Он уносит коробку в сарай и прячет в дровах. Здесь ее никто и никогда не найдет. Законное местечко!
Ришка бродит по двору, молчаливый и хмурый. Вакса плетется рядом с опущенным хвостом.
— Эй, капитан Рик! — трубит в кулак шкипер Шим.
Ришка не отвечает.
Шим догоняет его и заглядывает в лицо.
— Ришка, двойка?
— Подумаешь, двойка! — бормочет Ришка. Но вдруг с откровенным отчаянием говорит: — Вакса туфлю сгрызла. Начисто…
…Капитан Шел ведет воображаемый корабль на космической скорости. В заливе Старого Каштана он видит Рика и Шима и подает им сигналы. Но мореходы не принимают их. Тогда он бежит к ним. Что‑то случилось…
— Вакса—-дура, — сообщает Шим. — Она туфлю сгрызла.
Молчаливый несчастный Ришка ведет их в сарай. Он вытаскивает из‑за поленьев раздавленную коробку. Алеша и Миша морщатся.
— Давай выбросим их в Кубань. Пусть думают, что воры украли, — предлагает Миша.
— А я за тебя заступлюсь. Хочешь, скажу, что это я? — обнимает Ришку Алеша.
— Туфлю сгрыз? — хохочет Миша.
Слабая улыбка появляется на Ришкином лице и сразу вянет.
— Туфли надо купить новые, — решает Миша.
— А где деньги взять? — со слабой надеждой спрашивает Ришка. — Их много надо. Полный кошелек.
— Накопим! —Миша вытаскивает из кармана штанов круглый черный кошелек и высыпает на ладонь мелочь. — Вот, — протягивает он монеты Ришке, — пятьдесят копеек.
— А у меня совсем нет копеек, — огорчается Алеша.
— Ты, Лешка, спроси у матери, у этого вашего доктора, — советует Миша.
— Лешка, — пугается Ришка, — Лешка, ты не выдашь? Доктор, он хитрый…
— Клянусь поломанной мачтой! Железно!
— Только бы она их не хватилась, этих туфель, — ежится Ришка. — Только бы забыла про них. Она по праздникам их надевала. Два раза.
— Ну, до праздников далеко, — утешает Миша. — Первомай прошел. Накопим!
Ришка возвращается домой и садится за уроки. Он раскрывает «Русский язык для первого класса». Но на колени к нему карабкается Вакса, и он долго рассказывает ей, какие верные у него друзья.
— Попробуй только сгрызть еще что‑нибудь, и я отдам тебя завхозу, — предупреждает Ришка Ваксу.
Она виновато прячет нос в его коленях.
Упражнение Ришка делает наспех, перед самым приходом матери.
* * *
Кнопка спускает большой голубой автобус с деревянной горки. Он мчится с сумасшедшей скоростью и попадает под самокат, на котором Петрусь–Летчик спешит к детсадовскому космодрому. Петрусь — капитан корабля, впервые улетающего на Луну из детского сада.
Из‑за Кнопки космический полет сорван. Летчику достается за сломанный автобус, поцарапанную краску на новом самокате и даже за собственное разбитое колено. Кнопка от всего отказывается.
— Он шам нашкочив, — говорит она сопя.
Летчик, покорно отсидев в одиночестве положенное для наказания время, разыскивает Алешу. Они отправляются на малышовскую площадку объясняться с Кнопкой. Та смирно стряпает песочное печенье.
— Кнопка, — подходит Алеша, — ты зачем все на Петруся сваливаешь?
Кнопка делает большие глаза. Она ничего не сваливает.
— Ты ехидная, Кнопка, — высовывается Летчик из‑за Алеши. — Я больше не дам тебе черешен. Никогда!
Кнопка, всхлипнув, ревет басом. Младшая группа бросает песочное строительство и спешит к ней. Дольше на площадке оставаться опасно. Алеша и Петрусь поспешно укрываются в виноградной беседке. Они по опыту знают: малышей обязательно оправдывают.
— Ты не бойся, — утешает Алеша Летчика. — Пионеры починят автобус. Мы ведь в их зоне.
Летчик не боится. Он просто хочет справедливости.
За беседкой раздается шорох. Сквозь виноградную лозу кто‑то долго лезет. Наконец среди листьев показывается Кнопкино лицо.
— Я больше не буду… Ты дашь мне чевешни?
— Уйди, Кнопка, — отворачивается обиженный Летчик. — Я больше с тобой не играю.
— Почему?.. — Кнопкины губы расползаются, а глаза грустнеют.
— Она сейчас заревет, — тревожно предупреждает Алеша.
— Не реви! — грозно хмурится Летчик.
Кнопка сопит и крепко сжимает толстые губы. Ее грустные синие глаза наливаются слезами.
— Ладно уж… — не выдерживает Алеша ее страдальческого взгляда. — Он с тобой играет, — гладит он кудрявую, светлую, как солнце, Кнопкину голову. — Правда, Петрусь?
