– Если второй Кох не дурак и умеет сопоставлять, он должен заподозрить неладное в самом факте присутствия шофера или его оружия в этих двух покушениях.
– Черт с ним, с шофером, – пробормотал Кортик.
– А что, если у них по жизни такое соревнование?
– У кого?
– У твоей бабушки и дяди Мони. Может, она ему фингал поставила в семидесятом на похоронах Нины Гринович? Или сказала что обидное.
– Это она может, – улыбнулся Кортик.
– Еще она могла ему понравиться, – осторожно предположил я. – Или он ей.
– Закрой эту тему! – распетушился Кортик. – Посмотри на меня! Я – копия мужчины, который ей нравился. Твоя дядя Моня и рядом с ним… со мной не стоял!
– Так-то оно так, но ведь тот мужчина уже умер, когда дядя Моня приехал на похороны.
– Если ты не замолчишь, мы опять подеремся!
Я не замолчал. Но сменил тему. Драться с Кортиком мне сейчас совсем не хотелось.
– Мы говорили об этом с твоим отцом – почему бабушка Соль наняла к тебе мою матушку. Я еще тогда подумал – из-за Иммануила Швабера. Только я считал, что она ему отомстить хотела из-за похорон Нины Гринович. Или это дядя Моня все подстроил, чтобы все узнавать о сокровищах из первых рук.
– А может, мы вообще зря паримся на эту тему, – отмахнулся Кортик. – Встретился бабушке Соль по жизни Иммануил Швабер, захотела она ему что-то там доказать или просто физиономию расцарапала, какая разница? У меня сегодня другая проблема – старик Готланд.
– Я слышал, она посылает тебя к нему.
– Я не пойду, – насупился Кортик. – Тем более карта уже кому-то продана!
– Пойдешь, – уверенно заявил я.
– Не пойду!
– Пойдешь и спросишь у своего прадеда-зазнайки, кому он ее продал!
Мы добрались до кондитерской нескоро. Рассматривали все попадающиеся по дороге витрины. Катались на качелях на детской площадке во дворе.
В кондитерской, ожидая нас, выстроился по стойке «смирно» весь персонал – в холщовых пижамах и босиком, а директор заведения в черном вечернем платье, в туфлях на каблуке и с потухшей сигаретой в руке.
– Я пойду к старику Готланду, – заявил с порога Кортик. – Атила сказал – пойдешь! И я пойду.
Ваниль с облегчением выдохнула. Касабланка тихим воркующим голосом приказала:
– Раздевайся.
От этого голоса у меня сразу побежали мурашки по телу.
– Что еще? – устало спросил Кортик.
– Вечеринка в немецком консульстве. Сядешь в торт. В нужный момент встанешь и поздравишь юбиляра. «Три толстяка» видел?
– Нет. Видел трех нимф в пижамах. Черную, белую и с саксофоном. Сразу предупреждаю – голый в торт я не сяду!
– Ты хотел сказать, – вкрадчиво заметила Эйса, – что голым из торта не встанешь?
– Да… – задумался Кортик. – Именно это я и хотел сказать.
– Успокойся – на тебе будет фартук, – утешила его Ваниль. – И еще кое-что.
– Поподробней с этим «кое-что», – попросил Кортик, когда Касабланка начала расстегивать пуговицы его рубашки.
– Это что-то вроде чепчика на голове, – пробормотала она.
– В немецком стиле, – подсказала Эйса.
– С рюшечками, – дополнила Ваниль.
Бабушка Соль достала из-за спины руку и показала чепчик. Я чуть не упал. Это был настоящий чепчик для младенцев, только большого размера, с рюшечками и завязочками под подбородком.
– День рождения все-таки, – постаралась объяснить необходимость чепчика Ваниль. – Круглая дата – шестьдесят пять лет.
– Кому? – простонал Кортик.
– Одному важному человеку в немецком консульстве, – сказала Ассоль. – Я должна получить разрешение на подводные поиски. Это раз. На охрану и доставку в Германию поднятого груза – два. Решение за этим человеком. Он заказал торт на колесиках и с сюрпризом. Не будет бумажки, не будет и подводных поисков. Ну? Друзья неразлучные, что вы думаете?
– Что тут думать! – Кортик с облегчением стал натягивать джинсы, которые уже почти стащила Касабланка. – К черту все подводные поиски! Поедем в Крым, поселимся у обрыва над морем и будем чаек размокшим безе кормить!
– Да… – поддержал я Кортика, правда, не совсем уверенно, потому что меньше всего хотел расставаться с подъемным краном и сильно сомневался, что найду нечто такое же необитаемое на Украине.
