изменило — разрешение на посадку литийскому кораблю сейчас не дадут. Боюсь, вам не дадут даже к планете близко подойти.
— Но как же так! — заныл Джамиль.
— Адыр елдыш! — выкрикнул Насир. — Откуда нам знать, что это правда?
— Томаш, я не люблю, когда при мне выражаются. Вы можете мне не верить — это ваше право. Но я бы искренне не советовала вам сейчас приближаться к Бакару и, как вы это уже сами поняли, к Литии.
— Ну конечно, с палёной-то сигнатурой.
— Я не знала, что Лития изменила сигнатуры. Я уже говорила вам это. Мы идём по кругу, Томаш.
— Хорошо, тогда мы можем полететь к колониям. Там нас примут, и в атмосферу входить не придётся. Если вы, конечно, любезно согласитесь снять ограничения по полётному коридору.
— Летите. — Лицо Айши на секунду затуманилось, как от пылевой завесы. — Это отличный вариант для вас. Ограничения я готова снять — мне достаточно переслать вам код, Джамиль разберётся, что с ним делать. Да и на колониях будут очень рады вам и вашему кораблю — у них постоянная нехватка ресурсов.
— Присылайте код, — быстро сказал Томаш. — А потом уже будем разбираться.
— Хорошо, я этим займусь. Можете лететь на колонии сразу после того, как его получите — я не в силах вас остановить. Либо можете сначала выполнить порученное вам задание и стать на двенадцать миллионов богаче. Решать вам.
— Понимаете ли, — начал Томаш, — техническое состояние корабля…
— Тридцать импульсов — более чем достаточно для того, чтобы… — голос Айши сорвался на визг, — …и долететь до колоний. И вы получите оговорённую сумму — я подписывала с вами лакру, Томаш, и её исполнение — это мой священный… — Снова помехи. — Жду ответа через релейную связь о вашем решении.
Айша отключилась.
— Адыр елдыш! — поморщился Насир. — Мы ведь ни хара не понимаем, что там на самом деле творится! Она как угодно может нами крутить!
— Смею вас заверить, — вмешался Джамиль, — что Айша никогда…
— Но ведь и правда, — сказал Томаш, — возвращаться на Бакар — идея не из лучших. Судя по тому, что мы собственными глазами видели, вряд ли дела налаживаются. Я готов поверить, что идут открытые бои. А мы там и так, считай, на карантине сидели.
— Значит, на колонии хочешь, аотар?
— Это вариант. Гравитация ниже, чем на Бакаре, проблем у тебя не будет. «Припадок» они, конечно, по запчастям растащат — но что поделать, отлетала своё птичка.
— Ты же понимаешь, что мы потом ни в жизнь оттуда не выберемся? Это тупая тюрьма на орбите, которая в харазе тонет похлеще, чем сортир в дешёвой питейной!
— А какие у нас варианты?
— Погодите, но что вы имеете в виду? — залепетал Джамиль. — Вы о каких колониях говорите, не о тех ли, которые на орбите Аласвада? Но ведь это… это…
Джамиль затряс головой. Насир с любопытством взглянул на него и ухмыльнулся.
— Ладно, херзац с вами! Колонии, так колонии. Получается, мы с Бакара смотались ценой корабля. Выгодная, думаешь, сделка?
— Да кто ж сейчас разберёт.
— Так чего, маршрут прокладывать? Сразу полетим? На такой скорости тут часов десять лёту.
— Не уверен я пока, — качнул головой Томаш. — Припасов у нас хватает, и, если верить симуляции, «Припадок» выдержит ещё больше тридцати импульсов. Самую опасную часть пути…
— Так я и знал, старый пёс! — осклабился Насир. — Заманишь тебя на колонии, как же!
— Да погоди ты со своими псами! Я просто пытаюсь рассуждать. Самую опасную часть пути мы прошли. А если симуляция врёт, мы и до Черны не доберёмся. Вернее, затормозить не сможем. К тому же…
— Двенадцать миллионов бакарийских, да?
— Погодите! — дёрнулся Джамиль. — Вы что, вы хотите сказать, что мы полетим прежним маршрутом? На корабле, который разваливается?
— Этот херзац и раньше разваливался!
— Мы пока ещё не приняли окончательного решения, — сказал Томаш.
— Кого ты обманываешь, аотар? Ты всё уже решил.
* * *
Фён не спала. Она вздрогнула, когда Томаш и Лада зашли в отсек, и отползла на дальний край кровати. Видно было, как под комбинезоном напряглись мышцы у неё на руках — казалось, она только и ждёт подходящего момента, чтобы броситься на них, как дикая кошка.
— Спокойно, — улыбнулся Томаш и примирительно поднял ладонь. — Мир, дружба и всё такое прочее. Меня зовут Томаш, я капитан корабля. А это — Лада, второй пилот.
Фён молчала.
— Я вам перекусить принёс, — сказал Томаш.
Он осторожно поставил на кровать чашку с горячим супом и тут же отступил к двери. Фён не сводила с него цепкого взгляда. Выглядела она всё ещё неважно — белки глаз покраснели, а кожа на лице выцвела, и сквозь неё просвечивали сизые дорожки сосудов.
— Это суп, — сказал Томаш. — Попробуйте. Вам нужно поесть.
— Ты ложку забыл, — сказала Лада.
Она стояла у входа, сцепив на груди руки, и с улыбкой наблюдала за происходящим. Томаш не скрывал, что взял её с собой в качестве телохранителя, и Ладу это немало позабавило — дескать, капитан боится мелкой девчонки, которую несколько часов назад они чудом вытащили с того света.
— Не хочу я есть, — процедила сквозь зубы Фён. — Где я нахожусь? Что это за корабль?
— «Вечный странник», порт приписки — Оломоуц. Мы — литийцы, но…
— Вы — наживка! — Губы Фён дрогнули. — Вы нас спровоцировали! Вы нас отвлекали, пока тот бакариец прятался от наших радаров! Хорошая тактика, работает? Сколько кораблей вы так погубили?
— Ох! — Лада прикрыла ладонью лицо. — Тяжёлый случай! Слушай, может, я пойду? А ты тут сам разберёшься, ты же знаешь подход к девушкам.
— Подожди! — сказал Томаш.
— Чего ждать-то?
Томаш посмотрел на Фён.
— Мы вас вообще-то спасли! Лада жизнью своей рисковала, чтобы вас вытащить! А вы вместо благодарности бред какой-то несёте.
Фён посмотрела на Ладу и озабоченно нахмурилась — видно было, что она лихорадочно о чём-то соображает.
— А вы… — проговорила она, — вы с какой планеты?
Лада хмыкнула.
— Девочка, я — с Литии, и на Литии выросла. А ты?
— Я — литийка. — Фён облизала потрескавшиеся губы. — Но вы… вы такая… такая…
— Какая?
— Высокая.
— Да? А вот ты ростом не вышла.
— Она наполовину бакарийка, — прервал обмен любезностями Томаш.
— Всё! — отрезала Лада. — Я пойду, у меня ещё дела есть. А ты тут развлекайся.
Она выскользнула в коридор, и дверь за ней с шипением закрылась. Фён немного осмелела. Она обхватила себя за колени и посмотрела, сдвинув брови, на Томаша.
— Наполовину бакарийка, — проговорила она, ни к кому не обращаясь.
— Да, — сказал Томаш. — А ещё она мой друг и отличный пилот. Если бы
