Как возненавидела его.
«Подавись своим могуществом, кретин!»
«Я ничем не лучше…»
— Но… при чем здесь тогда моя сестра? Я поняла свою ошибку. Дай ей уйти… пожалуйста. А меня можешь убить… я не буду сопротивляться.
— Дело не в этом. Я кое-что понял, пока пытался мстить за себя. Оборотней ненавидели испокон веков ни за что. Убивали их ради забавы, продавали в рабство, отбирали земли и хозяйничали на чужой территории. И даже после стольких лет я продолжаю видеть, как по всему миру всплывают трупы, трупы моих союзников и друзей. А все это — из-за людей. Охотников, которые считают, что мы недостойны жизни лишь за то, что имеем некие способности. Я такой же, как и мои предки. И не намерен терпеть эти выходки от людей. Я буду топтаться в вашем муравейнике, как вы уничтожали наш дом! Мы уже пытались… ничего не вышло. Но теперь во главе стою я, а не жалкий медвежонок! Так что… в любом случае, простая месть моим знакомым переросла в нечто большее. Это война, Лера.
Ей хотелось сказать: «Но ведь тебя не было там», но она вовремя сдержалась. Был он или нет — погибли невинные. Много невинных. И он собирается отплатить людям той же монетой. Кажется, не только Волк говорил загадками, но и Ог. Лера не поняла, о каком медвежонке шла речь, и когда это «они» что-то пытались сделать, но, похоже, узнать ей это не светит.
— Тогда выйди и сражайся. Не хочу умереть от удара исподтишка, — прошипела Лера, вытаскивая нож.
— Один момент…
Кристина вскрикнула. Она пыталась держаться за Леру, но никак не получалось. Ее ногти оцарапали плечо Леры до белых полос, и вдруг она исчезла. В темноте уже давно пропало всякое понимание того, что происходит. Не было ясно даже элементарное «влево-вправо»…
— Как тебе такой поворот? — За спиной Леры наконец показались желтые глаза. — Может, ты скажешь что-нибудь вдохновляющее?
В этот момент все стало ясно.
Чувства Волка было не описать. Лера наверняка повела бы себя так же, если бы с ней обращались как со старой игрушкой, которая «ничего не чувствует». Настолько сильно его жизнь испоганили, что он готов портить ее другим без причины. И ведь не только с ним так обходились! Любой оборотень, раскрывая свои способности сталкивался с этим. «Я запрещаю тебе дружить с этим дрянным мальчишкой!» «Но почему?» «Я не… замолчи» Лера обернулась.
— Пожалуй, да, — голос ее опять дрожал. Она ведь тоже устала постоянно драться с ним. Какая-то ее часть сейчас кричала, что ничего не получится, и вообще все это полнейший бред, пора бы уже образумиться, замолчать, отойти и выбраться, желательно без драки, забрать Кристину и уехать куда подальше из этого треклятого города… а другая едва шептала… что это не последняя битва. Они встретятся еще много раз. — Ты прав, я тебя не пойму. Я даже представить себе не могу, что ты перенес. Но в жизни каждого случается переломный момент, когда все идет наперекосяк. Очнись от этого кошмара. У тебя наверняка еще остались друзья, знакомые… или родственники. И… еще не поздно все исправить. Это все неправильно. Поэтому я прошу тебя опомниться. Вовремя. Пока ты не… не сделал необратимого.
Глаза начали привыкать к тьме. И мрачные силуэты тоже стали медленно проступать.
Волк согнулся, стоя на четырех лапах, чтобы не удариться головой о низкий потолок. Кристина лежала у стены, в сознании, но боялась пошевелиться или даже вздохнуть.
Лера выронила нож. Он громко звякнул, упав, отчего сестра сжалась в комок. Глаза человека и оборотня находились теперь на одном уровне. Когда-то люди смотрели свысока на небольших волков, когда-то оборотни возвышались над людьми, но теперь… теперь восторжествовало равенство.
Волк не шевелился. Дышал медленно, но не спокойно. Как-то даже с трудом, словно находился на тонкой грани между спокойствием и истерикой.
— Остановись, — прошептала Лера и медленно, аккуратно подняла руку. Волк быстро дернул ухом, но не накинулся. Просто понимал, что без ножа она ему и ничего не сделает.
