За тетрадями я просидел не больше часа, и меня отвлекло протяжное мяуканье Графа — именно так он обычно реагировал на чье-либо приближение к двери. И через минуту я на самом деле услышал негромкий стук. Поздними гостями оказались Винсент и Дана. На последней было длинное белое платье из эластичного материала, обтягивающее фигуру так, что она вполне могла появиться вообще без одежды — эффект был бы тот же. Винсент выбрал более скромный, но не менее странный для домашнего визита наряд: новенький, с иголочки, и явно дорогой белый смокинг. Я оглядел обоих и натянуто улыбнулся.
— У нас… праздник?
Дана ответила мне ослепительной улыбкой.
— Мы едем развлекаться! Одевайся. У тебя есть десять минут. Ладно, пятнадцать. Только поторопись, а то мы уедем без тебя.
— Нам нужно решить кое-какой вопрос касательно тебя и Анны, Эдуард, — заговорил Винсент. — Мы хотим, чтобы ты поехал с нами. Это не займет больше пары часов.
Я перевел взгляд в него на Дану и только сейчас заметил, что ее волосы, которые во время прошлой встречи едва достигали талии, теперь были намного длиннее — почти до колен. Она поймала мой взгляд и одобрительно кивнула.
— Да, да. Одевайся, мальчик. Мы тебя ждем.
— Твои волосы… — Я сопроводил свои слова жестом. — Они…
— О Боже, что с ними?!
Дана влетела в прихожую и остановилась перед зеркалом.
— Ничего, просто… они стали длиннее.
— Немудрено, идиот — во мне течет кровь вампиров. Мы и ногти стрижем раз в три дня. А тот, кто придумает средство, с помощью которого мы удалим волосы с тела навечно, будет посвящен в почетные члены Ордена. — Она махнула мне рукой. — Иди, иди. Пятнадцать минут, помнишь?
(2)
Я предложил сесть за руль, но на этот раз «порше» Винсента сменился маленьким и юрким «фольксвагеном» Даны, и мне отвели место на заднем сидении. Если бы я знал, как она водит машину, то настоял бы на том, чтобы поехать на моей. Даже в пробке на центральном шоссе, там, где водитель с трудом развивал скорость больше десяти километров в час, Дана умудрялась обгонять весь «мешающий» нам транспорт, причем делала это и справа, и слева. Пару раз я с трудом удерживался от того, чтобы закрыть лицо руками и тихо помолиться богу, спасающему от автокатастроф.
— Ведь правда, я хорошо вожу машину? — спросила у меня Дана, бросив взгляд в зеркало заднего вида.
— Что-то подсказывает мне, что твоему учителю по вождению это бы не понравилось, — осторожно заметил я.
— На протяжении пяти уроков этот странный тип пытался объяснить мне, почему нельзя ездить на красный свет. Знаешь, почему? Потому что я подвергаю опасности жизни пешеходов и других водителей! Скажи на милость! Если я спешу, то поеду на какой угодно свет, хоть на фиолетовый! А тот, кому взбрело в голову ехать со мной по дороге в этот момент, сам виноват. Пусть смотрит в оба. Зачем водителю глаза?
— Ну, потом ты ведь все же получила права?
Дана насмешливо фыркнула.
— Зачем мне права? Я и без них отлично вожу. Верно, Винсент? Когда-то машин не было, и мы ездили на лошадях. Скорость, ветер в лицо — и никаких правил! А теперь все стало так сложно! Знаешь, сколько машин я разбила, когда училась парковаться задним ходом?
— Уверен, что не одну, — закивал я.
— Совершенно верно. Но потом меня осенило — а зачем парковаться задним ходом, если можно парковаться по-человечески? Парковаться по-человечески, — рассмеялась она собственной шутке. — До парковки задним ходом мог додуматься только извращенный ум смертных.
Винсент отстегнул ремень безопасности (опасный маневр, принимая во внимание то, что наш водитель любит быструю езду) и повернулся ко мне.
— Ты говорил с отцом насчет твоей матери, Эдуард? Может, он вспомнил какие-то подробности?
Я пожал плечами.
— Нет. Он сказал то, что мне известно: ее звали Франсин, она работала фотомоделью, иногда танцевала в ночном клубе. Они были женаты от силы года три, как я тебе уже говорил. Через год после моего рождения зарегистрировали отношения, прожили бок о бок совсем недолго, а потом разошлись. Мама вечно ездила по командировкам, так что при желании не смогла бы меня воспитывать. Поэтому отец решил, что я останусь с ним. Больше я о ней ничего не слышал. Да и отец мало о ней рассказывал. Разве что иногда, да и то после пары рюмок коньяка и в духе «я был такой идиот, Эдуард, потерял такую женщину». Но так он говорит почти обо всех своих женщинах.
