Они сидели в кофейне «Золотой ананас», за столиком в глубине зала, и тихонько беседовали. Лиза настояла на том, чтобы занять места подальше от окон. Пусть оттуда открывался прекрасный вид на вечерний проспект, но ей мерещилось, что в хорошо освещенном помещении она со своим собеседником видна с улицы как на ладони. За окнами сгущались неторопливые летние сумерки, а вместе с темнотой в сердце заползала тревога.
– А вы не думали о том, чтобы на время исчезнуть? – внезапно поинтересовался Климов.
– Как это?
– Просто. Взять и уехать куда-нибудь подальше. Например, за границу.
Лиза вздохнула и покачала головой. Не могла же она сказать Алексею, что, покуда ее клиенты будут платить за труд одной лишь благодарностью, поездка даже на местную турбазу станет для нее непозволительной роскошью.
– Ну хорошо, оставим заграницу в покое. Но ведь вы смело можете отправиться к своей подруге Татьяне. Поживете пару недель у нее. Я думаю, за это время что-нибудь да выяснится.
Лиза и с этим согласиться не могла.
– Я не собираюсь обременять Татьяну. Кроме того, я не считаю, что две недели сделают погоду. Так можно на время лишь отодвинуть проблему, но не решить ее.
– Но надеяться на помощь правоохранительных органов неразумно. У нас не действует программа защиты свидетелей и потерпевших. Вы же знаете, что спасение утопающих…
– Знаю, Климов. Завтра же я найду Вострецова. Если он отмахнется от моих слов, я поставлю раскладушку рядом с дверью его кабинета и буду ночевать там столько, сколько потребуется для того, чтобы мои слова были восприняты серьезно.
Климов прекратил дискуссию, убедившись, что заставить упрямую Елизавету Германовну отказаться от собственных заблуждений – это все равно что просить осла двигаться в нужном направлении. Он взглянул на часы.
– Я вынужден откланяться. Меня ждут в другом месте.
Елизавета прикусила губу. Признаться, она надеялась, что Климов проводит ее.
– …хотя если я могу быть еще чем-нибудь полезен вам, не стесняйтесь.
– Нет, нет. Конечно, иди, – заторопилась Лиза. Бессовестно все-таки садиться на шею молодому человеку. Конечно, она для него сделала многое, но он вовсе не обязан за это с ней нянчиться.
Климов улыбнулся на прощание и поспешно удалился. Видимо, он уже опаздывал.
Лиза медлила. Выходить из уютного кафе, где звучала негромкая музыка и было полно посетителей, ей не хотелось. В центре города было оживленно, и здесь ей вряд ли грозила опасность. Но, представив себе свой двор, утопающий в зелени, и неосвещенные тропки вокруг него, девушка почувствовала неприятный холодок. Однако время шло. Отсидеться до утра за чашечкой кофе ей все равно не удастся. Заведение закрывается через час. Звонить, взывая о помощи, ей некому. Таким образом, остается одно – надеяться на собственные силы и удачу.
Дом казался ей неприступной крепостью с темными бойницами окон. Елизавета мечтала раствориться в ночи, стать невидимой и быстрой как тень. Только так она могла незаметно пересечь двор, неслышно проскользнуть в лифт и отворить дверь, за которой ее ждали мир и покой. Но каблучки невероятно громко стучали по асфальту, ветер трепал листву на деревьях, а фонарь над крыльцом скрипел так тоскливо, что у бедной девушки мороз шел по коже.
Отворив дверь в подъезд, Елизавета в нерешительности остановилась. Глаза, привыкшие к освещению улицы, в охватившем ее со всех сторон мраке не различали ничего. Добраться до лифта можно было разве что на ощупь. Но отступать было некуда, поэтому Дубровская робко, двигаясь как под водой, пошла вперед. Она старалась наступать на носки, чтобы производить как можно меньше шума. Ладони, сжимающие ремешок сумки, взмокли. Она попробовала вспомнить слова молитвы, которую ей некогда читала бабушка, но мысли лихорадочно перескакивали с одного на другое.
Ей почудилось в темноте чье-то дыхание. Сердце заколотилось в бешеном темпе, и быстрее, чем она смогла хоть что-нибудь сообразить, к ней метнулась какая-то тень. Сильные руки обхватили ее шею и потянули вниз. Лиза не успела даже вскрикнуть, настолько неожиданным было для нее нападение. Ноги ее подогнулись. Она потеряла равновесие. Руками она пыталась зацепиться за одежду нападавшего, но умом понимала, что сопротивление тщетно. Противник был куда сильнее ее. Он дышал ей прямо в лицо, но не произносил ни слова.
