содержащий ɔ, обозначает гласный
а, как в написании Нах(а)рина, есть и другие, в которых этот знак используется в групповых написаниях, где, предположительно, требуется только согласный. Какова цель конечного ɔx в названиях Тунип или Каркемиш? Даже тот аргумент, что этот знак может передавать гласный а в таких старых семитских названиях, как Катна, Кассапа, Хацура и многих других, все равно не объясняет написание i̭x после rx в названии Каркемиш. Верная интерпретация этих вставных гласных, срединных и конечных, в египетском групповом письме остается проблемой, которую предстоит решить в будущем ученым, интересующимся этим вопросом.
Не нужно быть опытным египтологом, чтобы признать функциональный характер египетских maires lectionis. Для историка письменности достаточно одного сходства между семитскими и другими системами, чтобы убедиться в этом. Конечно, система, реконструированная Олбрайтом, не может быть верной во всех подробностях, и в ней присутствует множество примеров непоследовательного написания, противоречащего той или иной интерпретации. Например, я совершенно уверен, что следует пересмотреть предложенную Олбрайтом интерпретацию некоторых групп знаков как простых согласных, таких как к или г, или как слогов с начальным гласным и конечным согласным, таких как an, in, un, ar, ir, ur. Если мы полагаем, что исходное египетское фонетическое, несемантическое письмо состоит только из слоговых знаков с начальным согласным, то групповое письмо, развившееся из него, должно иметь слоговые знаки, идентичные по структуре. В таком случае нет нужды в транслитерации типа г ог аг, поскольку по аналогии с такими слоговыми письменностями, как хеттская иероглифическая, слог с немым гласным в конце можно было бы транслитерировать как г(х), г(а) и т. п.
В процитированной в главе 5 статье профессор Эджертон утверждает, что «предложенная Олбрайтом силлабическая теория египетского группового письма ничем не доказана. Совокупность фактов ясно и неопровержимо говорит против нее»; и затем, сославшись на несколько примеров, которые можно интерпретировать как слоговые, пусть даже «с большой натяжкой», он делает вывод: «Я твердо убежден, что ни один египетский писец XIX или более ранней династии сознательно никогда не искал никаких способов передачи гласных ни в иероглифическом, ни в иератическом письме». В двух словах, это означает, что вставка различных знаков в египетское групповое письмо не выполняет вообще никакой функции, а происходит только по прихоти писцов разных школ. При всем моем уважении к ученому мнению моего хорошего друга и коллеги, я не могу не возразить на это заявление. Конечно, в египетском письме часто встречаются непоследовательности, которые объясняются личными прихотями, как и в другом письме или, если уж на то пошло, во всех областях человеческого поведения и культуры. Однако наличие этих непоследовательностей не должно приводить нас к слепому отрицанию важных принципов или систем, управляющих большинством случаев. Для всякого, кто, подобно мне, воспитан в убеждении, что вся жизнь регулируется правилами и принципами, как бы непоследовательно они ни применялись на практике, утверждение о «крайне бессистемном характере египетского письма» звучит почти что ересью. Его можно опровергнуть не только исходя из общего принципа, но и, более того, его полное неправдоподобие применительно к египетскому письму доказывается сравнением его со многими другими системами. Что можно сказать о таких написаниях, как nxdxrx, nx‘xdxrx и nxdx‘xrx, «обет»; šxmx‘x, šxmx’x, šxmxmx и sx‘xmx’x, «он слышал»; или bx‘xlx и bx‘xlx’x, «господин», которые встречаются в новопуническом письме? Разумеется, невозможно отрицать, что в новопуническом письме существует общий принцип передачи гласных при помощи специальных знаков. То, что гласные указываются в одних местах и не указываются в других, или что мы порой встречаем их там, где их не должно быть, лишь показывает, сколь непоследовательно и даже ошибочно этот принцип применялся в новопунических текстах, однако это не ставит под сомнение действие самого принципа. Если мы признаем этот принцип в новопуническом, то, с точки зрения теории письма, он должен иметь силу и в аналогичной системе указания гласных в египетском групповом письме.
Система обозначения гласных встречается не только в тех письменностях, которые обычно не указывают гласных, таких как семитские и египетская, но и в чисто слоговых, таких как клинопись и хеттская иероглифика, в которых гласные часто выражаются недостаточно четко.
Обычным способом указания долготы гласных в месопотамской клинописи более позднего ассирийского периода было добавление знака гласного к предыдущему слогу с конечным гласным. Так, dâ (dā) или dî (dī) записываются в виде da-a или di-i, в отличие от вариантов da или di, которые обычно обозначают короткие da и di соответственно. Однако в таких вариантах, как mAš-šu-ra-iu-ú, «ассириец, ассирийский», сочетание iu-ú обозначает не yú (или yū), а простое yu. Аналогичным образом, написание liš-ɔa-a-lu, «пусть спросят», часто встречающееся в позднеассирийских письмах, соответствует не lišɔālū, а lišɔalū. Еще более показательны варианты написания waa-ša-aḫ, at-ta-an-ni-wii-na, wuú-la-a-šina и многие другие, встречающиеся в хаттских, хурритских и палайских клинописных текстах из Боказгея. Здесь знак wa, wi, wu имеет обычный размер, а гласные знаки a, i и u пишутся значительно мельче, причем в такой форме, что образуют единое целое с предшествующим знаком wa, wi, wu. Следует сразу отметить, что во всех этих случаях знаки гласных добавляются к тем слоговым знакам, которые в системе клинописи имеют значение согласного плюс любой гласный. Поскольку этот гласный не указывается, был найден способ устранения этого недостатка клинописной системы путем добавления знаков гласных.
Раньше мы уже говорили, что в клинописной системе различия между гласными обычно указывались при помощи отдельных знаков, как, например, знаков da и du для слогов da и du соответственно. Однако часто эти гласные указывались недостаточно четко, как, например, в знаках, которые можно прочесть как li или le, ri или re, ig или eg, и во многих других. Эта неясность в сочетании с тем, что знаки, в которых гласные не указывались совсем, как, например, знак, выражающий wa, wi, we или wu, привела к возникновению такого приема указания гласных, который лучше всего проявился в системе хурритской клинописи, имевшей хождение в Месопотамии во второй половине второго тысячелетия до н. э. Так, в написании i-i-al-le-e-ni-i-in для iyallenin добавление гласного знака е к знаку li гарантирует, что этот знак будет прочитан как le, а не li, как и добавление знака гласного i указывает на произношение ni, а не ne. Конечно, во втором случае добавление i представляется
