Панов замахнулся для удара в голову, но мальчик уклонился и вывернул ему руку. Кирилл охнул и отошел в сторону. Луженко тут же подоспел ему на помощь, вцепившись зубами в плечо противника. Он ударил того по голове кулаком, и Илья отступил.
С остальными справиться было сложнее. Толстяк толкнул мальчика животом, заставив вжаться в стену, а тот крепкий пацан уже метил кулаком ему в голову. Момент — и рука второго впечаталась в стену. Он завопил от боли и схватил мальчика за горло другой рукой.
— Мне… не помешает помощь…
— Нет проблем.
Мальчик зажмурился, пнул соперника в грудь и освободился. Глубокий вдох.
Щуплый мальчишка, собиравшийся бить сзади, вдруг в ужасе бросился прочь. Панов изумленно обернулся. А затем, посмотрев на мальчика, вздрогнул и попятился назад, не в силах вымолвить ни слова.
Тот схватил его за рубашку и предотвратил отступление, подняв в воздух на уровень своих глаз. Кирилл снова испуганно охнул, поглядев на свои болтающиеся над полом ноги.
— Пошел прочь, — низким голосом, достойным старшеклассника, прорычал мальчик и рывком поставил Панова на ноги.
Ему не нужно было дважды повторять.
Глава 12. Затравлен
Лера в очередной раз проклинала свою бессонницу. В какой-то момент ей удалось задремать на пять минут, но малейший шум из леса тут же разбудил ее. Эта ночь тут же напомнила ей рассвет, когда Лере пришлось в первый раз столкнуться с Волком. А ведь тогда она даже засомневалась в своем решении найти сестру — стыд! Возможно, в бессоннице виновато новое место… опять двадцать пять. Лера все пытается найти виновника, но даже не задумывается о том, что сделала она.
Сестру освободила? Нет. Волка победила? Нет. Узнала, кто он? Нет. Даже помочь полицейским не смогла… и они погибли без надежды. В лютом ужасе.
«Убей меня!»
«И если это был я, лучше сожги тело»
Бред какой-то… И Пашка так легко предложил ей это сделать. Как будто уже давно жаждал смерти, но что-то удерживало его здесь.
«Как будто какая-то моя часть стерлась с лица Земли с частичкой памяти, но при этом я сам не пострадал».
Заснуть ей удалось с трудом.
— Так, уже неплохо, — похвалил ее капитан. — Держи крепче, отдача здесь та еще. Да уж… никогда не думал, что мне придется обучать кого-то стрельбе нелегально… возможно, я нарушаю закон… да даже не возможно, а точно… и слетаю с катушек, но… когда-то мне придется отдать этот пистолет тебе. До того момента, как мы поймаем оборотня, он будет у тебя. А пока… на сегодня закончим.
В последние дни эти монологи Кобровского были слышны все чаще и чаще. Он говорил «ты» «тебе», но обращался только к себе. Похоже, ему впервые приходится что-то нарушать… такое значимое.
А Пашка… он больше ни разу не упомянул о своих ощущениях и подозрениях, но весь его взгляд выражал только одну мысль: «Убей меня». Лере казалось, что еще немного, и она обнаружит его в петле. Но об этом старалась не думать.
Ник… этот не знал ни о странном появлении Волка в сне Леры, ни об ощущениях Пашки. И вообще он был весь как на ладони — у него нет тайн.
Лера продолжала искать. Она облазила весь лес, но так и не нашла ни одного места, где могла бы быть эта самая подземная пещера. Иногда ей казалось, что Диана солгала ей. Но… она была слишком напугана, чтобы лгать. Иначе получилось бы неправдоподобно. К тому же, вопрос — зачем ей это делать?
Лера пнула от бессильной злости первый попавшийся камень. Ничего не выходит! Волк уже давно не объявлялся. А выход из города только один… Большая дорога в другой стороне от «Вулфиана». Однако даже после парада она совершенно пустовала. Никто не въезжал и не выезжал из Миткорда. Все боялись.
Лера знала, что эта новость разлетелась за пределы города. Ходили слухи, что из Москвы кто-то собирается отправить помощь, но ведь она будет бесполезной! Это только слухи, а время идет. До августа осталась какая-то неделя, и потом… потом…
Погодите-ка.
