– Вроде Эйсы с саксофоном, – объяснил Кортик внимательно разглядывающим его женщинам.
– Он слишком красив, даже с этим синяком под глазом и засосом на губе, – сказала рулевая, когда Кортик стушевался под их взглядами.
– Жалко будет, если утонет, – добавила кок.
Больше они с ним не разговаривали, даже когда Кортик напрашивался на беседу.
На рассвете он был разбужен звуками музыки. Пошатываясь, вышел на палубу и обнаружил, что это кок играет на… баяне! Ассоль Ландер и рулевая сидят за столиком, пьют кофе, а яхта несется на всех своих ярко-красных парусах.
Выплывшее из моря отдохнувшее солнце просвечивало сквозь алую ткань и подкрашивало цвет палубы, столика, белых чашек и даже лица людей разбавленной золотом кровью.
Кортику сообщили, что на завтрак, обед и ужин будет рыба. В разных видах.
– Рыба? На завтрак?.. – содрогнулся Кортик.
– К обеду будем в Таллине, – сказала бабушке Соль рулевая.
– Если мальчика укачивает, я сделаю рыбу по-индийски, – предложила кок. – С имбирем.
– Кого укачивает? Меня? – возмутился Кортик, после чего еле успел добежать до ограждения и вылить свой кофе за борт.
Потом он утерся, осмотрелся и спросил, не слишком ли их яхта заметна?
– К чему было цеплять такие яркие паруса? – спросил мой друг.
Бабушка Соль после его слов закрыла глаза и сидела, подставив лицо красному ветру. В тот момент я сильно пожалел, что не прочитал ему роман об алых парусах.
– Что я такого сказал? – ощетинился Кортик.
– Примерь маску. Через час мы остановимся и поныряем, – сказала бабушка, не открывая глаз.
– На градуснике – тринадцать градусов! – на всякий случай заметил Кортик. – Вода тоже холодная.
– Отлично.
– Наверное, холодно нырять в одной маске?..
– Точно. Примерь еще и гидрокостюм. Он висит в шкафчике в моей каюте. Тот, что больше размером, – предупредила она, приоткрыв глаза. Подумала и добавила: – Синий с белым.
– А дыхательный аппарат?
– Акваланги принесу я. Ты когда-нибудь нырял?
– Конечно, нырял! Без костюма, с трубкой. В теплой воде.
– То есть, – пробормотала бабушка, – воды ты не боишься.
Она начала разминаться. Когда вышел Кортик в гидрокостюме и в маске, бабушка Соль сидела на шпагате и делала дыхательную гимнастику.
– Маска как раз по мне! – объявил Кортик, освободив нос. – Отлично присасывается!
– Надень носки, они лежали под костюмом, и принеси ласты, – сказала Ассоль.
Я в это время наблюдал, как две женщины бальзаковского возраста, с бицепсами, которым бы позавидовал Шварценеггер, опускают паруса.
– Не получится медленно войти в воду, – сказала бабушка Соль. – Будем падать с кормы спиной.
– На ходу?! – испугался Кортик.
– Через час стоянка в порту. Может, заглушим двигатели здесь? – крикнула издалека рулевая.
– В проливе? – удивилась бабушка.
– Я знаю укромное место. Маленький уютный затон.
Через пять минут яхта вошла в небольшую бухту и заглушила двигатель.
– Дальше нельзя, – объяснила рулевая. – Финский залив у берегов очень мелкий.
– Значит, будем падать с кормы, – задумчиво сказала Ассоль, рассматривая берег в бинокль. – Экипируйся! – приказала она Кортику.
– Это как?
– Пристегни нож в ножнах и фонарь. Неправильно. Нож к поясу, а фонарь на руку. Примерь ласты. Сидя! – повысила она голос, когда Кортик стал прыгать по палубе на одной ноге. – Теперь надень маску и капюшон. Стань – ноги на ширине плеч. Расслабь плечевой корпус. Сделай ртом пятьдесят медленных выдохов с наклоном корпуса вперед и сорок девять вдохов с прогибанием тела назад. Приступай. Я за это время оденусь.
– А почему выдохов пятьдесят, а вдохов… – загундосил Кортик в маске.
– Начни с глубокого выдоха! – крикнула Ассоль с лестницы.
Она появилась в гидрокостюме на сорок втором выдохе внука. Я затаил дыхание. Бабушка Соль в костюме в обтяжку выглядела просто потрясающе. Вот уж никогда бы не подумал, что женщина в шестьдесят четыре года может иметь такую фигуру. Плечи широковаты, зато талия и бедра!.. А ноги!..
– Ты что, снял маску? – развела она руками.
– В ней неудобно дышать.
– Надень маску и начни сначала. Дышать только ртом!
Грудь у нее, конечно, маловата. Но очень органична для такого хрупкого тела. Сквозь костюм мускулы на руках почти не вырисовываются, а ягодицы подтянуты до полной идеальности.