– То есть теперь вы хотите сорвать мне обнаружение клада? – спокойно, без эмоций начала Ассоль. – Что ж, зря только датчик на радиоактивность покупала. Недешевый, кстати, потому что подводный. Ваниль! Тащи сюда датчик, окунем его с горя в помадку, пока горячая. Кафе закроем, потому что денег на содержание этого заведения для психопатов и эксгибиционистов без сокровищ все равно не будет. Вас выгоню. – Она кивнула помощницам. – Никаких кофейных зерен из кошачьих экскрементов и масла какао прямой доставкой из Африки больше не будет! Пойдете работать в «Прагу» – растворять суррогатный желатин для «птичьего молока», никакого агар-агара! – крикнула бабушка Соль.
– Подождите, – почти сдался я, – почему этот клад нужно отдать немцам? Что значит – охрана и доставка?
– Немцы заплатят за такие сокровища больше. Не просто двадцать пять процентов. Вы еще не знаете, что хотел спрятать от Гитлера ювелир Кох! Меня за такой подарок сделают гранд-персоной и могут даже орден дать. Он мне, конечно, на фиг не нужен, но ведь наши спецслужбы сокровища просто отнимут, да еще и меня под статью подведут.
Тут и Кортик не выдержал:
– Датчик на радиоактивность – это ведь касается радия? – спросил он.
– Конечно, касается! – злорадно объявила бабушка Соль.
– И как радий связан с сокровищами?
– А вот это я расскажу, когда буду иметь разрешение на поиски, не раньше!
– То есть после того, как я вылезу из торта в фартуке и этом дурацком чепчике? – уточнил Кортик.
– Именно.
– Это ведь день рождения старика? – Кортик почти сдался, но еще пытался увильнуть. – Почему бы не посадить в торт Ваниль, я ей в подметки не гожусь, а в чепчике она будет просто фотомодель. Она идеально подходит для мальчишников.
– Эйса, объясни мальчику, – приказала Ассоль.
– Понимаешь… – Эйса оттеснила Касабланку, взяла голову Кортика в ладони и развернула к себе лицом. – Это не то чтобы мальчишник. Это – скорей девичник.
– Ну да?.. – не поверил Кортик, отодвигая свое лицо от Эйсы. – А как же именинник? Шестьдесят… пять… – Он замолчал, потому что Эйса закрыла его губы своими.
– Эйса! – повысила голос бабушка Соль.
– Я исключительно в лечебных целях, – заявила та, облизываясь. – Проверяла, зажил ли укус над губой. – Она повернулась к Кортику и закончила: – Это такой девичник, где присутствуют только немецкие мальчики преклонного возраста и их секретари. Ваниль с удовольствием бы залезла в этот торт, но! Никаких девочек быть не должно, понимаешь?
– Под фартуком будут плавки! – категорично заявил Кортик. – Только так!
– Ладно, – промурлыкала Ваниль. – Хорошенькие такие стринги.
– Что это такое?
– Спереди все традиционно закрыто. – Ваниль хотела показать, но Кортик закрылся руками. – А вот сзади – веревочка между ягодицами. Совсем незаметная. Поэтому когда ты будешь поворачиваться спиной…
– Ничего не поделаешь – исконно немецкая страсть к задницам, – дополнила объяснения Касабланка. – Для них все, что связано с попой, пуканьем, – свято и всегда веселит похлеще любого анекдота. Покажи немцу голую…
– Хватит, – перебила ее Ассоль. – Объяснить, что это такая униформа, было бы вполне достаточно.
– А как же мои синяки? Не очень аппетитно выглядят даже с таким чепчиком. – Кортик сопротивлялся до последнего.
– Замажем кремом, посыплем орехами! – успокоила его Эйса.
Когда мы увидели торт, онемели на пару минут – ровно столько потребовалось, чтобы обойти его вокруг.
– Я поеду с тобой, – сказала Ассоль. – Довезу торт и помогу потом залезть внутрь. Фургон подъедет к девяти вечера. Пока доберемся – Ленинский все-таки напряженная трасса, пока я тебя загримирую… Что ты так смотришь, Икар?
– Я не верю, что надену этот фартук с чепчиком, а потом вылезу из десяти килограммов крема и песочной крошки пополам с орехами.
– Ты уже на глаз определяешь, из чего сделан торт? – удивилась бабушка.
– Нет, я наконец понял, куда ушло восемь противней высушенных песочных коржей, которые я вчера ночью почти три часа толок в равномерную крошку. Руками!
– Ваниль осмотрела твои ступни…
– Не осмотрела, а понюхала! – возмутился Кортик. – И это после того, как Касабланка, под лекцию о правильном использовании мужчинами своих ступней, мыла их полчаса и даже что-то соскребала ножом!
– Хорошо – понюхала и разрешила тебе толочь коржи ногами. Потоптался бы – получил удовольствие.
– Бабушка, – спросил Икар, – зачем ты это делаешь?
– Что именно?
– Зачем я пеку коржи, а потом их крошу? Завариваю помадку, разрешаю твоим посетителям себя лизать?
– Это, дорогой внучек, чтобы ты не захотел стать кондитером! – весело ответила Соль.
