И снова тишина. Сердце пропустило удар.
Его вопль.
Чувство горькой безнадежности душило, сдавливало горло так, что хотелось закричать так, чтобы освободиться навсегда, навсегда…
Нет! Это все галлюцинации, ничего не было. Это просто Лера перепугалась, вот и мозг подсовывает ей ложь… а если вопль и был, то не его… но даже саму себя она не могла в этом убедить.
Дрожь волнами проходилась по телу, снова и снова заставляя дергаться. Лера изо всех сил пыталась сдвинуть себя с места, заставить бежать в лес, за ним, проверить, в порядке ли он… она не чувствовала здесь себя в безопасности, и даже не думала, что с Пашкой будет лучше. Но почему-то ей казалось, что онбудет в безопасности — полнейший абсурд, учитывая его силу по сравнению с силой Леры.
— Что же ты стоишь? — медленно протянул кто-то. Лера до боли всматривалась в глубину леса, но там ничего не было. — Не бросаешься на помощь другу?
В глазах заплясали черные пятна.
Сразу же вспомнилась первая драка с Волком. Кожей ощущалось его присутствие… на этот раз гораздо сильнее. Какой-то зловещий холодок. Лера заставила себя закрыть рот, потому что вдруг обнаружила, что вкладывает голос в каждый вдох и успокоиться становится только сложнее.
Ее била уже более крупная дрожь.
— Очень жаль, что ты не смогла его остановить, — продолжал Волк. — Ведь именно по твоей вине он пострадал. Ты должна была попасться. И все-таки… он продержался дольше, чем я от него ожидал.
Лера сжала нож так, что костяшки побелели. Рука мелко затряслась от злости и страха.
Холодное дыхание леса обжигало мокрые щеки.
Хотелось вернуть его. Срочно, прямо сейчас! Схватить за руку, зашипеть: «Не смей уходить» и снова расплакаться. Неважно, какой он, каким он был… хотелось вернуть его.
— Ты опять предложишь мне драться, а не прятаться? — угадал ее мысли оборотень. — Увы, ведь я так люблю свое красноречие. Или, может, все-таки слишком пафосно?
В этот момент за спиной Леры что-то тяжело приземлилось. Она обернулась и увидела Волка, встающего после прыжка. Слезы снова дали о себе знать. Лера уже не пыталась сдерживаться. Пускай! Пусть он видит, что ему удается ее вывести из себя, но он поплатится, поплатится за все!
Но она старалась не думать о том, что жепроизошло там.
Слишком страшно и больно становилось.
Одну лапу он держал за спиной.
Она сглотнула.
— Неужели ты настолько глупа, что думала, будто я не буду сопротивляться? — осклабился оборотень. — Напрасно. Кстати, у меня для тебя есть сюрприз.
Вместе со снами пришло усиление интуиции. Лера одним предчувствием могла увернуться от удара. И сейчас это внутреннее ощущение забило тревогу, так сильно, как еще никогда, разрывалось фейерверками. Мышцы неконтролируемо задергались. Ее словно окатило ледяной водой. Волосы встали дыбом, а кожа приобрела мраморный цвет.
В его лапе что-то было.
Лера сделала шаг назад. Затем еще один. Пятилась. Что бы это ни было, ничего хорошего оно не предвещало. И ей никак и ни за что не хотелось видеть этот «сюрприз».
Волк резким движением сделал выпад вперед и вытащил лапу из-за спины. Лера закричала и тут же зажала рот рукой, зажмурившись. Даже из закрытых глаз немедленно брызнули слезы новым потоком. Медленно опустилась, дыша через раз.
Нож бесшумно крутанулся в воздухе, упал на землю. Мир сузился, превратился в одну точку — то, чего Лера боялась больше всего, было ее центром. И Волк улыбнулся…
В лапе оборотня, небрежно схваченная за волосы, болталась голова Пашки. Она слегка покачнулась на ветру, но застывшего выражения лица не поменяла.
Глава 13. Скорбь
Наверное, не найдется такого слова, которое полностью могло отразить чувства Леры. Это был даже не ужас — нечто более сильное с примесями из горя, боли, вины и бессилия.
