саблей, глядя в глаза противнику. А затем Арвин отбросил его, ринулся следом, поднырнул под выпадом великого князя и…
— Мне показалось, вы недовольны тем, как складывается наш спарринг, — произнёс Арвин, остановив лезвие возле шеи своего будущего тестя.
— Вы правы. Мне не нравилось, что вы так сильно сдерживаетесь. Это оскорбительно.
— Прошу прощения за это, — убрав саблю, Арвин поклонился.
— Принято, — хмыкнул великий князь Казанский, выпрямившись во весь рост. А затем едва заметно улыбнулся: — Ваша рука сильна. Вы отлично видите наилучшие возможности. Браво.
— Спасибо.
— Это не похвала, а зарубка на будущее для меня, — усмехнулся князь. — Вы ведь хотели о чём-то поговорить?
— Я? — изобразил задумчивость Арвин. — Да не о чём особо. Но можем обсудить слухи. Вы слышали о том, что завтра будет проводиться одно не анонсированное нигде мероприятие? Эдакий приём и не приём. Рабочая встреча со… зрителями.
Великий князь Казанский нахмурился.
— Стало быть, это правда?
— Да. Стало быть, приглашения у вас нет?
— Нет. А у вас?
— И у нас нет. Встреча ведь рабочая. Две стороны встретятся, чтобы… кое-что решить. Ах, — махнул рукой Арвин. — Я вижу, мы поняли друг друга, так что я с вашего позволения перестану наводить тень на плетень. Приглашения вы не получали, но слухи ходят по Москве?
— Их практически нет, — возразил великий князь Казанский. — Но вряд ли господин Канцлер откажется от проверок и поверит на слово. Пусть даже её величеству вдовствующей императрице.
— Да, ритуал будет. Но Софья — сто процентов Рюрикович. Однако… как всё будет складываться дальше, я не знаю. Зато знаю, что завтра вечерком планируюсь прогуляться возле Кремля. Чисто на всякий случай.
— Должно быть, наследный княжич Новочеркасский не гуляет без охраны?
— Конечно, нет! А вдруг британцы смогут пробиться в Москву и попытаются прикончить меня за все мои Африканские подвиги?
— Стало быть, охрана будет могучей, — хмыкнул Евгений Кириллович. — Знаете, Артём Викторович, Гуру моего княжества, Денис Валентинович Борский с товарищами тоже планирует завтра гулять недалеко от Кремля. Если вам будет скучно, можете позвонить ему. Номер я дам.
— Ох, с радостью запишу, — улыбнулся Арвин.
— А теперь, давайте вернёмся в дом. А то Юля расстроится, если вы не уделите ей должного внимания.
— Конечно, давайте вернёмся. Я не хочу, чтобы Юля расстраивалась.
— Как и я, — хмыкнул великий князь.
Глава 18
Среда, двадцать третье августа две тысячи девятого года.
К восьми часам вечера огромный кортеж, состоящий из машин трёх княжеств и автомобиля с номерами Рюриковичей ехал в Московский Кремль. Когда мы уже подъезжали, я окончательно убедился в том, что Годуновы действительно постарались не привлекать внимания к нашей с ними «рабочей встрече». Наш кортеж двигался по дороге для аристократов, однако проходящие по соседству дороги общего пользования (с которых при желании можно было легко прорваться и напасть) перекрывать, как это бывает во время Больших Кремлёвских приёмов, не стали. Ратников выводить на посты — тоже. Даже гуляющий в окрестностях Кремля народ не разогнали.
Хотя я абсолютно уверен, что, например, вон тот мужик, катящий детскую коляску по тротуару и воркующая с ним женщина — либо ратники Годуновых, либо Дружинники Хранителей. И более вероятно второе. Как бы эта парочка ни пыталась изображать любящую семью, нет в них искренности. И по сторонам будто бы невзначай очень внимательно смотрят.
И подобных «случайных» прохожих среди гуляющей публики рядом с Кремлём было немало.
Наш кортеж проехал двое ворот Кремлёвского комплекса. Мы двигались прямо к самому сердцу Кремля — туда, где за первым, внутренним кольцом стен располагалась святая святых Российской империи. Дворцы Рюриковичей.
— Ну здравствуй, отчий дом, — глядя в тонированное окно автомобиля равнодушно произнесла Соня. Она выглядела совершенно спокойно. Как в те времена, когда была Царицей Лицея.
Правда, сейчас она крепко держала меня за руку.
Тёща сидела на сиденье напротив, преисполненная воинственной решимостью. Взглянув на Софью, она одобрительно кивнула.
Я ехал с Соней и Елизаветой Александровной в одном автомобиле. Если смотреть со стороны, то получается, что у меня в доме гостит почти невеста с матерью. Мол, мать присмотрит, чтобы молодые до брака глупостей не натворили.
И получается, что, прибыв в одной машине, мы продемонстрируем твёрдость наших намерений.
Твёрдость наших намерений… С нами пятнадцать машин охраны. А сколько ещё микроавтобусов припарковано на улочках неподалёку от Кремля? А сколько бойцов так прогуливается? Плюс Арвин со своим Гуру. Или вот Гуру великого княжества Казанского… Хотя насчёт последнего уверенности нет. Чутьё тихо шепчет, что Арвин захомутал не только Юлию, но и всю её родню. И теперь они наши, пусть пока ещё негласные, но все же союзники.
Но это не точно.
По крайней мере, мой разум в этом не уверен. В случае боевого столкновения Арвин может позвонить Гуру Ромодановских, чтобы позвать его на помощь, а этот Гуру, следуя приказам господина, может напасть на Арвина. А потом великий князь Казанский отчитается перед Годуновым, какой он молодец — поймал врага империи.
В общем, мы подготовились максимально, насколько это возможно за несколько дней. Отклик союзников меня очень порадовал: присланный Гуру от отца Арвина, или Гуру из Казани… при условии, если он всё-таки на нашей стороне.
Очень надеюсь, что всем этим бойцам сегодня не придётся вступать в бой.
Ведь чем дольше мы откладываем открытый конфликт, тем сильнее становимся. Если у нас сейчас такая поддержка, в ситуации, когда никому не ясно, что последует после слов вдовствующей императрицы. То что же будет, когда всё прояснится?
А будет всё здорово.
Если только мы найдём способ противостоять единственному действенному оружию Канцлера — этому треклятому амулету.
Кортеж наконец-то остановился. Дождавшись, когда телохранитель откроет двери, я вышел из машины и подал руку Софье, а затем её матери. Члены сопровождающих нас трёх княжеских семей тоже вышли из своих машин: главы и наследники с жёнами родов Аксаковых и Троекуровых, а также мои отец с матерью и Алиса, которая не могла «в
