class="p1">Внезапно потолок и стены надсадно затрещали, как от перепадов давления, когда даже толстый металл рвётся, точно высушенная кожа.
Томаш остановился. Он коснулся обшивки ладонью, проверяя пульс корабля. По стене, подобно силовой волне, прошла частая вибрация.
Томаш отшатнулся.
В рубке дежурил Насир. Он лежал в ложементе, свесив почти до пола руки, и Томаш поначалу решил, что Насир нырнул в вирт — ищет следы расстрелявшего литийский крейсер невидимки, — но потом услышал довольное сопение.
— Вот засранец! — фыркнул Томаш.
Он устроился в своём ложементе, проверил показания сенсоров на терминале и прилепил на висок кадол. Его тут же затащило в чёрный омут, ещё более глубокий и вязкий, чем недавний сон.
Где-то вдалеке тихо поблёскивали сгенерированные компьютером звёзды. Нарисованный «Припадок» напоминал мёртвый, наполовину сгоревший корабль, у которого отказала система жизнеобеспечения, но он летит по старому курсу с трупами экипажа на борту. Самое печальное было в том, что вирт зачастую приукрашивает состояние судна — но даже воссозданный на основе показаний сенсоров «Припадок» напоминал огарок свечи.
Это вгоняло в депрессию похлеще ночных кошмаров.
Томаш стал рассматривать звёзды — и всё то, что звёздами лишь притворялось. Бакар превратился в фиолетовую искорку, а Литию Томаш даже не смог сразу найти — пришлось призвать виртуального помощника, который обвёл сверкающей окружностью область ничем не примечательной пустоты. Сосредоточившись, Томаш всё же смог разглядеть тусклую мерцающую пылинку — всё, что осталось от Литии на расстоянии в миллиарды миль. Он потянулся к этой пылинке и за мгновение перенёсся на орбиту — вернулся назад на время, которое требовалось свету, чтобы преодолеть разделяющее их расстояние. «Припадок» сначала свернулся в точку, а затем и вовсе исчез, утонув в космической пучине.
Томаш скользил над лазоревым нимбом планеты, наблюдая, как встаёт над южным полушарием солнце — однако этот полёт уже не доставлял ему такое удовольствие, как раньше. Всё вокруг давно сгинуло во времени, потеряло связь с реальностью. Томаш чувствовал, как затекает в неудобном ложементе спина, как присоска кадола пощипывает висок.
Он отбросил Литию небрежным движением руки, отшвырнул её обратно во тьму прошлого и перенёсся обратно к «Припадку».
В настоящее.
Они вышли за границы сектора — это означало, что в ближайшие дни им не встретится ни одна живая душа, кроме, возможно, корабля-невидимки. Но пока что его тепловых следов было не видно — то ли он и правда, как говорила Айша, преследовал литийский крейсер, то ли сенсоры «Припадка» были теперь не в состоянии его заметить.
Томаш устремился вперёд — и спустя пару секунд непроглядная темнота смела мощной волной последние капли света. Томаш оказался там, где никогда не появлялись обычные рейсовые корабли — а тем более, старенькая трещащая по швам тарка. На таком расстоянии уцелевшие сенсоры работали уже на пределе, и Томаш плавал внутри только что народившегося, ещё не успевшего обрести осязаемую плотность пространства, за миллиарды лет до сотворения звёзд. Он понимал, что это — лишь технические ограничения вирта, но никак не мог избавиться от чувства, что они летят прямиком в самое сердце великого ничто, где распадается на гаснущие искры любая материя.
Это вселяло страх. Такой же страх Томаш испытывал во время кошмара, когда падал навстречу собственной смерти.
Он выключил вирт.
Комната медленно проявилась на сетчатке его глаз, точно изображение на голографическом экране. Насир уже успел проснуться и лежал в ложементе, лениво позёвывая.
— Спишь на посту? — спросил Томаш.
— Да всего-то на минутку глаза прикрыл, — пробурчал Насир. — Всё равно ж на сенсорах елдыш один! Пустота!
— А чего ты хотел?
— Да ничего я не хотел, херзац его так! Никогда за пределы сектора не летал, жутко тут.
— Никто из нас не летал.
Томаш отодрал яростно вцепившийся ему в висок кадол, поморщившись от боли.
— Лада спать пошла?
— Ага. Недавно вроде.
— Ты тоже иди, если хочешь. Или выспался уже?
Насир что-то проворчал в ответ.
— Нельзя так, — покачал головой Томаш. — Если чувствуешь, что устал, иди да спи. А то я ушёл, Лада ушла, ты заснул. Получается, все спят на корабле.
Томаш вывел на экран технический отчёт и запустил симуляцию двадцати импульсов на торможение со стандартным интервалом в сто секунд.
— Полная хараза, согласен. Хорошо вроде всё было, я бодрый, адыр елдыш, а тут на секунду глаза прикрыл — и на тебе, херзац матерах!
— Хватит уже выражаться. От твоих херзацев башка трещит!
На экране высветились результаты симуляции — критических повреждений не обнаружено. Томаш хотел запустить расчёт ещё пары десятков импульсов, но остановился — его палец нерешительно завис над кнопкой.
— Ты симуляцию опять делаешь? — спросил Насир. — Зачем? Чего изменилось-то?
Томаш отключил терминал и откинулся в ложементе.
— Надеюсь, что ничего. — Он разглядывал покорёженные панели на потолке. — Просто я тут немного подумал…
— По поводу?
— По поводу этих двенадцати миллионов. Соблазнительно, конечно. Но мне начинает казаться, что Лада на самом деле права.
— Да ладно! — вытаращился на него Насир. — Никогда бы не поверил! Я, аотар, тебя вообще…
Раздался торопливый музыкальный сигнал — как зачин новомодной песни из двух нот, — и Томаш вздрогнул. На центральном экране расцвёл искристый букет с радостным извещением: «Получена шифрограмма».
— Айша, что ли?
— А кто же ещё? — фыркнул Насир.
— Вовремя.
В этот момент над головой что-то затрещало, и Насир испуганно вздрогнул, втянув голову в плечи. Казалось, сейчас с потолка снова полетят вырванные с мясом панели.
— Это что за херзац?
— Херзац, как ты говоришь, полный, — сказал Томаш. — Устал наш кораблик. Смертельно устал.
* * *
Лада выглядела больной — её короткие чёрные волосы слиплись от пота, а под глазами пролегали глубокие тени. Пару часов отдыха лишили её последних сил. Но она пронзила Томаша таким ледяным взглядом, что у него похолодело в груди.
— Надеюсь, у вас была хорошая причина, мальчики, чтобы меня будить.
— Пришёл ответ от Айши, — сказал Томаш. — Вместе с кодом на разблокировку. Так что мы…
— Что? — Лада вздёрнула брови. — Уже? — Она присела на подлокотник ложемента. — Сколько же я проспала? Такое ощущение, что на пару минут отрубилась!
— Ла таклак, — сказал Насир, — можешь ещё хоть день спать! У нас разговор в принципе короткий. Туда-сюда — и снова в кроватку!
— Короткий, значит? Мы же вроде обсудить что-то хотели? Я так понимаю, сейчас мне будет прочитана нравоучительная лекция о том, что без двенадцати миллионов Айши мы — никто, звать нас — никак, и…
— Вообще-то нет, — сказал Томаш. — Мы тут посовещались и решили, что ты права, и продолжать нашу миссию сейчас было бы неразумно. Корабль в ужасном состоянии,
