— Мне дали список тех, с кем я должна проконсультироваться, вы вот в самом начале! — я тыкнула в имя профессора на сложенном вдвое листке бумаги.
Профессор налил мне какого-то травяного сбора, который расписал как чудо какой полезный для здоровья. И усталость снимает, и организм укрепляет, и для глаз, и для печени, и едва ли не от сглаза помочь может. Полагаю, чудодейственность этого напитка была обусловлена тем, что с собой его дала профессору его жена.
— Да-да, — он с кряхтением сел в кресло, чертыхнувшись на подранные подлокотники, и нацепил на нос очки, сделав вид, что вчитывается в имена.
— Да что вы там не видели? — поинтересовалась я, — Вы же его и составляли! Разве не так?
— Утверждал! — поправил меня старик, лукаво улыбнувшись, — Проверяю, не забыл ли кого…
— А себя вы зачем вписали? Я же и без того с вами постоянно консультируюсь.
— Ну для красоты… — нахмурился он, — Почему бы и нет?
В кабинете профессора всегда было как-то особенно уютно. Может, дело было в том, что все здесь было заставлено разными милыми домашними мелочами, которые расставляла его жена; может цветовая гамма была хорошо подобрана… А может дело было в том, что мне здесь почему-то всегда были рады.
Профессор хотя бы пару раз в неделю ловил меня в коридорах и под благовидным предлогом утаскивал к себе — выпить чаю и побеседовать. И беседовали мы далеко не всегда о работе. Нередко меня по итогу нагружали домашней едой, которую передавала жена профессора, потому что «больно худенькая», а сегодня мне передали бережно завернутый в бумагу потрясающе красивый кружевной тюль. Обставляла дом я очень неторопливо из-за занятости, а последнее время на это не было и денег, так что такой подарок я приняла с самой искренней благодарностью.
— А мне кажется, вы кое-кого все же забыли, — улыбнулась я.
Мужчина поднял на меня удивленный взгляд.
— Кого же? — улыбнулся он в ответ.
Я чуть сощурила глаза, продолжая улыбаться.
— Ее Высочество!
Ну, попробовать стоит. Чем не консультант по Восточному Княжеству?
— Милая, но у нас есть подготовленные кадры! Ее Высочества юна, вспыльчива, ее сложно контролировать, она получила слабое восточное образование и, в конце концов, мало заинтересована в интересах королевства, — покачал головой мужчина, но все же задумался, — По крайней мере, пока.
Не смотря на его слова, я видела, как маленький огонек интереса вспыхнул в глубине его глаз. Значит, можно попробовать!
— Это все так, — согласилась я, — Но она откровенно скучает. А между тем, голова у нее работает совсем неплохо! Восточное Княжество довольно закрыто, и даже наши «подготовленные кадры» многое не знают об особенностях их уклада, а она — знает. Так почему бы этим не воспользоваться? И к слову о ее незаинтересованности в интересах королевства, — продолжала настаивать я, — По-моему, к своей родине она теплых чувств тоже не питает. Сомневаюсь, что у нее может быть какой-то интерес в том, чтобы саботировать…
Я не стала уточнять, что она может сделать это чисто из вредности, без всякой причины. Ведь, по сути, большая часть людей может вредить рабочему процессу из вредности или из обиды, просто не так откровенно и прямо, как княжна. Я сама нередко сталкивалась с саботажем. Обычно, если мужчин ставили под мое руководство, они активно саботировали, чтобы потом выставить меня некомпетентной. И плевать они хотели на потерянное время и ресурсы, а самое главное — сами в этом даже себе бы не признались!
К слову, я и сама могла бы так поступить, чтобы добиться своего.
— Если ее заинтересовать, она вполне может нам помочь, просто потому что — а почему бы и нет? — и заодно хорошо себя проявить, завоевав кое-какое уважение.
Профессор посмотрел на меня с каким-то непонятным веселым изумлением.
— Ну как знаешь! — он улыбнулся, — Может что-то из этого и выйдет. Но тут не нам решать, надо у ее мужа спрашивать. И…
— И у Ее Величества? — уточнила я, подавив тяжелый вздох.
