— Да? И чем?
— Ты такая милая и наивная.
— Наивная? — Уэсли рассмеялась, хотя сомневалась, нравится ли ей то, что совершенно незнакомый человек считает ее наивной.
— Не обижайся.
— Я не обижаюсь, — соврала Уэсли. — Но почему ты так думаешь?
— Просто смотрю на тебя. И вижу. — Холли снова улыбнулась: хотела, наверное, показать Уэсли, что она не имеет в виду ничего плохого. — Так жить опасно. Ради любви. Ты встречаешь не того парня, и он, моя дорогая, пользуется тобой на всю катушку. Любовь не то, что ты думаешь. У меня было все: фейерверки и рыцарь на белом коне. И посмотри, куда это меня привело. — Холли не отводила глаз от Уэсли.
Девушка кивнула:
— Я знаю, о чем ты. Я только что пережила разрыв и…
Холли закрыла глаза, и Уэсли замолчала, оставив умирающую наедине с болью. Через несколько минут вошла медсестра.
— Пусть поспит, — сказала она Уэсли.
Выезжая на Коламбия-роуд, Шерри взглянула на подругу:
— Ты что-то притихла. Как все прошло?
— Я просто не могу выкинуть Холли из головы. Она такая умная, такая молодая, такая…
— Да. Печально. Но жизнь есть жизнь. Она все-таки держится молодцом.
Уэсли почувствовала, как в уголках глаз закипают слезы:
— Так ужасно знать, что она умрет. Понимаешь, она могла бы быть моей приятельницей или коллегой по работе.
— Уэсли, посмотри на вещи с другой стороны. — Шерри погладила подругу по ноге. — С Холли все в порядке. Да, знаю, тебе так не кажется, но это правда. Ей сейчас очень больно, но когда она умрет, вся боль исчезнет. Она отправится на небеса. Невозможно понять, почему с ней такое случилось. Один Господь знает, это Его Промысел. У него для всякого есть план, и каждому выпадают боль и страдание, счастье и успех. Холли была когда-то счастлива. Она снова станет счастливой, когда перейдет в мир иной.
— Я просто не…
— Не пытайся понять, — оборвала подругу Шерри. — Нам не дано.
Болезнь Холли потрясла Уэсли. Это не статистические данные, которые вызывают легкое беспокойство, однако создают впечатление, будто болезнь — это что-то, от тебя очень далекое. А тут — живой человек, умирающий от СПИДа, и это было слишком очевидно, слишком реально. Как может Шерри так спокойно рассуждать, недоумевала Уэсли.
— Ты в первый раз увидела… э-э… по-настоящему больного человека? — спросила Шерри, словно прочитав ее мысли.
— Да. Никогда раньше… Поверить не могу… СПИД… что он делает с людьми.
Шерри вздохнула:
— Да! Именно это он и делает с людьми.
Уэсли уловила гневные нотки в голосе подруги.
— Шерри, иногда я ощущаю себя самым наивным человеком в мире. Ты понимаешь меня? И Холли так считает. Она тоже сказала, что я наивная.
— Ну-у, — Шерри приподняла одну бровь, — я бы не назвала тебя наивной. Тебе просто нравится видеть только то, что хочется.’ Это не хорошо и не плохо. Возможно, так работает твой защитный механизм.
Уэсли задумалась над ее словами.
— Просто до сих пор мне не приходилось встречаться с такими, как Холли. Меня интересовала только работа, семья. И Майкл. А потом Дункан.
— Ты сама выбрала этот путь. Я тоже однажды выбрала свой: пошла на общественных началах работать в больницу. Там-то я и насмотрелась на таких, как Холли. Мы с ней не на улице познакомились и не в клубе. Она такая же сестренка, как ты или я. — Шерри помолчала немного. — Тебе вовсе не обязательно видеть уродство, если не хочешь. Можешь просто закрыть глаза и притвориться, что в твоем мирке нет изъянов. Но я… я хочу видеть хорошее, плохое и уродливое. Мир огромен, он намного больше, чем я и ты. И Дункан. — Шерри взглянула на Уэсли. — И я хочу билет в первый ряд, чтобы ничего не пропустить.
Разговор не прошел для Уэсли даром. Как долго не замечала она ничего, кроме себя самой.
И этот путь был ровным и безопасным. Наверное, Холли так же думала о своей жизни и она не хотела видеть грязи, живя с человеком, который сначала любил ее и баловал, а потом предал и обрек на смерть. Уродство присосалось к коже Уэсли, как пиявка, и не отпускало весь день. Она думала о Холли: как в свои тридцать два она лежит на больничной койке, такая слабая и беспомощная. Шерри права. Она слишком долго закрывала глаза, чтобы не замечать уродства прямо перед собой. Нужно извлечь для себя урок. Нужно.
