– Диандра, где Негора?
– Его забрали какие-то люди. Пришли и увели. Ты что-то знаешь об этом?
– Пока нет. Почему не забрали тебя?
– Не увидели, я была статуей. Что ты хочешь?
– Знаешь кого, кто с дематериализацией работает?
– С обратимой?
– Да.
На пульте назойливо мигал сигнал, оповещающий о запросе восстановления связепотока.
– Ферус практиковал. Но я не знаю, где он и как с ним связаться.
– Я найду. Сообщи, как появятся вести о Негора.
– Ты тоже.
Лагину потребовались считанные минуты, чтобы выстроить цепочку контактов и найти Феруса. Им оказался тонколицый молодой человек, чем-то неуловимо похожий на лесную змею. Поприветствовав его, Лагин быстро проговоил:
– Я Лагин, ты меня, не знаешь…
– Слышал, – его голос усилил сходство со змеей. – Что нужно?
– Обратимую дематерилизацию. Буду должен.
Ферус задумчиво опустил веки и замер, быстро облизывая губы кончиком языка.
– Нужно прямо сейчас. Сейчас.
– Дематерилизацию, тем более обратимую, невозможно произвести одномоментно, – он медленно приподнял веки. – На подготовку, процесс и возврат потребуется время.
– Сколько? – пальцы рук, держащие на расстоянии водянисто поблескивающий шар, едва заметно подрагивали, больше ничто не выдавало напряжения Лагина.
– Смотря, где находится объект, одушевленный ли он…
Лагин бросил взгляд на пульт управления, на информационные экраны которого поступила детальная информация о местонахождении обоих кораблей. Прервав Феруса, он назвал координаты.
– Объектов два. Два человека.
– С людьми я еще не практиковал.
– Хороший шанс попробовать. Это нужно сейчас, понимаешь, сейчас.
Немного помедлив, тот ответил:
– Мне понадобится около ста семидесятисекундных минут, при условии, что объект не будет двигагаться.
– Люди в космосе, в корабле, они не могут не двигаться.
– Да нет же, чтобы они сами не двигались. Внутри корабля.
– Понял.
– Куда перебросить?
Лагин назвал координаты своего модуля.
– Расстояние небольшое, надеюсь, получится. – Принял окончательное решение Ферус.
– Должно. Остаюсь на связи, жду результата.
Ферус снова медленно опустил и поднял веки, что означало согласие. Затем Лагин велел Индире пересесть так, чтобы она не просматривалась в обзорном радиусе, и осторожно передал шар, поместив его между ладонями девушки.
– Не двигай руками, дыши размерянно, спокойно, но не глубоко, иначе связь потеряем.
Индира кивнула, с опаской глядя на покачивающийся в воздухе пузырь с картинкой внутри: смутный силуэт человека, отошедшего вглубь помещения. Возобновив оба связепотока, Лагин тяжело вздохнул:
– Ну что еще?
Пануарис-Тит приблизился вплотную к «глазу». Его лицо, похожее на мозаику из пересушенных деревянных щепок, заняло собою все пространство левой части экрана, на правой ничего не изменилось: альбинос и сидящие на своих местах женщина с парнем.
– Чтобы ты не сделал. Лагин, чтобы ты не предпринял, я уничтожу всех кто тебе дорог, всех, кто мог бы тебе посодействовать. Я заставлю тебя сотрудничать со мной.
– За бортом этого модуля нет никого особо дорогого мне. Но если вы так упорно и утомительно настаиваете, я готов выслушать.
На правой части экрана возникло небольшое движение: парень что-то сказал на ухо женщине. Лагин бросил в их сторону мимолетный взгляд, и Элла одернула его, жестом сказав сидеть смирно.
– Я не требую всего, что ты забрал у «Додеки» и «Арваши», отдай лишь пару «семян», выросших на кристаллах из ошейника лигра и концентрированный энергоблок. Для возобновления работы потребуются годы, я уже не увижу ни нового начала «Арваши», ни завершения проекта «Тиара». Ты же привезешь Маддассу основные кристаллы и «ростки» в позвоночнике Индиры – этого более чем достаточно. Ты и сам понимаешь, что Маддассом движет желание заработать на обратный билет, только и всего. Согласен?
– Нет, – не раздумывая, ответил он.
Из «водяного» шара донесся тихий треск. Глядя на происходящее в нем, Индира закусила губу, но удержала руки и дыхание спокойными.
– Почему? – казалось, Пануарис-Тит искренне удивился. – По-моему, это разумный выход из ситуации, все останутся довольны.
– А я не хочу, чтобы вы оставались довольны. Считайте, что я делаю это…
– Из вредности! – не выдержал и встрял муран. Фергана свирепо глянул на него и Кофе демонстративно зажал рот обеими лапками.
– Ты мстишь за что-то лично мне?
– Конечно, да, разумеется, – черты лица Лагина будто стали тоньше, прозрачнее от закипевшего в нем гнева.
– К сожалению, не в мих силах возродить твоего партнера, как его звали, Готтика?
– Аттика.
– Извини. Но, я оставлю в покое всех, кто имеет к тебе хоть малейшее отношение. И я могу вернуть Полутре память.
