так и не смогли, вступить в свои права.
Войцеховский приподнявшись на своей подушке и хотел бы выспаться, но изобилие мыслей в голове и внутренний дискомфорт, не давали этого сделать.
В доме стали возникать какие-то звуки на первом этаже, для него не совсем понятные. Только догадкой, он сообразил, что это Бетси с Билли поднялись раньше всех, потому что её мальчику необходимо было целых полтора часа добираться на автомобиле до Нью-Джерси.
Войцеховский впервые в своей жизни почувствовал, что душа попадает в капкан. Ему так хотелось одним махом избавиться от этих дискомфортных ощущений в отношении со своей женщиной и раньше он сделал бы это не задумываясь. А сейчас что-то держало его от этого и состояние неопределенности угнетало его дух и даже мучило.
Сверху, его взгляд блуждал по телу Ани, вызывая в нем очень противоречивые эмоции злости на её капризы и обычное мужское вожделение, так как совсем рядом от него покоилась одна из самых привлекательнейших женщин, почти нагая, в одной сорочке и её тонкие, изящные контуры и формы мерно вздымались и опускались в так дыхания. Он подобрал пряди её волос в ладонь и тихонько их теребил, борясь самим с собой, потому что вчера он пообещал ей без её желания к ней не прикасаться.
Чтобы покончить с этой внутренней борьбой, он рывком поднялся и стал быстро одеваться. Свою нерастраченную силу лучшим способом можно было направить на спортивные занятия. Он ушел в сад. А когда Ани уже спустилась через час в гостиную, они с Бетси сидели за столом и ждали её. Потом Ани уехала в клинику и Войцеховский пол дня посвятил своей Джизи. К вечеру он ушел из дома, не сказав никому куда и когда вечером, Ани уже вернулась из клиники, Войцеховский вернулся позже.
Он не хотел ужинать, но за стол сел и положил перед Ани пригласительные, что её не мало озадачило, потому что за все время, что они были вместе, он не проявлял жестов джентльменского внимания, это было не в его характере и работа поглощала все его время. Ани стало трудно и дискомфортно за ужином, так как ответить холодностью на проявление внимания со стороны Артура ей не хотелось и импонировало, что он хоть как-то пытается загладить свою вину перед ней. Не было в ней никаких позывов наказать его как можно больнее, по терзать, по мучить за случившееся. Работа в клинике и то напряжение, в котором она пребывала там каждый день, занимали все её мысли. Она так многого еще боялась и так многого не знала. Возвращаясь домой, её мысли оставались там и даже по ночам мозг искал ответы на тупиковые ситуации, которые возникали повсеместно! Как-то недавно, ей даже подумалось о том, что так хорошо, что она все-таки работает в клинике и целиком поглощена работой, потому что, если бы она оставалась дома, отупев от бытовой суеты, наверняка случившийся инцидент в её семье захватил бы все её мысли, а так на это не оставалось ни сил, ни времени. Но, в данный момент, у неё не было ни моральных, ни физических сил, ни той легкой беззаботности в сердце, чтобы иметь желание отправиться на аристократический вечер, послушать чудесный драматический баритон оперного певца и обмениваться дежурными фразами с представителями американской элиты, хотя она всегда помнила, как советовал ей лорд Тернер и сам Артур — надо входить в здешнее общество и заводить связи.
Её охватило ощущение неловкости. От пригласительных билетов, она подняла глаза на Войцеховского. Войцеховский оставался тем Войцеховским, которого она полюбила сразу. В его глазах не было чувства виновности, но он изучал её эмоции и она поняла, её он не узнал до конца и ничего наперед не мог даже предугадать, хотя за столько лет вольготной личной жизни, разбил не одно женское сердце. В его глазах играло только любопытство, и они не горели большим желанием выхода в свет. Он это делал ради неё, чтобы растопить лед, проложивший границу между их сердцами.
Ани вздохнула и по его глазам поняла, что он еще раньше её словесного ответа, прочитал его в её глазах. Он слегка отстранился и устало откинулся на стуле. Глазами обвел сидевших за столом домочадцев и его взгляд остановился на Джизи, сидевшую в высоком стуле, смастерённом для неё Джо, с перекладиной впереди, чтобы не падала с такой высоты, а потом скользнул взглядом по лицу Билли, который вяло доедал свой сливовый пирог, без настроения и как всегда, последнее время, пребывая в подавленном состоянии духа. Ему так тяжело давалась эта элитная школа и Войцеховский мгновенно прочитал все мысли мальчика, которые терзали его с того времени, как его отдали в эту школу. Все выхватив цепким взглядом, он промолчал и снова его глаза стали вытягивать из Ани её решение.
Ани отодвинула от себя эти пригласительные билеты и виновато пожала плечами.
— Я не хочу — кратко сказала она, но подумав, что старание Артура заслуживает более лояльного к себе отношения, добавила. — У меня завтра тяжелая операция, возглавлять которую вменили мне в обязанности, и я не смогу сейчас расслабиться и получить от оперы удовольствие. Я хотела бы еще кое-что почитать для завтрашней операции в журнале, который мне дал лорд Тернер.
При произнесении ею этого имени, в её сразу выстрелил колкий взгляд Артура, но ответом был только резкий жест порванных пригласительных.
— Мне уже завтра нужно уехать — спокойно произнес он, но на лице заиграли скулы и это выдавало его внутреннюю напряженность.
— Уже? — переспросила Ани и лишь только для того, чтобы не дать ему повода думать, что у него совершенно нет шансов наладить с ней отношения. Хотя, в глубине души её охватила глубокая грусть. Когда он уезжал, её все так же охватывало ощущение случившегося горя в её семье, тем более, оно усугублялось тем, что в его верности она совершенно не была уверена и это причиняло болезненные ощущения сердцу. Её сразу начинало как громким небесным призывом тянуть на Родину, в свой дом, к Ангелу, Доре, к тетушке и хотелось сбежать с этого динамичного края, куда её привез Войцеховский. Он привез и покидает, она все время одна и начинало накатывать чувство обиды. Ох, как это все сложно между ними и она раньше даже не задумывалась, что может так