— Да, — кивнул он, — Если они готовы тебе одолжить свою княжну, то попробуй, — а потом вдруг добавил, — Вы с ней подружились?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что? — удивилась я, — Нет!.. Нет?
Честно говоря, вопрос действительно меня сильно удивил. С чего вдруг он так решил? Неужели мысль приобщить княжну к делу кажется настолько дикой?
— Кстати, о друзьях! В списке и Фламмены едва не полным составом, — он ткнул в имена на листке, — Герцогу ты уже кое-как представлена, а вот с Айзехом, сколько я знаю, вы не знакомы. Попроси графа, чтоб он тебя своему старшенькому нормально представил, а может даже и как-нибудь миленько отрекомендовал. Мол, такая девушка — и умница, и красавица, и скромна, и добра! Тогда он скорее выкроит на тебя времечко в расписании. А то так ведь и полгода порог обивать можешь!
Я не удержалась от кривоватой улыбки. Познакомились уже! И отрекомендовать меня, кажется, тоже уже успели… С другой стороны, мистер Айзех остался передо мной слегка виноватым, так что уж на небольшую-то встречу по работе согласиться, никуда не денется. А то я ведь уже знаю его слабость — не заржавею от пары минут слезок!
Взгляд вдруг наткнулся на небольшую настольную маглампу с абажуром, на котором был нарисован кривоватый цветочек. Профессор рассказывал, что это его внучка пару лет назад нарисовала. В моей комнате в доме родителей, помнится, на обоях тоже где-то был запрятан нарисованный шаловливой рукой Эни цветочек. Интересно, а я в детстве портила вещи? Вроде бы, нет…
Кстати, маглампа была уже дне новой. В столице давно уже нормальные люди не освещали помещения живым огнем, так как это опасно. Неужели Роббер из тех дурных ретроградов, для которых прогресс неприемлем не только в голове, но и в доме? Сложно себе было нормальную лампу купить?
Злорадная улыбка опять растянулась на лице. Бедный, бедный Роббер! Поджег свой кабинет, ну как же так?
— У тебя сейчас очень странное выражение лица, — поделился профессор, — Представляешь, как захватишь власть в стране и будешь казнить всех, кто тебе не нравится?
Я мотнула головой.
— Думаю о том, какой чудесный фонарь стоит у меня в кабинете!
Глава 10. Благостная тишина
«Ее Величество уже второй раз меня похвалила. Это неплохо, очень неплохо! Может в личной жизни у меня все кое-как, зато по карьерной лестнице я двигаюсь… ну, явно куда-то вперед. А это же главное! Мелкие личные проблемы как-нибудь и сами рассосаться могут, а работа сама себя не сделает.
— — — Повесить на кухне тюль;
— — — Купить беруши»
— Фиви, это не может так больше продолжаться! Это просто невыносимо, я так больше не могу!..
Мари ныла уже минут сорок, а может и больше. Об одном и том же, но с каждой минутой все с большим отчаянием и возмущением. Она заламывала руки, пускала скупую женскую слезу, осуждающе качала головой и ныла, ныла, ныла…
Причина ее недовольства была в том, что они в столице уже — подумать только! — три дня, но все, что они видели, это скучные городские достопримечательности и еще более скучный домишко падшей женщины в моем лице.
— Где балы! Где кавалеры! Где танцы и шампанское, в конце концов, Фиви?! Мы зачем вообще сюда приехали?.. — она всхлипнула и уставилась на меня с искренним непониманием.
— Я понятия не имею, зачем вы сюда приехали, — вздохнула я.
Мои мысли были заняты, поэтому оценить по достоинству ее представление я не могла, отвечая скорее чтобы не выглядеть совсем уж равнодушной. Самой болючей занозой в моей голове оставался Виль.
Подумать только. Мне же не пятнадцать лет и даже не двадцать! Разве влюбляются не только глупые малолетки? Глупые перестарки тоже так могут?.. И почему я поверила, что со мной такое ерунды больше не произойдет? Что я смогу контролировать ситуацию и просто получать удовольствие без лишних проблем?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Потому что я так и не влюбилась в герцога. Я не влюбилась в самого прекрасного мужчину в моей жизни, а может даже в целом мире, и мне показалось, что раз я не влюбилась в него, то другим мужчинам в моем сердце уже ловить вообще нечего.
