— Ты что здесь делаешь?!
— Я… — всем телом она испытывала такое невероятное чувство свободы и приятного прилива сил. Как если бы научилась летать…
А где она была?
— Я нашла пещеру Волка, — пробормотала Лера и привстала на локте. В это верилось с трудом, но в голове была непривычная ясность.
— Ты ранена?
— Нет.
Лера вспомнила, какой мягкой оказалась шерсть Волка. Это не было сном. Это все было… В реальности.
— Что там произошло? — Пашка присел на колено и внимательно вгляделся в карие радужки глаз девушки.
Ей хотелось рассказать ему о том, что цвет глаз Волка был очень похож на его оттенок, но говорить этого Лера не стала, потому что боялась, что Пашка снова будет пытаться уговорить Леру убить его под предлогом «я не знаю, что со мной происходит, но ничего хорошего здесь нет». И все же этот факт мучил ее.
— Я… я нашла Кристину. Она была жива, и, кажется, цела. Но это была ловушка. Волк… устал. От него все отвернулись… ушли. Кто-то лишил его дома, семьи, друзей. Всего, что было ему дорого. Но потом он вспомнил легенды Миткорда… и решил отомстить людям. Всем. Его армия стоит на границе… я хотела ему напомнить, что пора очнуться. И Волк меня выслушал. А потом не стал убивать. Его глаза поменяли цвет, и вот… я здесь, — сбивчивый рассказ Леры удивлял братьев.
— Мы тоже нашли твою сестру, — сказал Ник. — Она так же на земле валялась, а сейчас спит.
— Да, но прежде, чем заснуть, потребовала объяснений по поводу того, где ты сейчас, что это была за тварь и какого хрена ты ее гладила, — добавил Пашка. — А еще она вырывалась и бешено вопила, так что кто-то чуть не вызвал полицию, когда Ник попытался ее осмотреть. Теперь я узнаю семейное сходство.
В этот момент Лера засмеялась. Не скованно и наигранно, как неделю назад, а легко, по-настоящему. Настроение было отличным, казалось, все произошедшее с ней из-за Волка было всего лишь плохим сном. Она улыбнулась, посмотрела на друзей и крепко обняла сразу двоих.
— Спасибо.
Ник удивленно покачал головой, Пашка застыл, отведя взгляд. Первый ухмыльнулся, а второй сделал вид, будто ничего не было. Но его сияющие глаза было не скрыть.
— Но знаешь, у меня теперь такой же вопрос. Разве он не попытался тебя убить?
— Нет, — Лера радостно помотала головой. — Его глаза правда поменяли цвет. Были желтыми, а потом… — она вдруг осеклась. — в общем, поменяли цвет. И… я так рада, что все обошлось.
— Ну как, належалась на земле? — поинтересовался Пашка, глядя на присохшие к одежде Леры комочки сухой земли.
— Да на ней спится лучше, чем на кровати, — снова засмеялась та.
Но неужели она действительно просто отключилась? Что, правда так хотелось спать? У Волка есть какие-то тайны. Но с другой стороны — с чего ей думать, что все закончилось? Слишком просто… но, может, это всего лишь подозрения? Когда знаешь, что ты сильнее, лучше других, хочется показать свое превосходство. Всеми силами. Любой ценой. И неважно, как они на это отреагируют — ты ужелучше. И кто эти «они», тоже неважно. Особенно сильнее это желание после того, как тебя втаптывали в землю, раз за разом. Огненный Глаз смог перебороть в себе эту жажду доказать всем, что он способнее. Теперь все закончилось. Закончилось… Мысли снова спутались в большой клубок.
