрочем тут же разобрав на составляющие. – Ты меняешь не лица, а личности, иногда перенимая манеру, поведение и даже вкус тех, с кем имеешь дело. Это совершенно не требуется для выживания. – А что же ты, Давид? – спросил пастор.
– Не понял, – он сел прямее, готовый принять вызов.
– Обрати взор на себя. Ты не «прячешься» за другими лицами? Не примеряешь десяток образов с родителями, на работе, с друзьями, с продавщицей в соседнем магазине?
– Нет, я всегда одинаковый.
Пастор склонил голову набок:
– И кто же ты?
Давид несколько секунд прожигал его мрачным взглядом:
– Я – руководитель лаборатории.
– И здесь со мной ты пьёшь кофе как руководитель лаборатории? За Софией последовал как руководитель лаборатории? И как руководитель лаборатории решил защитить её то ли от НСБ, то ли от самой лаборатории?
– Я вижу, вы любитель схоластики, – проворчал Давид.
– Я – пастор, – твёрдо сказал Лука, и в этом было будто бы больше смысла, чем могло показаться сначала.
Кажется, этот мужчина считал себя пастырем в более широком смысле.
– В таком случае, я… человек, – ответил Давид, желая поставить точку в споре. – Этого достаточно?
Пастор кивнул:
– Если так оно и есть, то достаточно.
Несколько минут они ели в тишине.
– Не кажется ли вам, что следует вернуться в вашу организацию? – произнёс наконец Лука.
Давид почувствовал на себе заинтересованный взгляд Софии и ответил:
– Нам может угрожать опасность. Мы не знаем, где записи с видеокамер из дома Тесея и как их будут использовать: чтобы помочь или чтобы навредить.
– Эта организация, «Нейм», давала повод усомниться в ней? – задумчиво спросил Лука. – Есть ли им смысл раскрывать существование химер, если они сами же стараются держать всё в тайне?
Нахмурившись, Давид покачал головой.
– Если видеозапись у них, разве не будет в интересах этого «Нейма» скрыть любые доказательства? – продолжал пастор.
– Да, кстати, – София отставила в сторону чашечку с кофе, – «Нейм» ведь весь такой суперсекретный. Какой им смысл выдавать меня?
– Но что, если запись не у них? – спросил Давид. – Что, если всё это дело рук НСБ?
– Каковы их мотивы? – тут же спросил пастор Лука. – Положим, это НСБ: чего они хотят добиться? Они получают от «Нейма» помощь. Дискредитировав одну из химер, они просто больше не получат никакой поддержки. А «Нейм» тем временем должен бы быть заинтересован в том, чтобы защитить Софию. Да и тебя тоже. В противном случае вся их деятельность оказывается под угрозой.
– Хорошо, – кивнул Давид, – но остаётся один вопрос.
Пастор и София внимательно посмотрели на него. Он выждал драматичную паузу и произнёс:
– Кто и зачем убил Тесея?
Наконец ответ не последовал незамедлительно.
– И, что не менее важно: зачем обставил так, будто это дело рук Софии?
Пастор указал на него пальцем:
– А вот это, молодой человек, уже лишь интерпретация. Ничто из вашего рассказа не говорит, что была попытка инсценировки. Не допускаешь ли ты, что всё случившееся было лишь совпадением?
Давид задумчиво потёр подбородок. Мельком подумал, что неплохо бы побриться.
– Допускаю, конечно… – пробормотал он.
И всё же сосущее чувство страха, боязнь совершить ошибку и лишиться возможности исправить её не покидали сердце.
– Из того, что я услышал, – продолжил пастор спокойным, ровным голосом, – «Нейм» – единственные, кто сможет вам помочь. Кто по-настоящему сможет защитить. Или вы намерены бегать до конца дней?
Об этом Давид и сам думал. Что теперь: менять фамилию, делать фиктивные документы, уезжать из страны? Здесь у него было всё – работа, жильё, даже что-то вроде семьи и друзей. Он строил эту хрупкую иллюзию нормальной жизни два года. Пустить всё коту под хвост? А что, если в этом нет необходимости?..
– Вы можете быть правы, – согласился Давид, – но сначала я попытаюсь выяснить обстановку. Свяжусь с Кариной. Нашей начальницей. Думаю, если кто-то и в курсе ситуации, то только она.
– Так она тебе и скажет, если что-то не так, – фыркнула София, а затем, закусив на мгновение губу, сказала: – Знаешь что, я ведь могу незаметно подобраться к кому угодно. Давай воспользуемся этим.
– Всё, что приходит на ум, будет слишком опасно, – отмахнулся Давид.
– Сейчас любой наш шаг будет рискованным. – София сжала в длинных пальцах кусок багета.
Он посмотрел в её серьёзные тёмные глаза. Где вчерашняя девочка-подросток, доводящая родителей до припадка? Где утренняя беззаботная «Амели»?
– Я не знаю, где Карина проводит свои выходные, – отозвался он, и София, поняв, что он готов рассмотреть её план, откинулась на спинку стула.
– Да… а вылавливать её надо вне территории «Нейма» – там сбегать некуда, вокруг охрана…
Пастор задумчиво хмыкнул. Давид и София вопросительно на него взглянули.
– Если бы у вас был её номер телефона… – проговорил он.
Перед мысленным взором Давида тут же всплыл экран сотового – того самого, который София куда-то вышвырнула, когда они убегали от типа в чёрной футболке, – цифры замелькали, пока не сложились в одну строчку, подписанную «Карина Брасс, моя госпожа». Последнее было их внутренней шуткой: в ходе очередного спора Давид предложил называть её «моя госпожа», иронично намекая на излишнюю властность. Карина согласилась при условии, что он будет неукоснительно выполнять приказы. С тех пор это обращение время от времени всплывало, если Давид хотел показать, что ощущает себя под чрезмерным давлением со стороны руководства.
– У нас есть её номер, – заверил он пастора.
Лука довольно промычал:
– Тогда вы отправитесь в центр города, оттуда из
