сейчас в нем вновь будто что-то оборвалось, как в первые дни в этом мире.
Он продолжил лежать часами не двигаясь, а его желудок все сильнее говорил о голоде, что терзал его, хотя он и не ощущал его.
Тут же в его голову пришла безумная идея: в его уши и нос лезли насекомые, но не пролезали, а если открыть рот?
Приоткрыв его, спустя минуту туда кто-то пролез, а Руун, сделав каменное лицо, медленно сомкнул и раздавил зубами насекомое, тут же проглотив его, стараясь не дать мозгу осознать происходящее.
Вкус заставил его приложить всевозможные усилия, чтобы не проблеваться после него, но он осознавал, что это лучшая идея, которую он мог сейчас придумать.
Единственным утешением было то чувство тепла, что прошло по его телу, как помогая восстановить ментальные силы и не сходить с ума окончательно.
Он вновь раскрыл зубы, ожидая новой добычи. Так продолжилось очень и очень долго.
Моментами он засыпал, а когда просыпался — вновь продолжал питаться этими тварями, но никогда не позволяя себе шевелиться.
* * *
В один из дней он достиг осознания, что достиг предела и больше яды на него не действуют, потеряв всякую эффективность, а у руки было ощущение, будто шевелит пальцами.
Он не знал, фантомное ли это ощущение, но он верил, что его сила должна была восстановить его руку и лицо.
Часто он слышал крики толпы далеко, а проходившие мимо ямы называли это место "ареной".
Не только это Руун узнал, но ещё и то, что скоро и его очередь туда отправиться, если он выживет.
Так же он узнал, что в яме не один. Тут был ещё один человек, чей голос, по всей видимости, и слышал в первый день.
Он многие дни старался его найти, пока в одних из них случайно не наткнулся на силуэт, который сидел неподвижно на одном месте всегда, но по которому вечно роились всевозможные твари из этих мест.
Зачастую гости сверху ямы приходили проведать именно этого человека, наведываясь, усвоил ли тот урок, но он лишь молчат в ответ.
* * *
Однажды к ним вниз бросили факел, из-за чего его надолго ослепило, и он чуть ли не напугал насекомых, дернув рукой, но сейчас они больше испугались света, отпрянув от него, отчасти освобождая его из своих объятий.
Когда он смог нормально смотреть, то увидел, как несколько стражей скинули лестницу и спускаются по ней.
В нос ударил какой-то едкий запах, который пугал всех насекомых, заставляя их разбегаться от источника.
«Три стражниками, почти в полном наборе доспехов, однако без шлема» — отметил Руун.
Подобрав факел, они тут же подошли к его соседу, открывая вид на него.
Молодой, очень бледный парень, с абсолютно седыми волосами и до костей тощий.
Не сопротивляясь, он позволил им обвязать его канатом, после чего один из стражей дёрнул за канат, крикнув вверх: "тащи!", после чего этого человека действительно потащили наверх.
Руун видел, как они проходят мимо него, даже не бросив взгляда, собираясь на выход из ямы.
Он сам не знал, что на него нашло, но он подождал, пока они будут проходить мимо него и зарычав, вскочил со своего места.
Тут же схватился со спины за последнего из них и впился зубами с его шею, вырывая кусок плоти и забрызгивая все вокруг потоком крови из шеи.
— Ааа!.. — тот в свою очередь завизжал и прижал рукой рану, испуганно повернув голову к Рууну, но тот в ответ уже впился зубами в его лицо, вырывая ещё один кусок плоти со щеки и сплевывая его.
В это время он шарил ладонями по его поясу, надеясь найти там оружие, которого, как оказалось, не было.
Оттолкнув обгрызанного человека в двух его товарищей, он рванул к лестнице.
Но не успел, ибо ощутил, как что-то тяжёлое ударила его по затылку и он завалился на землю, вслед за чем последовали десятки ударов по его телу железными сапогами и злые крики, в перемешку с матами, в ответ на что Руун крепко сжал зубы, не издавая звуков и сверлил безумным взглядом своих обидчиков, пока не потерял сознание.
* * *
Проснувшись, он привычно оказался в темноте, пока его тело щекотали все те же насекомые, но в этот раз тело так сильно болело, что каждый вдох проходил с хрипотцой и волной боли.
«Сломаны ребра?» — предположил он, принявшись по старой стратегии поедать насекомых, исцеляя свое израненное тело, уже совершенно не обращая внимание на вкус, слыша лишь хруст их хитина и ощущая безвкусную массу на зубах.
Сейчас он прокручивал последнее события и убеждался в том, на что тогда внимания не обратил: у него отросла вторая рука.
Медленно, не торопясь, но все равно ощущая укусы, он поднес ладонь к лицу, прощупывая его и прошел в ужас.
Губ не было, лишь зубов касались его пальцы, а выше лишь два дырочки, заменяющие нос.
Глаза были, но поверх них отсутствовали веки, хотя сами по себе они прикосновения к ним не ощущали.
Рууна внезапно охватило отвращение и паника, что все это время по его глазам ползали насекомые.
«Но раз уж я ещё жив и вижу, то все нормально?» — он и не подозревал, что за это время его глаза бесчисленное количество раз поедали, но он их восстанавливал.
«Почему мое лицо не восстановилось?» — не мог понять он, теряясь в догадках, но продолжая по привычке, что выработал здесь за все эти дни, поедать насекомых.
Все больше и больше он абстрагировался, погружаясь в себя и мысли, в воспоминания свои и чужие, дабы не сойти с ума.
* * *
Однажды настал день, когда все повторилось: упал факел, лестница, только в этот раз пришли за ним.
Их было четверо и все с оружием, направленным на него, говорящих на незнакомом ему языке, но сейчас Руун ощущал такую пустоту внутри, что не сделал ни единого движения телом, позволяя привязать себя и вытащить из ямы.
Когда его вытащили, то приказали подняться и идти за ними, что он послушно и исполнил.
Он и не заметил, как все вокруг ужасались от его лица, опуская взгляды.
Он проходил по жёлтым проходам, состоящих из больших блоков песчаника, пока его не привели к купальням, где были отдельные выемки в песчанике, куда протекала вода из какой-то древесины с полостью внутри и оставалась там какое-то время, после чего утекало куда-то.
Ему дали приказ помыть себя,
