— Здесь направо, — приказал Билли.
Его шофер — изможденная женщина с серым лицом, бывшая когда-то агентом по продаже недвижимости — хрупкими пальцами повернула руль, и длинный лимузин свернул на Барнес-плаза в сторону дворца, места поклонения Билли Барнесу.
— Я вздремну, — сказал Билли. — Езжай медленно, и, когда приедем на место, пусть никто меня не беспокоит, пока я не проснусь.
— Да, сэр, — сказала шофер. — Как вам будет угодно.
— Вот здорово! — воскликнул Роджер Вулпес. — Но каким образом я здесь оказался? Как тебе удалось вытащить меня из больницы?
— Я о тебе подумал, — объяснил я. — Мне нужна твоя помощь.
— Круто! А это что за старый пентюх?
Старый пентюх лихо сплюнул, но Роджер ловко увернулся.
— Капитан Куинн, — представился старый моряк.
— Куинн? — переспросил я.
— Капитан Джонатан Куинн. Китобой, путешественник и романист.
— Джонни Куинн?
— Слышал обо мне, парень?
— Конечно! Я читал ваши книги в шестидесятых.
— Лжешь, олух ты эдакий!
— А можно пива? — спросил Роджер. — У меня был тяжелый день. Хотел улететь из больницы на крыльях из перьев от подушки. Но чем дальше я летел, тем ближе к автостоянке оказывался. Руки просто отваливаются.
— Твой приятель тоже олух.
— Мне он нравится, — сказал я и отправился за пивом для Роджера.
Когда я вернулся, Роджер и капитан увлеченно беседовали.
— А ты знаешь, — спросил Роджер, когда я вручил ему кружку пива, — что капитан Куинн однажды оказался в утлой лодочке в открытом океане в районе островов Флорида-Кис? Ураган сломал весла, и он думал, пришел его конец. Но, будучи набожным человеком, он помолился Всевышнему, и…
— В борт лодки вонзилась меч-рыба.
Старик беззубо улыбнулся.
— Неплохая история, правда? — заметил старик. Я сел за стол и уставился на старого моряка.
— Отец? — спросил я. — Вы мой отец? Старик подмигнул.
— Может быть, — сказал он. — А может, я просто вешаю тебе лапшу на уши.
Я покачал головой.
— Устал я от всей этой небывальщины.
— Не все такая уж небывальщина, как ты думаешь. Возьми хотя бы Роджера, помесь лисы, собаки, лошади и человека. Как такое может быть, я тебя спрашиваю?
— Скорее всего, не может, — сказал я.
— Что значит «скорее всего»? — Роджер подергал себя за рыжие усы. — Можно подумать, меня не существует.
— Разумеется, ты существуешь, парень. Все существует. Все существует и не существует одновременно. Мой старый приятель Хьюго Рун когда-то говорил: «Все, что может произойти, произойдет, и все, что не может произойти, тоже произойдет, если вы готовы ждать». Но потом он куда-то сгинул.
— Роджер, — сказал я. — Должен попросить тебя об одной услуге. — Как думаешь, сможешь попасть в сновидения своей подружки?
Роджер снова дернул себя за усы.
— К чему ты клонишь? — спросил он.
— У нас есть план, как расправиться с Билли Барнесом. Довольно хитроумный. Двигайся ближе, чтобы никто не услышал.
И я понизил голос до шепота.
Толпа вокруг автомобиля Мирового лидера также перешла на шепот. Лучше терпеливо дождаться разрешения. И вот затемненное стекло опустилось, показалась затянутая в перчатку рука и помахала собравшимся.
Теперь можно. Толпа разразилась возгласами приветствия, не утихшими и тогда, когда Билли Барнес вышел из машины.
Как пригож этот Билли. Какой симпатичный костюм! А авто! Билли словно родился для роскоши, а она для него!
Неуверенно взмахнув рукой, Билли позволил усадить себя на папский трон (подарок от благодарного папы римского). Четыре ливрейных нубийца вознесли его на двадцать три ступени на мраморную площадь перед дворцом.
Его рука все еще махала, но мысли были далеко.
Иностранные послы, главы государств, кинозвезды и неофиты, заполнившие площадь, торжественно склонили головы. Папский трон опустился, Билли встал, улыбнулся и кивнул в ответном приветствии.
Обнаженная женщина в туфлях на шестидюймовых каблуках поднесла серебряный поднос с конвертом. Билли взял конверт, вскрыл его, вынул письмо, развернул и прочел.
Вдруг его лицо перекосила ярость. Он растолкал толпу и исчез во дворце.
Обнаженные женщины оказались не у дел. Изысканные прически, золотые украшения, роскошные формы — все осталось без внимания. Билли даже не взглянул на них, прямиком проследовав в личный кабинет.
Обнаженная молодая брюнетка неописуемой красоты посмотрела на него из-за письменного стола.