Когда Кристина проснулась, попросила пить и есть. Она и так была худой, а теперь казалась скелетом, обтянутым кожей. Ник осмотрел ее и сказал, что ей срочно нужно набирать вес, иначе могут начаться проблемы. На вопрос Леры, чем она там питалась, Кристина ответила, что большую часть времени, проведенного в пещере, она была в сознании, но сидела на привязи. И веревки оказались настолько крепко скрученными, что ей не удалось сразу развязать узлы. Поэтому, пытаясь найти, чем их распилить или придумать, как разорвать и развязать, Кристина жила там. Каждый день она обнаруживала возле себя кружку воды и немного еды. Сначала та даже не подумала притронуться к подачке, но вскоре голод и жажда ее сломили. А спать приходилось прямо там, на глиняном полу. Бывало, бессонными ночами Кристина заставала Волка, мешком сваливающегося откуда-то сверху, тихо рыча ругательства под нос. В такие моменты она едва могла дышать от страха, притворяясь спящей. А оборотень в это время неумело пытался перетянуть раны, случайно разрывая бинты когтями. Пару раз он так резко дергался от боли, что и сама Кристина вздрагивала. За некоторое время до того, как Лера нашла ее, той почти удалось освободиться. Но тут очень не вовремя заявился Волк, который и огрел ее лапой по голове, увидев ослабленные узлы. Кристина тут же потеряла сознание и пролежала в одной позе несколько часов, пока не очнулась. Но никому, кроме Леры, доверять не стала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Круто, — только и сказала она, войдя в квартиру Леры. — Нет, правда круто. Спасибо. Хотя я даже не думала, что буду кому-то важна, но здесь намного лучше, чем в его берлоге.
Лера усмехнулась.
— Располагайся. Позвони родителям. Только не наговори глупостей, ладно? А то они меня на котлеты пустят, если узнают…
— Ты меня спасла, — возмутилась та. — В этом нет ничего постыдного.
Кристина прошла в комнату, вынула телефон и набрала номер матери. Они уже забрали вещи из интерната, поэтому теперь в один из более или менее свободных углов помещения горой была свалена одежда, школьные принадлежности и прочая мелочь.
— Алло, привет, мам…
— Кристина?! Господи, все хорошо? Где ты сейчас?!
— Все нормально, мам! Ле… — она осеклась, сморщившись от криков матери. — Легавые меня искали, но я сама нашлась. А сейчас я у Леры дома.
— Боже, Кристина, я так рада, что все обошлось, — мама всхлипнула. — Как тебя угораздило?
— Спасибо.
Чего?
Лера огляделась. Она снова была в том самом черном сне… когда разум Волка впервые заговорил с ней. Теперь же он снова обращался к ней… еслик ней.
— По сравнению с Бетельгейзе Солнце — малышка, но именно благодаря ей на Земле есть жизнь. Так и здесь: если бы не ты, я никогда больше не очнулся бы. Вовремя… красивая речь, однако. Я бы так не смог, честное слово. Несколько предложений, и Огненный глаз ослабил свою хватку. Мне удалось снова взять все в свои руки. Спасибо за все. Думаю, теперь я могу рассказать тебе, кто я на самом деле.
— Подожди! — выпалила Лера. — Я… мы точно знакомы? В реальной жизни?
Молчание.
— Да. Ты… не хочешь это знать?
Голос Волка был настолько грустным, что хотелось зашвырнуть в него стеклянную вазу и закричать: «Не смей грустить!» Но Лера этого не могла сделать. Перед глазами снова появилась его морда.
— Нет, хочу, просто… мне не все ясно. Вспомнил ли ты все сразу, или пришлось ждать… Почему глаза желтые, а не зеленые, как у тебя, и почему ты такой громадный, и вообще… с чего вдруг Огненному Глазу прятать твои воспоминания?
— Наверное, есть и больше меня, я не знаю точно. А глаза у всех разные. От генетики это вообще не зависит. Ог… ведь он сначала предложил мне работать вместе, помогать друг другу… но я испугался, отказался, и он в два счета одолел меня. Я действительно слаб. Но у каждого свои недостатки. Да, его не жалуют, но это не было достойным поводом для того, чтобы устраивать панику. Память вернулась ко мне не сразу, только спустя несколько часов, и я думаю, это ненадолго. Поэтому… после того происшествия ты общалась со мной в человеческом облике — только через несколько часов я все вспомнил.
— Я была все-таки права… ты не хотел никого убивать. Только я не понимаю, почему Огненный глаз вдруг позволил мне его усмирить.
— Вас что-то связывает, — предположил Волк. Голос у него был все еще низкий, басовитый и гудящий, но гораздо более мягкий и приятный. — Времени мало. Днем я все еще не помню о себе ничего. Только на короткие мгновения что-то проясняется, и тогда я становлюсь собой. В реальности встретиться будет сложно. Но залезать в твои сны — еще труднее. Через какое-то время, есть вероятность, я снова все забуду. Ты точно хочешь знать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
