и Соня цесаревна, что тоже многое значит.
— Ясно. Тогда возвращаем Троекурову его добро. И копии своих исследований тоже подготовь, — со вздохом проговорил я.
— Подготовлю, — кивнул Архун. — Но вряд ли они будут полезны артефактору.
— И все же мы должны показать, что мы узнали, — возразил я, погрязнув в своих мыслях.
— Ваше высочество?
— Да?
— Большие объёмы альтеры и контроль над ней никогда не были сильной стороной Ивана, вы ведь знаете?
Я задумчиво уставился на макет космодоспеха, стоявший в углу этой небольшой аудитории. Архун пытается взбодрить меня. Мол, против подчинения сарнитов-сеятелей альтера прекрасно работает. Эффект артефакта Годуновых отчасти похож на эффект контроля сеятелей. Да и в основе его работы лежит рахна. Так может, попавших под контроль Рюриковичей можно очистить альтерой?
Оптимистичная догадка.
Вот только Иван Рюрикович не смог сбросить с себя контроль. Хотя все перерождённые Александрийцы альтерой владеют.
Но с другой стороны, смог какое-то время с ним бороться…
— И, если у него не получилось, может получиться у вас, — продолжил мысль Архун.
— Знаю, — сдержанно ответил я.
Вечером того же дня в моём особняке собралось много гостей. Чета Троекуровых, чета Аксаковых — родные дед и бабуля Соня, чета Оболенских вместе с четырьмя дочери — со всеми, кроме младшей. Да, впервые за десять недель я встретился с Яной, которая лишь на днях вернулась из своей тренировочной поездки в Японию.
Мой светский вечер ничуть не походила на приём, ибо им и не являлся. Сначала мы чинно отужинали в столовой, за столом обсуждая погоду, театральные премьеры и немного предстоящий учебный год. Затем, мои сёстры «отвалились» — Боря и Глеб составили им компанию в прогулке по саду, а «взрослые» перешли в гостиную.
И это был не первый наплыв гостей в мой дом за последнее время. С субботы мой особняк превратился в проходной двор — главы трёх княжеств то и дело приезжали в гости ради встречи с вдовствующей императрицей, Соней и со мной. Кроме общего для всех вопроса — нашего негласного противостояния с Годуновыми, успели даже обсудить и частные. Например, и Троекуровы, и Аксаковы интересовались возможностью покупки космодоспехов. Обоим я ответил, что продавать пока нечего. А что будет дальше — будет дальше.
— Господа и дамы, не буду ходить вокруг да около, — когда все расселись, слово взяла Елизавета Алексеевна. — Завтра нас всех ждут на приёме в Кремле. Хочется надеяться, что встреча с Годуновыми и ритуал пройдут гладко. Но, все мы понимаем, кто нам противостоит. Логика подсказывает, что обострять конфликт Годуновы не будут. Однако логика не всегда руководит поступками аристократов. Годуновы могут заставить Игоря публично объявить нас предателями. Или же… Они могут подчинить Соню и заставить её отказаться от нас и остаться в Кремле, — нахмурившись, закончила свою речь императрица.
Когда моя тёща замолчала, в гостиной образовался напряжённый словесный вакуум. Все собравшиеся здесь были объединены одной целью — помочь нам с Соней получить свой княжеский род. И если с мотивами Оболенских и Троекуровых всё было понятно — и теми и другими двигала смесь из благородных чувств — любви и долга, то вот мотивы Аксаковых для меня оставались загадкой. При этом я не слышал, чтобы Аксаковы высказывались против нашего плана. В то время как тот же князь Выборгский, по словам императрицы, переживает и считает, что риски выше возможных дивидендов. Или же великая княгиня Тверская — моя приёмная мать в открытую высказала «отцу» всё, что думает о вдовствующей императрице. Мол, сперва спасла дочь от опасности попасть под контроль, а затем выставила её на первый план ещё и три княжества приплетала к этому.
«Если Годуновы нас переиграют — это будет фиаско! — цитировал князь Тверской мою супругу. — Но если мы сможем переиграть их, я искренне порадуюсь за нашего сына и Соню».
Как бы то ни было, эти кулуарные споры в кулуарах и остались. Сейчас все готовы были к решительным действиям.
Так что мы перешли к обсуждению, кто сколько элитных бойцов подготовил. В худшем случае нам может потребоваться уходить из Москвы с боем…
Правда, никто не верил, что до этого дойдёт.
***
Когда наша встреча закончилась, и все разъехались по домам, я засел в своём кабинете и связался с Вадимом — я назначил его заместителем командира роты космодесанта. И раз уж сам ротный — капитан Комаровский сейчас в Африке, то Вадим отвечал за всех космодесантников, находящихся сейчас в Москве. И за тех, которые прилетели вместе со мной, и за тех, кто прибыл в понедельник. Итого всего шестьдесят человек.
И все они готовы к внезапному сражению, если таковое состоится.
И до звонка Вадиму я знал об этом.
— Ага. Спасибо. Хорошо, отдыхай, до завтра, — попрощался я с Вадимом.
Отложив телефон, я пододвинул к себе составленные Архуном отчёты по артефактам на крови. Погрузился в чтение…
Форкх меня дери! Я всё это сегодня уже читал. Да, там в самом деле ничего ценного нет. Прикрыв глаза, я вспомнил, как сегодня на собрании Софья решительно обратилась ко всем присутствующим:
— Дамы и Господа! Прошу вас, запомните мои слова. Я с нетерпением жду нашей свадьбы с Аскольдом. Того момента, когда мы создадим свой княжеский род! Я уж точно не считаю Годуновых своими союзниками и не отношусь к ним благосклонно. И если вдруг моё мнение резко изменилось — знайте, я попала под их контроль. И тогда не верьте мне. Помогите Аскольду запереть меня до тех пор, пока Аскольд не найдёт способ снять с меня этот проклятый контроль!
После чего она улыбнулась и сказала, что очень надеется, что такого всё-таки не произойдёт.
Мы с ней ещё записали видеообращение со схожим посылом. Из союзников об этом никто не знает, это Сонина идея, и она хочет держать её в тайне. В крайнем случае я смогу выложить видео в «Триединство». А если удастся договориться, то показать на одном из телевизионных каналов.
Дверь тихо отворилась.
Я поднял глаза и увидел Соню в длинном, до самого пола, бархатном халате. Она мило улыбнулась, вошла в кабинет и притворила за