Летчик дергает носом, но молчит. Из Кнопкиных покрасневших глаз проливаются круглые слезинки. Она молча растирает их по щекам ладошкой и… улыбается. Она верит в прощение! Размазав слезы, она наклоняется и шарит в виноградных листьях. Летчик нетерпеливо заглядывает в кусты через ее плечи. Что еще запрятала там глупая Кнопка? Наконец она вытаскивает свою куклу —старую Катю. Ту самую, которой Алешин отец слепил пластилиновый нос. У нее опять нет носа и еще правой руки. Кнопка прижимает к себе Катю и робко уточняет:
— Теперь чевешни дашь?
— Даст, даст! Правда, Петрусь? — спешит Алеша опередить ответ явно недовольного Летчика. — А ты опять отломала у куклы нос! — огорчается он.
— Он шам… — уточняет Кнопка. — Взял и отпал.
Алеше жаль старую куклу–калеку, потому что ее чинил отец. Он тянет к себе куклу. Кнопка мрачнеет и упорствует.
— Да не бойся ты! Мы ее в отряд отнесем. Там починят. И автобус тоже. Только в последний раз, — спохватывается Алеша. — Правда, Петрусь?
На этот раз Петрусь снисходительно кивает. Но Кнопка ему надоела.
— Правда, правда. И ты иди, Кнопка, гуляй. Нам больше некогда.
Куклу и автобус Алеша с Летчиком прячут в шкафчик с одеждой. Няня, Татьяна Ивановна, узнав, что пионеры починят сломанные игрушки, собирает Кучу исковерканных паровозиков, самолетов, грузовиков и потрепанных кукол. В конце дня Алеша и Петрусь отправляются за Санькой Петушковым — он отвечает в отряде за работу в зоне.
* * *
— Лешка! — сердится Санька при виде груды изломанных игрушек. — У нас скоро контрольная по алгебре. Опрос по истории. Когда же нам заниматься этой чепухой!
— Это не чепуха, — темнеют от обиды Алешины глаза. — И мы в вашей зоне…
— Ладно уж… Помоги хоть собрать звено.
Звено собирается в полчаса — по цепочке. Как всегда, у Саши. Помогать приходят Алеша и Ришка. Игрушки делят: девочкам — куклы, мальчикам — самолеты, автомобили и прочая техника.
— Ришка, — вспоминает Санька, выпрямляя погнутый кузов голубого автобуса, — ты зачем в школу собаку приводил?
— Показать. Хороший пес!
— А за что тебя учительница в коридоре ругала?
— За русский…
— Чего же ты его не учишь? — отрывается от своего паровоза Сережа Корень.
— А я знаю, как его учить? Я пишу всякие слова, а они неправильно пишутся…
— Ты не слова пишешь, а по улице бегаешь, — прерывает Ришку Коля Грач, — останешься на второй год. Законно!
Ришка вдруг бросает кисточку — он красил ею в желтый цвет длинный трамвай — и быстро идет к двери.
— Да ну вас!
— Ишь какой?! Граф Монте–Кристо! — удивляется Санька.
— Пусть топает. Санька, а за мороженым кто пойдет?
Услышав о мороженом, Ришка останавливается в дверях.
Звенят монеты — их высыпают на стол из карманов брюк и передников. На Ришку никто больше не обращает внимания, и он незаметно — шажок за шажком, вдоль стенки — возвращается к своему месту, рядом с Алешей. Алеша смотрит на кучу светлых монеток.
«Ух ты, сколько много! — удивляется он про себя. — Наверное, хватило бы на туфли».
Он догоняет Саньку у ворот.
— Знаешь… знаешь, мне сейчас совсем не хочется мороженого. Совсем… Я завтра захочу. Ты мне дай, пожалуйста, копеек.
— Ты что, Лешка, опять болеешь?
— Нет, нет. Я же сказал: захочу завтра.
— Ох, мутишь ты что‑то, Лешка! Ну бери свою долю.
Доля — два гривенника — разочаровывает Алешу.
— Столько мало?!
Санька прибавляет гривенник — от себя. И убегает.
Алеша несет маленькие туманные монетки в дом и радуется: это его первый взнос на туфли.
— Вот, — протягивает сияющий Алеша ладошку с монетами.
— Где ты взял?
Рншка удивляется еще больше, когда узнает, что Алеша отказался от мороженого.
— А может, ты хочешь?
— Не очень… — откровенно признается Алеша. — Совсем немножко…
Санька приносит в сетке мороженое, раздает и вдруг замечает Ришкин взгляд.
— На, — протягивает он заиндевевший брикет в серебряной бумаге.
Ришка сдержанно улыбается. Санька ничего себе парень.
— Лешка, давай пополам?
Он делит брикет на две равные части Алешиным перочинным ножиком. Они, наслаждаясь, облизывают снежные кубики. Мороженое тает, течет по рукам. И руки тоже облизываются: мороженое — оно ведь вкуснее всего на свете!
Днем, как всегда, после работы заходит Федор Степанович. Он подсаживается к Алеше, и они говорят о своем путешествии на Север. Ришка отодвигается — он опасается глядеть доктору в лицо. Он побаивается разговаривать с ним: Лешка говорит, будто Федор Степанович умеет читать по глазам. И Ришка тревожится, как бы он не разгадал про туфли.