Лера прощупала мох под слегка сдвинувшимся камнем. Если надавить — под ним что-то есть… Мысли путались больше обычного. Интуиция кричала, что здесь что-то важное. Лера вырвала кусок мха, затем еще и еще… скоро ее глазам открылась какая-то коричневая поверхность. Глина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А здесь ее не должно быть.
Лера ободрала себе все руки, пока раздвигала ветки кустов. Сердце билось очень часто. Пальцы дрожали от волнения и напряжения. Какое-то тошнотворное и сладковатое одновременно ощущение появилось.
Внизу показалось черное пятно.
Лера торопилась и не обращала внимания на боль. Когда ветка хлестнула ее по запястью, она только поморщилась, но даже не остановилась.
Ведь… после этих долгих поисков ей наконец удалось отыскать ту пещеру!
В ней царила кромешная темнота. Стены, пол и потолок были вымазаны глиной. Внутри она была обожжена, а снаружи — нет. Никаких желтых глаз и рыка. Лера осторожно спустилась вниз, включила фонарик и осмотрелась.
По полу были раскиданы веревки, какие-то развязаны, какие-то разорваны. И полнейшая тишина, в которой слышно даже удары чьего-то сердца…
В этот момент Лера почувствовала какое-то движение под ногами. Запнулась, упала и ощутила под руками тепло, принимающее очертание чьего-то тела. Сердце сначала подскочило от страха и неожиданности, мозг выработал мысль: «Человек!», а легкие на секунду отказались работать. Наверное, то же чувствовала Диана.
Кристина!
— Ты жива, — прошептала Лера и прижала ее голову к себе. Сестра слабо зашевелилась. Веревки на ее ногах и руках были ослаблены и развязаны, оставалось только их скинуть. Она нашла ее. Кристина жива. Она в порядке.
— Лера? — прохрипела Кристина и закашлялась. Взгляд ее был — Как ты… сюда попала?
— Я вижу, ты уже нашла свою сестру, — Волк здесь! — Я думал, ты уж никогда ее не отыщешь.
— Черт! — выругалась Лера. Она совершенно забыла о словах Волка — это ловушка. Разумеется, он здесь. Это же буквально его второй дом…
— Я тебя предупреждал. Можешь попрощаться с сестрой, вам все равно недолго осталось, — Волка никак не было видно.
— Он здесь! — Кристина вцепилась в Леру и не отпускала. — Нужно бежать!
— Уже никак вы не сбежите, — горько усмехнулся оборотень. — Вы хотя бы друг друга напоследок увидите. А я? У меня уже давно ничего нет. Дома. Друзей. Семьи. И даже тот, кто был мне дорог больше всего, отвернулся от меня, узнав о моей сущности. Я никого не трогал. И тогда… я понял, что мир несправедлив. Кого-то любят, кого-то отвергают. Что я сделал? Я просто существовал. У меня не было ничего, что было у них, но я молчал. Никому не хотелось со мной общаться. А как может быть иначе? «О, привет, как тебя зовут? Фу, у тебя желтые глаза и низкий голос! Я не хочу с тобой дружить.» Они игнорировали меня. Или травили, как бешеную псину!
Лере хотелось отвлечься и не слушать его, но история постепенно ее увлекла.
— От этого становилось только больнее, — продолжал оборотень. — Но понял я это слишком поздно. Они сами вырастили во мне целый вулкан, который наконец пробудился. Ему давно пора было это сделать. Все, все, кого я встречал, думали: «У него наверняка есть друзья, значит, я не обязан с ним дружить. Мир не без добрых людей», — проблеял он, передразнивая «всех». — Я делаю это не просто так. Вы не поймете меня, пока сами не столкнетесь с такой же проблемой. Я пытаюсь отомстить тем, кто меня ненавидит за мое простое существование. Год за годом… каждый день — одно и тоже. Нытик, слабак, маменькин сыночек! Били, плевались, обзывались! Ты даже не представляешь, Лера… как я устал от этого.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Его голос перемещался вокруг, то отдалялся, почти эхом отдаваясь от стен пещеры, то совсем приближался, как будто Волк стоял прямо за спиной одной из них, дыша в затылок.
Мысли ударили по сознанию Леры тяжелее, чем свинцовая кувалда.
Она вдруг вспомнила, с каким отвращением она подумала впервые о Волке, когда его увидела. Как нагрубила при первой же возможности, так и не узнав его хорошенько.