«Вы не поймете меня, пока сами не столкнетесь с такой проблемой.»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Расстояние между рукой и оборотнем медленно сокращалось. Пальцы дрожали. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Огненно-желтые глаза смотрели недоверчиво, даже с долей страха, но было в них что-то умоляющее и до того печальное, что внутренности скручивались в тугой узел: «Пожалуйста, не бросай меня здесь одного.» Волк был напряжен, но не от готовности драться. Что-то другое заставляло его дрожать.
Кристина испуганно выпучила глаза, вдруг осознав, чтособирается сделать Лера. Она изо всех сил замотала головой и даже потянулась к лежащему ножу, но потом поняла, что тот лежит слишком далеко, чтобы взять его в руки, оставаясь незамеченной оборотнем. Поэтому ненадолго задумалась о том, что ей предпринять, в то время как Лера наконец решилась.
Она осторожно положила руку на плечо оборотня. Тот судорожно вздохнул, как будто этим аккуратным прикосновением Лера сняла с него какие-то цепи, сковывавшие его вот уже много лет. Дрожь унялась. Ладонь утонула в шерсти, непривычно мягкой и шелковистой, навевающей воспоминания о чем-то уютном и убаюкивающем. Было как-то одновременно и жутко, и прекрасно. Волк в любой момент может напасть, а Лера бросила нож. Глупый и рискованный поступок.
Волк в этот момент испытывал такое пьянящее облегчение, что его действительно можно было сравнить с освобождением. Хоть Лера этого и не знала, но в тот момент даже Огненный Глаз почувствовал эту еще слабую, но яркую искорку.
Несколько секунд он смотрел на нее, затем закрыл глаза, через веки которых скатилась слеза. Его шерсть оказалась безумно приятной на ощупь, но покрытой грязью и спутанной в крупные колтуны. Лера и подумать не могла, что ей когда-нибудь захочется вот так вот просто погладить оборотня, а уж тем более этого. Она даже издалека чувствовала на руке его сильное, могучее теплое дыхание. Еще один вздох, только более спокойный.
Ведь она впервые прикасалась к нему без цели покалечить!
Волк открыл глаза. Не медленно, как будто сонно и вяло, а с умиротворенным спокойствием, но при этом легкой бодростью. Они вдруг оказались зелеными, как свежая весенняя трава на лугу, как первые листья, как… что-то невообразимо красивое. Глаза Волка.
— Око за око, — сказал он и протянул лапу. — Зуб за зуб.
Лера даже не смела надеяться на то, что это сработает. Она наконец выдохнула со слезами на глазах, вдруг осознав, что задерживала дыхание. Что-то важное произошло в голове у оборотня… он не сопротивлялся. Не попытался даже скинуть руку. Значит, что-то еще осталось от той выжженной и черной, как смоль, души!
При этом Лера чувствовала такое счастье, как будто это не она только что совершила самый безумный поступок в своей жизни, бросив нож. Как будто это не она только что рисковала своей и жизнью сестры ради душевного спокойствия другого существа.
Волк тянулся к глазам Леры. В какой-то момент ей даже показалось, что он собирается выцарапать их, но вместо этого тот… заставил ее закрыть веки. Он сделал это совершенно спокойно и аккуратно, даже с такими длинными когтями.
С закрытыми глазами недосып за несколько ночей без сна и нервотрепки легко расправился с ней. Усталость навалилась внезапно и неожиданно. Лера еще помнила эти добрые, но все еще печальные глаза, которые так неожиданно решили судьбу внешнего вида Волка в лучшую сторону.
— Лера! — раздался чей-то знакомый зов. — Лера!
Веки были тяжелыми, словно их налили свинцом.
— Лера! — раздался другой голос, но ближе.
Она пошевелилась.
— Лера! Вон она! — крикнул первый.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Открывать глаза никак не хотелось. К тому же казалось, что сделать это невозможно. Но пришлось пересилить себя. Поначалу цвета казались неестественно яркими. Но потом только стало ясно, что они должны быть такими. В темноте пещеры их почти не было… если не считать…
К ней бежали двое — Ник и Пашка. Лера лежала на голой земле в позе морской звезды. Голова немного кружилась, но в целом все было хорошо, и, она бы даже сказала, отлично. Рядом валялся и нож.
