Путята обдумал слова Васьки и, хмыкнув, поинтересовался:
– И как твой Бог велит тебе жить?
– В любви, – ответил Васька, искоса поглядывая на Осьмия, который сидел в стороне, повернувшись к костру боком и закрыв глаза. (Молился, наверно.) – Кто не любит, тот не познал Бога! – сказал Васька. – А я теперь любить хочу. Живешь ты, дядька Путята, в шкуре своей, как крот в норе, и того не знаешь, что все, что нужно человеку для счастья, это любовь. Жалкий ты. Ладно, пойду к реке, умоюсь.
Васька повернулся и зашагал к реке.
Путята проводил его хмурым взглядом и пробормотал:
– Все, что ему нужно, это любовь. Слыхали, ребята? Это его старик Осьмий с панталыку сбил. Ничего, жизнь щенка научит.
4
Айсарана вышла из реки голая, ослепительно красивая. На фоне потемневшего неба ее тонкая фигурка казалась вырезанной из дерева или высеченной из камня.
Васька не таился. Завидев его, девушка не испугалась. Она спокойно обтерлась сухим мхом и неторопливо оделась. Васька стоял, переминаясь с ноги на ноги, но не мог ни уйти, ни отвести взгляд. Наконец он тихо проговорил:
– Айсарана.
– Чего тебе? – откликнулась девушка.
– Можно я с тобой рядом постою?
– Ты и так стоишь.
– Но я хочу с тобой говорить.
– Ты и так говоришь.
Она откинула влажные русые волосы и перевязала их ленточкой. Сердце Васьки разрывалось от нахлынувшего чувства.
– Знаешь, Айсарана, – снова тихо заговорил он, – мне кажется, что я могу тебя полюбить.
– Ты? Меня?
Васька кивнул:
– Угу. Ты красивая. Когда ты улыбаешься, Айсарана, у меня внутри будто кто свечу зажигает.
Девушка усмехнулась:
– Смотри, как бы эта свеча кишки тебе не подпалила.
Оправив одежду, она повернулась и хотела идти. Васька не удержался и схватил ее за руку.
– Стой, Айсарана! Я буду тебя любить. Я так решил.
– Пусти руку!
Васька разжал пальцы.
– А ты, Айсарана? – хрипло спросил он. – Ты сможешь меня полюбить?
Она посмотрела ему в лицо, усмехнулась и покачала головой:
– Нет.
– Почему?
– Я Глеба люблю. Видишь, я сейчас мылась? Это для него. Мы будем спать под одним одеялом!
– Значит, ты его любишь? – грустно проговорил Васька.
– Люблю.
– И сильно любишь?
– Сильно.
Васька Ольха поднял взгляд, остро взглянул на Айсарану.
– Тебе кажется, что ты его любишь, потому что Глеб помог тебе убежать, – угрюмо и горестно произнес он. – Если бы вспять все обернуть, я бы сам тебя снял. Один.
Айсарана усмехнулась:
– Но не снял же.
– Не снял, – признал Васька. – А если бы снял… могла бы ты меня такого полюбить?
Айсарана пристальнее взглянула на Ваську Ольху. Он был невысок, но ладен и широкоплеч. Лицо у парня было открытое, а волосы густые, будто у девушки, только нечесаные и нестриженные. И неожиданно для себя Айсарана сказала:
– Могла бы.
– Я сделаю так, что ты меня полюбишь, – убежденно проговорил Васька.
Он повернулся и зашагал в лес. Айсарана удивилась и хотела Ваську окликнуть, но не окликнула, а только посмотрела ему вслед долгим, задумчивым взглядом.
«Волколачиха все еще лежит в лесу, – думал Васька, хмуря брови и упорно шагая по сыроватому валежнику. – Лучшего приворотного зелья, чем кусок волколачьего вымени, в мире нет. Съешь его – и в любовных делах тебе не будет равных. Так Жгут говорил!»
Васька Ольха углубился в лес. Здесь было по-сумеречному темно и жутко. Где-то в отдалении звучали людские голоса. Ратники у костра нарезали мясо.
При мысли о еде в желудке у Васьки заурчало. Но внезапный приступ голода быстро отступил, когда он снова подумал об Айсаране. Любовь – вот что ему нужно! Больше его жизнь не будет никчемной. Он не будет тыкаться по углам, как слепой кутенок, в надежде набрести на что-то, отчего ему легче и радостней станет жить. Он прозреет!
Господи Иисусе, ему так нужна забота. И ему самому так нужно заботиться о ком-нибудь! Пусть это будет Айсарана! Когда она полюбит его, он прижмет ее к груди, погладит по волосам и тихо скажет:
– Больше никого не бойся. Я рядом с тобой.
Валежник мягко похрустывал под ногами. Васька все дальше отходил от привала. А вот и труп волколака. Лежит под большим дубом – черный, неподвижный. Когда Васька подходил к волколаку, ему показалось, что от трупа в стороны метнулись черные тени.
Но Васька был слишком сильно озабочен своими мыслями, чтобы обратить на них внимание. Вера и жажда любви придали ему отваги, наполнили его сердце почти безумным бесстрашием.
Остановившись перед дохлым волколаком, Васька присел на корточки и с замиранием сердца взглянул чудовищу под брюхо. Самка! Васька чуть не рассмеялся от радости, и только сознание того, как жутко прозвучит смех в ночном лесу, остановило его.
И Васька больше не церемонился. Он выхватил из ножен клинок и решительно воткнул его в нежное вымя мертвой волчицы…
Услышав за спиной шорох, Васька быстро обернулся. Ужас сковал его, а волосы на Васькиной голове шевельнулись и встали дыбом, когда он увидел, что его со всех сторон окружили упыри.
Один из упырей завис прямо над Васькой. Выглядел он в сто раз страшнее мертвого Жгута. Мясо на морде упыря кое-где отвалилось, обнажив желтую, гладкую черепную кость. Один глаз вывалился из головы и прилип к щеке. От упыря несло таким смрадом, что даже Ваське, при всей его нечувствительности к вони, стало тошно.
– Упырь… – прошептал Васька.
– Ш-ш-ш… – тихо зашипел живой мертвец.
Труп волколака дернулся и заходил ходуном. Васька увидел, что упырь-ребенок набросился на труп и стал с чавканьем пожирать его. Видимо, кровь волколака еще не успела остыть, а мясо не окоченело.
К мальчишке присоединились еще два упыря. Свирепо поглядывая на Ваську, они стали рвать волколака острыми зубами.
Бог от любой напасти тебя убережет. Нужно только в это верить. Верить!
Васька поднял правую руку и твердо проговорил:
– Именем Господа нашего Иисуса Христа, заклинаю тебя – прочь, демон!
Васька попятился и уткнулся спиной в широкий ствол дуба. Из леса вышли новые упыри. Три… Потом еще четыре… Скаля желтые зубы, они окружили его.
Васька задрожал он ужаса и обмочился.
– Мамочка, – прошептал он и закрыл лицо ладонями. – Ты зачем меня, матушка, несчастного, родила? Завернула бы меня в льняную тряпочку да бросила бы камешком в синее море. Лежал бы я на дне, не ездил бы в дальние страны, не побирал бы копеечку, не боялся врага лютого. Обереги меня, матушка, окутай своим саваном, прикрой от напастей.
Лицо и руки обдало зловонным холодом. Над ухом щелкнули зубы. Васька распахнул глаза и открыл рот от изумления. Снова Бог Иисус помог ему!
Посреди толпы упырей Васька увидел худую фигуру старца Осьмия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
