Туман становится реже, почти светло, видимость увеличивается.
Встреча с противником будет серьезной, необходимо развертываться в боевой порядок. Я выскакиваю из машины взвода управления и - к огневикам:
- Разворачивайся, Сергеев, и занимай ОП за линией железной дороги! Наблюдательные пункты будут где-то здесь.
Сергеев разворачивает машины с пушками и уезжает в обратном направлении. На дороге не остается никого.
Вальтеркемен
В стандартных домиках, на два этажа каждый, выстроившихся вдоль дороги, с сержантом Даниловым мы не выбрали НП. Они уютны и хороши, но нам не понравились, может быть, потому, что обстановка была еще не ясна.
Туман стал прозрачным, впереди виден конец поселка, а за ним - ложе реки и две батареи 76-миллиметровых пушек, стоящих одиноко, без прислуги. Это стреляли они. Пушки брошены. Расчеты выбиты или ушли от пушек, не сумев снять мат-часть с огневых позиций.
Вернувшись к железной дороге, находим в выемке своих офицеров, с ними стоит начальник штаба полка майор Ильин. По откосу они спустились к бетонной стенке моста, чтобы укрыться от обстрела. Очередная болванка бьет в стенку моста на два локтя от Ильина. Колючее крошево бетона летит на его шинель. Майор бранится, поминает крестителя и еще каких-то святых и переходит на другую сторону выемки.
Сквозь туман различаются две бронированные машины, стреляющие болванками. По ним никто не бьет. Они как хозяева громко встречают гостей, а гости молчат. Невежливо получается. А почему молчит Сергеев?
- Я - на батарею, - говорю Данилову. - А вы выбирайте НП здесь.
Идти метров четыреста. На батарее неладно, уже на таком расстоянии она внушает тревогу. В боевом положении - две пушки, третья не отцеплена от "студера", стоящего позади ОП. Четвертая - метров двести дальше. Цель видна, а не стреляют.
- Почему молчите? - подбегаю к огневикам.
- Вот, - показывают огневики.
На земле вверх лицом лежит старшина Старовойтов, командир первого орудия, - пуля вошла в один висок, а в другой вышла. Он упал, не успев вынуть руки из карманов шинели. Так и лежит. Люди растерялись.
- "Студебеккер" убрать, выложить несколько ящиков со снарядами. Отойти в укрытие, вот в эту канаву. Заряжающий, ко мне. Сергеев - ко второму орудию.
Сам - у панорамы первого, командиром которого был Старовойтов. Мне помогает Крюков.
- Прицел 30, бей по левому танку в основание, - говорю Сергееву.
- Заряжай, - говорю Крюкову, - и соедини стрелки.
Выправляю наводку.
Выстрел. Пламя и дым на несколько секунд застилают цель, но отхожу и перелета не вижу. Перелета не должно быть! Деривация? Навожу под левую от меня гусеницу. Бью снова.
Слышу выстрел Сергеева. Я не смотрю на него, а только слышу, мое внимание - впереди. Облачко разрыва перекрывает цель.
- Давай, - говорю Крюкову.
Почти одновременно с нашим выстрелом метрах в тридцати перед нами разрывается ответный снаряд из танка.
- Давай! - кричу Крюкову.
Еще выстрел. Ответный разрыв появляется сзади, около "студебеккера", машина еще не убрана, я злюсь на нерасторопность расчета. Но нас взяли в вилку: недолет-перелет.
Делаю еще выстрел.
- Уходи в сторону, - приказываю Крюкову. - В укрытие! - кричу Сергееву.
Сам успеваю отбежать метров восемь вправо, лечь в еле заметное углубление. Разрыв вспыхивает перед орудием в двух-трех метрах. Но я лежу близко, в зоне рассеивания. Отбегаю еще на пятнадцать метров. Очередной снаряд рвется на месте, где я только что лежал. По затылку пробегают холодные мурашки. Я ушел вовремя.
Стрельба не возобновляется. На бой ушло две-три минуты, после него прошло столько же. Или нас посчитали приконченными? И почему не уходят танки? О, если бы на вопросы можно было ответить сразу!
Я подошел к орудию: пробоины на гусматике правого колеса, на кожухе противооткатных приспособлений. У орудия Сергеева - какая-то мелочь. Люди все целы. Кроме Старовойтова.
Сзади горел "студебеккер". Осколки вражеского снаряда прошили бензобак, и бензин вспыхнул. Пока пламя начиналось, часть снарядов выбросили из кузова. Теперь их оттаскивают на безопасное расстояние.
Артиллерийский тягач сгорел. Пушки нуждались в небольшом ремонте.
Но теперь болванками никто не швыряется. И нет из танков другого огня - экипажи покинули их навсегда. Танки не ожили.
Вскоре мы узнали, что нас остановили танковые группы дивизии "Герман Геринг" из корпуса "Великая Германия", гордости гитлеровской армии.
Только танки. Пехоты не было. И не было полевой артиллерии.
Батарея убралась на закрытую ОП. Я не стал сопровождать ее, только указал, где выбрать позицию, и сошел у фольварка.
На мне зеленая шинель из мягкого английского сукна. Я получил ее весной взамен полушубка и остался доволен ею. Зеленовато-табачный цвет был нарушением традиции - русские шинели серые. Но англичане отправили партию этого цвета. Я привык и не обращаю внимания на цвет шинели. Главное - легко и удобно.
Неподалеку от места, где полчаса назад шел бой с танками, меня нагнал штурмовик Ил-2. Он появился неожиданно на бреющем полете из-за фольварка и начал пикировать, хотя на поле, кроме меня, никого не было. На мгновение я удивляюсь, но соображаю, что становлюсь объектом атаки. Отважный авиатор не знает передней линии своих войск, принимает эту территорию за вражескую и штурмует на ней все, что видит живое. Я падаю, реактивный снаряд, выпущенный с правого крыла самолета, рвется в нескольких шагах от меня.
Самолет разворачивается и заходит на облюбованную цель снова. Столь высокой чести мог бы удостоиться чин важнее меня - генерал или оберет. Я грожу кулаком соотечественнику и произношу нелестные слова из обихода русской речи, которые, к сожалению, он не слышит. Реактивный снаряд с левого крыла летит в мою сторону...
Балда! Не проще ли ударить из пулемета - прострочил и был таков. На такую цель достаточно пули, а он потратил две увесистых чушки. Пулеметного огня не последовало - штурмовик, видимо, израсходовался. Там донесет, наверное, что цели подавлены. В том числе уничтожен важный чин в зеленой шинели - не менее генерала какого-то нового рода войск.
Сомнительный успех штурмовика вносил разочарование. Настроение мое действительно подавлено, хотя можно радоваться - остался все-таки невредим.
Сержант Данилов выбрал НП у выемки, в которой проложена железная дорога. И уже готова ячейка для наблюдения. Неподалеку устроил НП комдив. Телефонисты потянули связь.
За небольшим холмом впереди стоит городок Вальтеркемен, укрытый черепичными крышами, с колокольней кирхи по центру. За городком видны поля.
Слева от Вальтеркемена - брошенные пушки, вступившие утром в единоборство с танками. Они оставлены за рекой в низине, как на дне корыта. Их можно расстреливать с двух, даже с четырех сторон - незавидное получилось положение. А за ними неподвижно стоят три танка. Подбиты?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