Черная тень всей массой прижала девушку к бетонному полу. Ее левая рука неловко завернулась в сторону, а правой она из последних сил ударила туда, где должно было находиться лицо негодяя. Ладонь натолкнулась на что-то гладкое и шелковистое, как будто обтянутое чулком. Дубровская закричала, но его пальцы еще сильнее сжали ее шею. В глазах запрыгали светящиеся точки. Она теряла сознание…
Внезапно этажом выше хлопнула дверь, и два голоса – мужской и женский – разорвали гнетущую тишину подъезда. Кто-то спускался вниз.
Руки, сжимающие Елизавету, ослабли. Человек резко поднялся и, перешагнув через тело девушки, поспешил к выходу. Хлопнула дверь. Черный силуэт исчез в ночи…
– Господи, что тут происходит? – испуганно твердил женский голос. – Борис, отвори подъездную дверь, будет хоть немного светлее. Тут, под ногами, что-то большое. Я не могу это обойти.
Раздался стон. Женщина завизжала.
– Кого-то убили!
Внезапно темноту прорезал луч света. Борис, видимо, открыл дверь.
– Успокойся, – приказал он подруге. – Если стонет, значит, еще живой.
– Помогите! – пискнула Лиза.
– Э! Да это женщина! – удивился Борис.
– Чего стоишь как истукан, – напустилась на него подруга. – Не видишь, это Лизка Дубровская. Она здесь живет. Вызывай «Скорую»!
– Не надо «Скорой». Я в порядке, – прошептала жертва.
Она осторожно села. Тело болело, но, похоже, обошлось без вывихов и переломов. Шея с трудом, но поворачивалась. Каблук при падении сломался, но это была сущая ерунда. Хуже было то, что Лизу трясло, как от тропической лихорадки. Она думала, что сходит с ума, настолько нереальным и страшным казалось ей произошедшее всего несколько минут назад.
С помощью своих случайных спасителей Лиза начала подниматься по лестнице. Она слегка прихрамывала, поэтому их помощь была весьма кстати. Темнота рассеялась. Сюда уже проникал свет с верхних этажей, и окружающие предметы стали вырисовываться более четко. Лиза рассмотрела полуночников. В женщине она узнала Тамару из четвертой квартиры, полненькую хохотушку, работающую медсестрой в районной больнице. Мужчина был ей незнаком.
Они уже были на третьем этаже, когда входная дверь хлопнула снова и кто-то быстрый и спортивный легко поднялся за ними по лестнице. Это был Андрей! Лизины глаза расширились от ужаса. Она хотела что-то сказать, но из груди вырвался истерический вопль.
Он остановился как вкопанный, словно не понимая, что происходит, затем бросился к ней, попытался схватить ее за руки. Но она пронзительно закричала и начала отбиваться.
– Лиза, милая, что произошло?! Гляди, у тебя кровь. Что случилось? – он обращался к мужчине и женщине.
Женщина пожала плечами:
– Мы нашли ее внизу. Кажется, на нее кто-то напал.
– Кто напал?
– Понятия не имеем, – вмешался мужчина. – Если вы ее знакомый, помогите ей добраться до квартиры.
Андрей протянул руку. Но Лиза отшатнулась в сторону.
– Нет! Нет! – кричала она. – Не оставляйте меня с ним!
В подъезде захлопали двери. Разбуженные жильцы пытались выяснить причину шума.
Борис и Тамара растерялись. Дубровская отчаянно цеплялась за них, не позволяя уйти. Она казалась безумной. Молодой человек тщетно пытался ее успокоить.
– Уберите его! Это он! Он хотел меня убить!
– У нее шок, – догадался мужчина.
– Я говорю правду! – не унималась Дубровская. – Он напал на меня!
– Лиза, что ты говоришь? – изумился Андрей.
– Скажешь, ты невиновен? – Она повернулась к Борису. – Посмотрите у него в карманах, он прячет там женские чулки! Это он убивает женщин в нашем городе. Кровавый Чулочник – вот кто он!
Соседи начали шушукаться.
– Похоже, здесь без «Скорой» не обойтись. У нее, должно быть, нервная горячка, – предположил кто-то.
– Я возьму ее к себе, – предложила Тамара. – Она пробудет у меня до утра. Завтра решим, что делать.
– Но я могу позаботиться о ней, – возмущался Андрей. – Клянусь, как только мы останемся вдвоем…
– Нет! – заорала Дубровская. – Никогда! Убирайся!
– Молодой человек, вам лучше уйти, – предложил мужчина. – Тамара – медицинская сестра. Она знает, как обращаться с больными. Вы же девушке ничем помочь не сможете.
– Почему я должен уходить? – не отступал Андрей. – Я не могу оставить ее в таком жутком состоянии.
– Вам придется это сделать, – потерял терпение Борис. – Молодой человек, мне не хочется вам напоминать, но в подобных случаях принято вызывать милицию. Не знаю, что там между вами произошло. Но вам дается неплохой шанс самим разобраться в своих проблемах. Так что не искушайте судьбу, идите-ка домой. Я думаю, завтра ей будет намного лучше, вот тогда и поговорите.