Пока проштрафившийся Кортик дышал в маске, Ассоль ходила по палубе на руках. В прыжке стала на ноги и начала лекцию:
– Есть несколько правил, если ты их запомнишь с одного раза, получишь приз.
– Я не идиот, – прогундосил Кортик.
– Правило первое. Не задерживать дыхание под водой. Если не ошибаюсь, ты должен был посещать танцевальный класс в гимназии.
– Ну? – не понял Кортик.
– Вдыхаешь на «раз-и-два-и-три», выдыхаешь на «раз-и-два-и-три». В ритме вальса. При первых погружениях многие задерживают дыхание и этого не замечают. Дышать надо непрерывно и равномерно. Будешь считать про себя все время, пока находишься под водой. Ну-ка, какой у тебя ритм вальса?
Кортик выдал свои «раз-два-три». Медленней, чем Ассоль, но она его одобрила.
– Правило второе. Представь, что ты спишь. Все движения должны быть замедленными.
Я, затаив дыхание, смотрел на ее замедленные движения.
– Хватит уже пялиться! – это она мне сказала. Заметила.
– Погружаться медленно, плыть медленно, а всплывать – очень медленно! – это адресовалось Кортику.
Потом она стала жестами показывать ему сообщения.
– Вытянутый вперед кулак – опасность. Ладонь вверх с отогнутым большим пальцем – стой на месте, не двигайся. Большой палец вниз – погружайся. Вверх – всплывай. Райт-эхед показываю тем же большим пальцем. Повтори жестами, что я сейчас показала. Хорошо. Поворачивайся спиной. Наденем акваланг.
– А я не должен знать, как это…
– Не должен, – отрезала бабушка Соль. – У тебя четыре учебных погружения, во время которых ты должен научиться плыть со мной рядом, понимать мои сигналы и выполнять все указания. Не задерживай дыхание и не дергайся в воде. Я пристегну тебя к себе. Вот так. Нащупай, не глядя, свой нож. Запомнил, где он?
– Это чтобы я перерезал пристежку, если мы запутаемся в металлоломе?
– Нет. Чтобы ты достал его и постучал рукояткой по баллону в случае крайней необходимости. Например, если увидишь нападающую акулу. – Бабушка посмотрела на Кортика и, не дождавшись его реакции, пояснила: – Шутка. Шутка вместо приза.
– В смысле, нельзя стучать ножом по баллону? – ничего не понял Кортик.
– В смысле, в Балтийском море нет акул!
Когда они вдвоем подошли спинами к борту и Ассоль Ландер взяла своего внука за руку, это выглядело очень романтично. Правда, потом бабушке пришлось сильно дернуть Кортика он – то ли передумал падать спиной в воду, то ли хотел сказать нечто на прощание – поднял руку.
На палубу они поднялись через восемь минут по наружной лесенке.
Сорвав маску, Кортик первым делом поинтересовался, почему бы и не спускаться по ней же!
– Неудобно в ластах, – отмахнулась Ассоль. – Падать быстрей. Не снимай костюм. Сейчас зальем теплой водички – и в воду. Вопросы какие-то появились?
– Да! Что ты все время дергала у меня на рюкзаке?
– Это не рюкзак. Это жилет компрессора. Если вкратце, я выпустила из него воздух, чтобы ты быстрей погрузился и не болтался на поверхности. А потом подпустила немного, чтобы легче было всплывать.
– Тогда я требую, чтобы меня обучили этим манипуляциям с выпусканием воздуха и его подкачиванием. Хочу сам! Это самое интересное – всплывать-погружаться, всплывать…
– Хочу! Хочу! – передразнила Ассоль. – Сначала маску пресной водой вымой.
– Что – опять?
– Каждый раз, и компенсатор – тоже!
– Но через десять минут снова под воду!
– Мой!
Я зевнул. Меня совершенно не тянуло в воду, а Кортик в гидрокостюме, с баллоном на спине и этой штукой, закрывающей рот, – кажется, она и есть регулятор, с вытаращенными за стеклом маски глазами стал похож на заблудившегося испуганного инопланетянина.
Я смотрел на Ассоль Ландер, как она злится, когда злится Кортик, как топает ногой в ласте – смешно…
Они ныряли… простите – погружались четыре раза. Кортик изнемог до полной нечувствительности – после теплого душа съел две тарелки чего-то рыбного и, едва спустившись в каюту, свалился замертво.
И не заметил, как отплыли.
Вторая остановка была в Лиепае, там бабушка Соль вышла на берег – сходила на два часа в гости. Нам строго-настрого было запрещено приближаться к трапу – заграница. Разрешения на посещение которой у нас не было.
Кок все эти два часа отсутствия Ассоль играла на баяне. Конечно, никакого сравнения с саксофоном, и уж точно ее «Полонез» Огинского просто колыбельная после «Неустойчивого равновесия», но два часа!.. Ни у кого бы нервы не выдержали.