Она несколько часов сидела в одной позе, не в силах даже унять эту дрожь. С губ срывались обрывки слов, но одно было слышно точно: «Па-а-а…» Лера даже не пыталась сопротивляться воспоминаниям. Уже поздно. В памяти снова и снова всплывала картина. И именно она не давала ей сдвинуться с места. Словно намертво пришила ее к холодной, дикой лесной земле. Голова. Голова. Голова.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Волк ушел без боя.
Уже давно стемнело. Кто-то снова звал ее по имени. Но на этот раз это был один голос.
Кто-то опустился рядом с ней и тронул за плечо. Но Лера даже не отреагировала, продолжая шептать. Из-за нее? Да. Из-за нее.
— Ник? — мутная пелена перед глазами чуть-чуть рассеялась, она смогла разглядеть его и даже замолчала.
Ник коротко улыбнулся, давая ей понять, что все хорошо и тут же нахмурился. Лера вдруг вспомнила слова Пашки. О тумане в голове. Вот что он чувствовал. И даже шевелиться трудно, не то что говорить.
Пашка ошибался. Он не смог… себя защитить.
Лера видела, насколько темным стало все вокруг. А потом чувства пропали. Она просто отключилась. Сказались переживания, страх, волнение, тревожность и режущая боль в душе.
Лера открыла глаза. Она лежала в своем номере.
Здесь было совершенно пусто. И одиноко.
Лера с трудом встала. В глазах снова потемнело, поэтому пришлось подождать. Она даже не помнила, как оказалась здесь. Туман вокруг леса растворился и исчез. Но без него тайга выглядела непривычно и еще более зловеще.
«Вулфиан» осиротел.
Несколько человек в ярких жилетах тихо переговаривались. Все постояльцы быстро разъехались, поэтому больше ничто не нарушало тишину.
Неподалеку от них стоял Ник. Его глаза опухли, волосы были растрепаны, а на подбородке щетина больше не выглядела такой опрятной и аккуратной. Ник так же ненавидел беспорядок и потерпеть его не мог ни в каком виде.
— Т-ты не видела Пашку? — дрожащим голосом спросил он, когда заметил Леру и подошел поговорить с ней.
Лера опустила голову и почти минуту молчала. Затем посмотрела в те темные, карие и уже далеко не счастливые глаза и вздохнула. Ник должен знать правду. Он должен.
— Волк убил его, — со злостью прошептала она. На глаза навернулись слезы. Слова эти дались ей с таким трудом, что Лера заставила себя еще раз произнести их. — Убил. И… прости. Я не хотела. Мы… мы искали тебя. Знали, что ты ранен… и пошли тебя искать.
Даже если бы вдруг неожиданно оказалось, что это она убила всех тех людей, ей было бы намного лучше. Ник отшатнулся, будто его кто-то ударил. Его глаза забегали.
Он не знал, куда деваться.
— Нет, — тихо сказал он. — Все правильно. Лучше знать, что он мертв. Чем… терзаться напрасными надеждами и заблуждениями, — пробормотал Ник и обернулся в сторону открытой входной двери в неуверенности. Несмотря на его слова, внутри он все еще слепо тыкался в уверения. Затем медленно оттянул воротник рубашки и показал кровавую царапину по центру горла. Слегка приоткрыл кожу на запястье вместе с другим следом и обреченно прошептал. — Я был приманкой.
— Господи, — выдохнула Лера.
В этот момент у Ника сдали нервы. Он раскраснелся, его глаза увлажнились, мышцы лица окаменели, и через несколько секунд тот затрясся от рыданий, слегка наклонившись вперед. Несколько человек обернулись, но ему было все равно. Лера снова отчаянно захотела убить, убить Волка и поддержать Ника, но на ум не приходило ни одного слова, а во рту пересохло, поэтому, поддавшись неожиданному порыву, она подошла ближе и крепко обняла его. Сначала он ощутимо напрягся, будто ожидая подвоха, но затем расслабился и позволил себе осторожно уткнуться носом в плечо Леры, изредка мотая головой в дурацком котелке.
Всю следующую неделю велись поиски тела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Никто его не нашел. На месте убийства была кровь, и скоро установили, что принадлежала она ему. Теперь мир официально считал Павла Воронежко убитым.
— Ты как? — спросила Лера.
— Да… нормально, — Ник положил руку на лицо, тихо всхлипнул и убрал. — У меня… правда, все хорошо.
Ник вышел. Следом за ним Лера.