— Что это? — Билли швырнул на стол письмо. — Что это? Говори!
Молодая брюнетка лишь в недоумении приоткрыла свой ротик.
— Это письмо, — сказал Билли. — Кто-то прислал мне его. Слова, напечатанные на бумаге. И я до нее дотронулся. Не подумал. Взял письмо, открыл его и дотронулся до бумаги. Если бы на руках не было перчаток, я мог бы заразиться.
— Что в нем? — Женщина показала на письмо, но не дотронулась до него. — О чем в нем говорится
— В нем написано: «ПОПАЛСЯ!». И подпись: «Дети Революции».
— Дети революции? Какой революции?
— Какой революции!? — Билли попытался взять себя в руки. — Ладно, не твое дело. Но подумать только! На этой планете нашлись люди, которые меня не любят!
— Нет, — воскликнула женщина, — не может быть!
— Тем не менее. И они хотят меня убить! Женщина исступленно замотала головой.
— Хватит! — закричал Билли. Женщина прекратила.
— Ничего, я их вытравлю, — сказал Билли. — Вот только найду. — Барнес окинул взглядом фигуру женщины. — Ты ведь здесь новенькая?
Женщина кивнула, тряхнув каштановыми волосами.
— И ты бы хотела меня ублажить?
— О да, сэр, хотела бы. Билли расстегнул брюки.
— Подойди, помолись мне.
— Грязный ублюдок!
Билли повернулся в ту сторону, откуда донесся голос. На него смотрел молодой человек в военной форме и с автоматом «Узи» в руках. Билли немедленно застегнул брюки.
— Ты кто? — надменно спросил он.
— Никто, — спокойно ответил молодой человек. — Абсолютно никто.
— Тогда убирайся из моего дворца.
— Вот уж нет.
Молодой человек покачал головой.
— Твое время истекло, Барнес. Дети Революции жаждут получить твою голову на подносе. Мы требуем свободы. Свободы от порабощения.
— Чушь! Свободы не существует! Никто не свободен!
Молодой человек снова покачал головой.
— Тебе не удалось промыть мозги всем. Кое-кто остался. Я последний, кого ты увидишь в своей жизни. Ты покойник, Барнес.
Молодой человек поднял автомат.
— Постой! — Билли поднял руку. — Не будем торопиться! Уверен, нам есть что обсудить!
— Что нам обсуждать? Как ты и «Некрософт» превратили людей в зомби? Как миллионы и миллионы были загружены в Некронет — и поминай как звали? Как ты дорвался до власти, карабкаясь по человеческим трупам?
— Слишком много эмоций! — Билли сунул руки в карманы брюк. — Для улучшения этого мира я сделал больше, чем любой другой за всю историю. Посмотри, как люди улыбаются, как они счастливы!
— Ты кусок дерьма, Барнес! Молодой человек прицелился. Грянули два выстрела.
Молодой человек схватился за пронзенную в двух местах грудь и замертво упал на пол.
Билли вытащил из кармана дымящийся револьвер и оглядел свои продырявленные брюки.
— Только посмотри на это, — сказал он. — Испорчен мой любимый костюм. Хорошо, что у меня в гардеробе еще пять таких же. Пусть кто-нибудь уберет мусор и заменит паркет. Только не сию минуту.
— Билли снова расстегнул брюки.
— Ты грязный ублюдок, Барнес.
— Что это, дежавю? — Билли снова обернулся. Молодой человек стоял как ни в чем не бывало.
— Свободу нельзя убить, — сказал он.
— Только избавь меня от патетики! — воскликнул Билли. — Но… как тебе удалось? Кажется, я влепил тебе в грудь две пули.
— Я твоя Немезида, Билли. Меня нельзя убить.
— Готов повторить попытку. — Билли снова сунул руку в карман.
Но тут молодой революционер прострелил Билли левую коленную чашечку.
Билли Барнес в ужасе проснулся. И обнаружил, что находится на заднем сидении своего лимузина, окруженного безмолвной толпой.
Шофер посмотрела на него через зеркало заднего обзора.
— С вами все в порядке, сэр? — поинтересовалась она. — Вы бледны.
— Всего лишь сон, — пробормотал Билли. — Это всего лишь сон.
Хвастливый Морган
У меня, — рассказывал Морган,В саду такие грибы,Что мне и даром не надоВашей лесной голытьбы.
В голове у него пираты,Китобойцы и гарпуны.Пиастры и попугаи,Мундиры и галуны.
В ушах гремят барабаны,Пехота чеканит шаг,Галдят горластые чайки,Звенит булат о шишак.
В глазах сокровища инков,Богатства дальней земли,И золото Монтесумы,И череп в дорожной пыли.Срываются с уст рассказыО баснословных местах,О темных пещерах циклопов,О дублинских диких котах.
У меня, — рассказывал Морган, —Такие живут пауки,Что руку зараз откусят:Цап — и нету руки.
22