— Негусто, — резюмировала Дана. — Хотя, знаешь, я хорошо понимаю Анну — будь я Незнакомкой, я бы тоже на тебя запала. В тебе есть что-то… наше. Но, разбери меня Великая Тьма, не понимаю, что. Может, у тебя есть печать Прародительницы, как у этой смертной су… — Она посмотрела на Винсента и осеклась. — Как у Лорены, только ты нам ее не показываешь? Говорят, есть смертные, которые могут скрывать печать даже от карателей.
Я помолчал пару секунд, размышляя, как отреагировать на ее заявление.
— Что такое печать Прародительницы?
— У тебя ее нет, — вмешался Винсент.
— Специалист по осмотру тел смертных, — закивала Дана. — С особым вниманием он осматривает женские тела, но мужскими тоже не брезгует. Это я к тому, что он врач, а вы о чем подумали?
Мы остановились у небольшого двухэтажного здания. На почти полной парковке Дана умудрилась занять два места, поставив машину по диагонали, и пребывала в полном восторге от такого положения дел.
— Максимум попросят ключи и поставят так, как надо, — махнула она рукой. — В конце-то концов, могли бы оставить тут человека, который помогает дамам припарковать машину!
Вывески на дверях заведения не было, зато у входа дежурил охранник. Завидев нас, он поднялся, и выяснилось, что ему с успехом можно было бы доверить роль громилы в каком-нибудь боевике: наверное, люди такой внушительной комплекции шьют одежду исключительно на заказ. На Винсента, самого высокого из нас, охранник смотрел сверху вниз, и ожидал, пока кто-нибудь из нас заговорит.
— Нам нужна госпожа Эвелина, хозяйка этого заведения, — сказал громиле Винсент. — Мы пришли по делу.
— А госпожа Эвелина знает о том, что вы пришли? — спросил охранник, опуская на кончик носа совершенно неуместные в ночное время суток солнцезащитные очки. — К нам, знаете ли, приходят только по специальным приглашениям, это закрытое заведение.
— Понимаю. Тем не менее, нам нужно увидеть хозяйку. Я буду рад, если вы позвоните ей и сообщите, что мы пришли. Скажите, что нас прислал Амир.
Охранник поправил очки и снова вытянулся во весь рост.
— Прошу прощения, но пропустить всех вас я не смогу. Только кого-то одного. — Он повернулся к Дане. — Дамы в нашем заведении пользуются особой популярностью, а вы, я уверен, будете нарасхват. Сегодня нам как раз не хватает невинных девочек. Ваше платье сделает вас королевой бала.
— Невинных девочек? — переспросила Дана. Это было сказано абсолютно беззлобным тоном — создавалось такое впечатление, будто она была удивлена, почти шокирована. — Ты назвал меня невинной девочкой, или Великая Тьма шутит шутки с моим слухом?
Ответить охранник не успел, а я не успел даже проследить за происходящим и понять, в чем дело. Дана с нечеловеческой быстротой протянула руку и схватила охранника за горло. Хватка ее, похоже, тоже была нечеловеческой: через секунду громила уже стоял перед ней на коленях.
— Во-первых, хочу тебя уведомить, что для охранника ты очень невежливо беседуешь с гостями, — сказала она ему все тем же спокойным тоном. — Во-вторых, невинной девочкой меня не называли уже как минимум две тысячи лет — спасибо за комплимент, рада, что в моем возрасте я хорошо выгляжу. В-третьих, у меня есть ответное предложение. Если ты сейчас же не впустишь всех нас, то я вырву тебе кишки и обмотаю их вокруг твоей шеи — получится боа. А потом пинком отправлю тебя во Французский квартал в Новом Орлеане — тамошние геи очень любят такие штуки, я прожила там двадцать лет, так что я в курсе модных тенденций. Ты будешь королевой бала — сначала они оттрахают тебя всей компанией, а потом сделают с тобой еще что-нибудь. К примеру, приготовят жаркое из твоих бараньих мозгов, приправив их острым соусом.
— Дана, хватит. — Винсент успокаивающе погладил ее по плечу. — Мы могли бы договориться мирно, такие грубости ни к чему.
— Думаешь, будет гуманнее просто оторвать ему голову и поиграть ею в футбол?
— Думаю, будет гуманнее, если ты отпустишь его, а то он задохнется и не сможет нас впустить.
Дана с явной неохотой отпустила охранника. Тот с минуту сидел на земле, безуспешно пытаясь подняться, и глотал ртом воздух, прижав руки к шее. Винсент подошел к нему и помог встать.
