Наёмник уже начал жалеть, что упустил шанс получить такую ценную вещь почти задаром.
— У нас эти металлы ценятся не так высоко, как на поверхности. Но, думаю, немало. В Улунтаре обладать такой вещью — большой почёт.
— У нас почётнее обладать золотом, — заметил Таринор.
— Учитывая ваше к нам отношение, не думаю, что ты нашёл бы на него покупателя.
— В общем-то, ты прав. Начинаешь понимать этот мир, Драм, — улыбнулся наёмник.
К ночи следующего дня они увидели впереди огни Алого брода, каменной крепости, в чрево которой уходил тракт, чтобы выйти по ту сторону реки.
— У тебя острый глаз на темноту, Драм, — вдруг остановился наёмник. — Что видишь?
— На стенах знамёна. На них… Красная зубчатая стена на жёлтом фоне.
— Верно, знак дома Редхёрст. А что скажешь о самой крепости?
— Три этажа, на башнях люди. Ворота закрыты, их охраняют два человека. Один из них ковыряет в носу, а второй…
— Ну, это нам уже знать не обязательно, — прервал его Таринор. — Идём, отсюда нас не заметят.
Наёмник свернул с дороги, и эльф последовал за ним. Вскоре они уже были достаточно далеко, чтобы огни крепости на мосту стали совсем крошечными. Шумящая впереди река отражала лунный свет серебряными бликами. Как знал Таринор, она не была особенно глубокой в это время года, да и до другого берега было чуть больше полутора десятков футов.
— Предлагаю перейти сейчас, а потом погреть ноги у костра, — предложил наёмник, снимая сапоги. — Идём быстро, но осторожно: течение здесь бурное, а вода холодная. Постарайся сохранить равновесие, смотри, куда ставишь ногу, если нет желания схлопотать лихорадку.
Но несмотря на предостережения наёмника, Драм всё равно едва не упал в воду.
— Под землёй такая бурная вода — редкость, — пояснил отчего-то повеселевший эльф, сходя на берег.
Перебравшись через реку, Таринор тут же принялся разводить огонь. Штаны промокли выше колен и их надлежало хорошенько высушить.
— Говорят, когда-то эта речушка была в сотню раз шире, — проговорил Таринор, проверяя, высохли ли штаны. — Она-то и выточила всю драконью долину среди этих гор. Есть у неё и эльфийское название, только я его никак не припомню.
— Laugrin, — сказал Драм. — Река-дракон. Я о ней слышал, но никогда здесь не был, чтобы увидеть своими глазами. Теперь это, скорее, река-змея.
— Потому-то, наверное, её и называют Змеицей, — улыбнулся Таринор, укладываясь. — А как будет по-эльфийски «Змеица»?
— Змеица… Змеиная река. Почти так же, Laegrin. Laug — это дракон, а laeg — змея.
— Забавный же у вас язык… — сказал наёмник, засыпая.
Глава 14
На следующее утро Таринор проснулся раньше Драма. Он опёрся на локти, сел и огляделся. На восточном горизонте из-за горной стены поднималось рыжее зарево. С другой же стороны, с запада, на него угрюмо глядели пики Драконьих гор, отделяющих владения Рейнаров, лордов-владетелей Драконьей долины, от земель Скайнов, владык Атерланда, плодородных земель между реками Атер и Западный Атер.
Пока наёмник любовался рассветом, проснулся Драм. Эльф поднялся с явным нежеланием и выглядел невыспавшимся.
— Вижу, кроликов сегодня не будет, — усмехнулся Таринор. — А ведь я уже начал привыкать.
— Будут… Дай мне время, — хрипло проговорил Драм, зевая. — Я ещё не до конца привык… спать вот так.
— На свежем воздухе? Согласен. Иной раз так храпака задашь, что проклинаешь всё на свете, когда солнце светит в глаза поутру.
— Нет, сон etheldiar длится четыре часа дважды в сутки.
— Вот оно что… У меня такое бывало зимой, когда на ночь жирного переедал.
— Это помогает во время вылазок. Даже если следопытов всего двое, пока один спит, другой остаётся настороже.
— А если следопыт всего один?
Драм поднялся на ноги и потянулся.
— Только безумец отправится по туннелям Аркобанда в одиночку, — сказал он, и тут же добавил: — Или тот, кому нечего терять. Пойду проверю, водятся ли вон в той рощице кролики.