– Полутра, тебе нужна память? – в полоборота Лагин поглядел в его сторону.
– Не особо, – ответил он. – Мало ли, сколько там мусора. Так тоже сгодится.
– За что еще ты мне мстишь, Лагин? – Пануарис-Тит сощурился, разглядывая сероглазое лицо с давно небритыми впалыми щеками и жесткой черной прядью волос, упавшей на лоб. – Что-то личное?
– Вы задаетесь вопросами, как меня вознаградил Маддасс, чем он меня заинтересовал. Маддасс знал, что единственной мотивацией для меня может стать только личная заинтересованность. А она у меня имелась. Мы с вами пересекались задолго до всей этой истории, я тогда был младше Лео. Вы прилетали на Землю в составе глав комиссии по определению степени жезнеспособности планеты и ее общества, когда наконец-то должен был решиться вопрос о принятии Земли в Единый Галактический Союз. Землю представляла группа ученых, общественников, представителей различных сфер деятельности. Мои родители Владислав и Селена Лагины были вторыми лицами в руководстве земной группы. Вы проявили активное участие в доказательстве нежизнеспособности земного общества в ближайшем будущем с учетом низкого индекса умственного и физического развития граждан, доказали планетарную малоценность, как истощенного сырьевого ресурса, утверждая, что Земля годится лишь под застройку военно-техническими базами. Только на таких условиях ЕГС может заинтересоваться данной планетой и предоставлением помощи ей. Многие догадывались, что вы отстаиваете чьи-то интересы, но вы уже тогда имели весьма большой вес.
Лагин замолчал на мгновение и в этот миг его глаза сделались яркими, живыми. Чуть помедлив, он продолжил:
– Мои родители до последнего боролись за достойное земное будущее, доказывая, что помимо минусов, существует масса очевидных плюсов, перечеркнуть которые преступление. Преступление ставить такую точку на всем пути развития человечества. Их доводы были убедительны, комиссия колебалась. Тогда вы нанесли нам визит, приехали вечером пообщаться с моей семьей в частном порядке. О чем шел разговор я не знаю, меня не было в доме, заигрался в саду, только видел в окно, как вы все вместе сидите за столом в гостиной: вы, мать, отец и мой старший брат Игорь. Разговор был долгим, но, видимо, дружественным – все улыбались. Мне неловко было входить и мешать беседе, поэтому я ждал в саду. Вы уехали, я зашел в дом, мы легли спать, а через три дня мои родители и брат умерли от ураганно развившегося рака крови. Вы как, безусловно, уважаемый человек, один из потомков основателей Центрального Межгалактического Медицинского Союза, взяли дело под личный контроль и выяснили, что была произведена недостаточно тщательная дизенфекция одежды, предметов личного обихода членов комиссии, и моя семья подхватила какой-то инопланетный вирус, вызвавший мгновенное развитие болезни и смерть. То, что остальные члены группы не пострадали, объяснилось индивидуальными особенностями иммунной системы. Группу отправили на карантин, разбирательство по всем вопросам отложили на неопределенный срок, ваша делегация улетела.
В тех местах, откуда вы родом, граждане, стоящие достаточно высоко на иерархической лестнице, не имеют больше одного ребенка в семье, зачастую они вовсе бездетны или определяют потомка в учебно-развивающее учереждение и он, чаще всего, не знает, кто его родители. Должно быть поэтому вы не подумали, что у таких известных и уважаемых людей, как Лагины окажется два сына: Игорь и Виктор.
Потом меня определили в пансионат, а вскоре по результатам тестирования перевели в закрытую школу, где и стали развивать способности аналитика, контактера и ликвидатора. Я показал неплохие результаты и еще до достижения совершеннолетия меня забрали на Оксенет в основной тренировочный лагерь, после которого я стал сотрудником аналитической группы «Гость», где мне и присвоили кодовое имя «Моуз-2». Все эти годы я собирал о вас информацию, отслеживал ваши передвижения, при малейшей возможности следовал за вами, наблюдал, как вы выступаете перед публикой в кольце малозаметной охраны, как водите за руку подрастающую дочь, как улыбаетесь, как говорите, во что одеваетесь, какого цвета ваше лицо и волосы, кто исчезает из вашего окружения и кто появляется, какие они, какого цвета их лица и волосы. Все это время я был неподалеку и мог достать вас в любую минуту, но это было бы слишком просто. Мне хотелось сделать для вас нечто особенное. Я стоял за вашим плечом, смотрел, как ветер тревожит ваши одежды и кормил свою ненависть, размышляя, что же такого особенного я могу для вас сделать? Деятельность, само существование «Арваши» были до того тщательно засекречены, что даже я, ваш преданный и верный спутник не догадывался, чем вы еще занимаетесь. И когда Маддасс только заикнулся о том, кто стоит за проектом «Тиара», я не поверил собственному счастью, я готов был целовать его и безоговорочно поверить, что он бог. Да и плевать мне было по большому счету на то кто он такой, я был со всем согласен, ведь у меня появлялся живой шанс сделать для вас нечто особенное. А я ведь так боялся не успеть…