Глава 23
Погода не переставала удивлять. Еще не наступил апрель, а весна уже вступила в свои права. Воздух прогрелся и дарил наслаждение всему живому. Самые отважные женщины уже ходили на работу в босоножках, а некоторые мужчины осмеливались выйти из дому без плащей. Город почти оттаял. Последние кучи грязного слежавшегося снега плавились и превращались в ручейки, бегущие через тротуары к водостокам. Люди стали приветливее. Вокруг царила благодать.
Что до Уэсли, оптимизма у нее не прибавилось, но зато поубавилось пессимизма. Она начала отдаляться от той Уэсли, что очертя голову кинулась в омут страсти, встретив искушенного красавца, который исчез из ее жизни, кажется, так же внезапно, как и появился.
Перед началом весенних каникул она услышала, как Лана громко объявила о своих планах поехать на всю неделю на остров Сент-Бартс. Уэсли мысленно прикинула, во сколько это выльется.
Бог мой, какое счастье, что ей нечем похвастаться: отдых за пять тысяч долларов был девушке не по карману. Вместо этого она все каникулы работала на полную ставку в «Хэлси лайф» и провела последний перед марафоном тренировочный забег. Она все еще думала о Дункане, но уже не страдала от бессонницы, выматываясь за день. Свободного времени просто не оставалось, и это здорово помогало.
После знакомства с Холли Уэсли не могла выкинуть ее из головы. Сначала она навестила больную всего один раз, как и пообещала себе. Потом стала приходить каждую неделю. День на день не приходился. В худшие моменты Уэсли видела злобную и жестокую Холли, которую боль превращала в чудовище. Но Уэсли терпеливо пережидала, пока Холли кричала и требовала оставить ее в покое, а потом держала больную за руку, когда та плакала и просила прощения. Но случались и другие дни: Холли не мучилась так сильно и чувствовала только слабость. И тогда они разговаривали, смотрели кино… Уэсли приобрела еще одну подругу.
— Слушай, похоже, в прошлой жизни мы были сестрами, — говорила Холли всякий раз, когда они находили что-то общее.
Обе женщины, например, любили готовить. Холли, как и Уэсли, занималась в университете бегом. В «хорошие» дни Холли давала подруге множество советов.
— Уэс, почему бы тебе не сменить прическу? — спросила она однажды. — Мне кажется, тебе пойдет стрижка покороче. Сейчас это круто!
— А я думала, длинные волосы в моде, — запротестовала Уэсли.
— He-а. Тебе надо подстричься и открыть свое красивое личико.
Уэсли рассмеялась. Сто лет уже никто не называл ее красивой.
Она снова улыбнулась, открывая двери «Хэлси лайф». День предстоял достаточно легкий: всего одна тренировка с Рейни Смоллс, ее постоянной клиенткой. А потом вечернее занятие в университете. А после университета ужин с Шерри.
Рейни вела себя как-то странно. Не болтала, как обычно.
— Все в порядке? — спросила Уэсли.
Рейни вздохнула:
— Уэсли, что у вас с Ланой происходит?
Девушка откашлялась. Они редко говорили о Лане. Уэсли думала, что Рейни по-прежнему считает их подругами.
— Ну, у нас случилось небольшое недоразумение. Мы очень разные, понимаете. И теперь мы не так близки, как раньше. Больше ничего.
Рейни снова вздохнула:
— Ты уверена, что больше ничего?
Уэсли ответила не сразу:
— Да. А почему вы спрашиваете? Я чего-то не знаю?
— Дело в том, что она, по-видимому, очень на тебя обижена, по словам моей дочери. И она рассказывает много такого, во что мне, например, верится с трудом. — Рейни говорила так, словно тщательно взвешивала каждое слово.
Глаза Уэсли сузились, и она перестала показывать Рейни упражнение на бицепс.
— И что же такое она рассказывает?
— Я не хочу вдаваться в подробности. Детские капризы. Тебе не нужно беспокоиться. Мы все хорошо знаем Лану. Родители избаловали ее до безобразия. Ты знаешь, она же единственный ребенок, — неловко пыталась выйти из положения Рейни.
Однако Уэсли не отступала:
— Что она обо мне болтает?
Рейни тяжело вздохнула:
— Дорогая, это не имеет никакого значения. Твое трудолюбие и твоя порядочность говорят сами за себя. И вообще, я не хочу больше обсуждать подобные вещи. Но я думала, ты знаешь, что происходит.
Уэсли решила не настаивать. Рейни была ее лучшей клиенткой. И она привела за собой еще семь женщин, которые не скупились на чаевые и умоляли Уэсли заниматься с ними. Девушка стиснула зубы. Ну почему Лана не оставит ее в покое? И что такого она может о ней говорить?
Возникло желание немедленно все бросить, отправиться к Лане и выяснить отношения. Только будет ли прок? И очень не хотелось иметь дело с неистовой злобой, которая моментально закипала в Лане по поводу и без повода. В глубине души Уэсли подозревала, что Лана именно этого и добивается: вывести бывшую подругу из себя и затеять очередной скандал. «Нет, я не доставлю ей такого удовольствия», — решила девушка.