— Смотри, егерям не попадись…
К тому времени, когда Таринор развёл костёр, Драм уже вернулся с добычей. Кролик оказался маленьким и худым, но зато среди принесённых грибов на этот раз оказались съедобные. Позавтракав, они продолжили путь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Чем дальше они уходили, тем спокойнее становился воздух. Драконья долина простиралась далеко на юг, где упиралась в горы Пояса мира. Там, в самой южной точке долины, стояла крепость Хвост дракона, вотчина дома Карров, служившая также вратами в Могримбар, подгорный анклав гномов.
По пути путникам не раз приходилось сходить с тракта, давая дорогу торговым обозам. В основном это были скромные тележки, которыми управляли сами их владельцы, но один раз им встретился настоящий караван из почти десятка повозок. Кроме телег с товарами в их числе был отдельный крытый экипаж, где от дневного солнца прятался богатый торговец, а впереди и позади ехала дюжина наёмников.
Таринор вспомнил, как осенью так же сопровождал торговый обоз. Его наниматель оказался лавочником, который отправился в Гирланд из Атеруна. Хоть на вознаграждение торговец не поскупился, но главной удачей оказалось то, что он нанял ещё троих наёмников, обожавших играть в карты, но совершенно не умевших этого делать. Разумеется, опытный картёжник Таринор ободрал их, как липку, а потом надрался с ними же вдрызг по прибытии в Гирланд. Наёмники вернулись в Атерун, а вырученных денег Таринору хватило, чтобы провести зиму в тепле и сытости.
— Миля, — внезапно вмешался в воспоминания негромкий голос Драма. — Мы прошли милю с последнего привала.
— Ты что это, шаги считаешь?
— Привычка. В Аркобанде следопыт должен всегда знать, где находится, как далеко ушёл от дома. У нас нет звёзд и солнца, чтобы ориентироваться по ним, а подземные туннели не блещут разнообразием.
Таринор в ответ на это лишь хмыкнул. Должно быть, Драм слишком долго пробыл в одиночестве. Он рассказывал о подземных тварях и растениях, о гротах, реках и слепых рыбах, что таятся в их водах. Наёмник слушал вполуха и иногда вставлял пару слов, но в основном предавался воспоминаниям о немногих светлых моментах жизни.
Не забывал эльф объявлять пройденное ими расстояние. «Две мили», — сказал он, когда они проходили мимо деревни. «Три мили» были отмечены между незасеянных полей, а «четыре» — возле чистого ручья, где Таринор набрал свежей воды и вдоволь напился.
Когда же эльф сказал «пять миль», наёмник остановился и воскликнул: «О!» Эльф вопросительно взглянул на Таринора. В ответ тот кивнул на струйку плотного дыма, чёрной змейкой поднимавшегося из-за пригорка впереди.
— Враги? — настороженно спросил эльф.
— Брось! Всего лишь трактир. Единственные враги, которых мы там встретим, если верить святым отцам — это обжорство, пьянство и разврат.
— Ты так в этом уверен?
— Костёр в этих местах могут жечь либо разбойники, либо бродяги. Такие как мы, — с усмешкой добавил наёмник. — Я, конечно, не этельдиар-следопыт, но отличить дым костра от того, что идёт из дымохода могу, и это точно не костёр. Полей тут поблизости нет, стало быть, трактир. Идём, узнаем, не разбавляют ли там пиво.
Таринор ускорил шаг, Драму же пришлось волей-неволей поспевать за ним, щурясь от яркого полуденного солнца из-под капюшона. Наёмник оказался прав: по мере того, как они поднимались на пригорок, за ним сначала показалась труба, а за ней и крыша. И вот, наконец, путники увидели само здание.
Деревянный трактир в два этажа, с серой черепичной крышей, который почему-то выглядел новее собственной старой закопчённой трубы. Она торчала кривовато и выглядела совсем не к месту. По мере приближения можно было разглядеть выкрашенные ярко красным ставни с резьбой, напоминающей языки пламени, а также вывеску, формой похожую на огонь костра. Под навесом пристройки несколько привязанных лошадей безмятежно жевали сено.
— «Хворост и Факел», — прочитал Таринор на вывеске, добравшись до входной двери, и один из коней заржал. — Что за дурень придумывал название… Ну да ладно, нам от них нужно немного. Драм, запомни: ты — мой двоюродный брат. Больной и немой. Можешь иногда покашливать для эффекта. «Больной и немой» — чем не название для трактира? Уж точно получше, чем «Хворост и Факел»…
