более её строгая гинеколог сказала, что гемоглобин у неё низкий, а хорошее вино и гранатовый сок даже рекомендовала.
— Ну, давай ты первая, — предложил Влад, когда вино принесли.
Она сделала глоток, выдохнула и протянула ему на ладони кольцо.
— Кайрат сделал мне предложение, — и кивнула, когда он молча показал, можно ли взять кольцо.
Уголки его губ скептически поползли вверх, когда он прочитал надпись внутри кольца.
— Что же ты его не надела? — он вернул кольцо, положив его на стол.
— Надела, — она натянула кольцо на палец. — Просто на работе пока не ношу.
— Понимаю, — всё ещё улыбался Влад. — Хотя оценить кольцо стоимостью не меньше пятидесяти тысяч долларов там мало кто сможет.
— Сколько? — она посмотрела на него с сомнением.
— Около трёх миллионов рублей. В этом бриллианте не меньше трёх карат. И это платина. Где же он сам, твой Кайрат?
— Не знаю, — пожала плечами Оксана.
Ей наконец-то принесли салат. И хоть есть под внимательным взглядом Влада было неловко, тыкая в тарелку вилкой она имела полное право не смотреть в его насмешливые глаза.
— Это всего лишь помолвочное кольцо. Давай я подарю тебе в пару к нему обручальное, и, клянусь, с этого дня не оставлю тебя одну, чего бы мне это не стоило. Я всегда буду рядом, в отличие от твоего Кайрата.
Он накрыл своей ладонью её лежащую на столе руку, но она забрала её.
— Влад, — она положила вилку. — Это значит, нет. Я не выйду за тебя замуж. И ты тоже что-то хотел мне сказать.
— Да, но сначала поедим. А то ты, я чувствую, так и останешься голодной.
Он принялся за свой салат. Любезная официантка поставила цветы в воду, потом принесла горячее, забрав пустые тарелки. И хоть эта тишина за столом Оксанку не напрягала, но она волновалась из-за того, что он ей приготовил. Очень уж спокойный был у него вид. Слишком равнодушно отнёсся он к её словам. И когда в ответ на то, что она пообещала выйти замуж за другого, говорят, что это неважно и тут же делают встречное предложение, это несколько обескураживает.
Что-то вкусное, завёрнутое в жареные баклажаны и заказанное для неё Владом, очень радовало её пряностями и сочностью. Она даже прикрыла от удовольствия глаза. День был чудесный, обед вкусным, Влад как всегда восхитительным, и, зная теперь о нём так много, она пыталась представить его лицо, перекошенное гневом, и не могла.
Как не могла, глядя на его красивые руки, представить, что он бьёт ими женщину, кем бы она не была. Даже в тот день, когда Кайрат пришёл за ней в офис, и увидел Влада, прижимающего её к себе, не Влад начал с ним драку. И на гневный возглас Кайрата: «Убери от неё руки!», он Оксанку отпустил, и даже поднял руки, давая понять, что отступает. Но Кайрат был бы не Кайрат, если бы ему это простил.
И это Кайрат бил его, он же в ответ ни разу даже не замахнулся. И взгляд у него был вот такой же насмешливый, когда он вытирал потёкшую из разбитой губы кровь.
— Нравится? — улыбнулся он.
— Очень, — она улыбнулась ему в ответ.
— Я почти счастлив. Клянусь, я не хочу тебя расстраивать, но ты должна кое-что знать о своём драгоценном Кайрате, пока не совершила самую большую ошибку в своей жизни.
Он полез в кожаную папку, которую принёс с собой. И протянул ей через стол фотографии.
— Ты, я надеюсь, знаешь, чем зарабатывал твой парень в юности?
— А должна? — она робко взяла снимки, боясь в них смотреть.
— Я думаю, это немного открыло бы тебе глаза на то, что он на самом деле такое.
Она опустила глаза. Кайрат, совсем юный, у шеста, в галстуке на голое тело, в кубиках пресса и кожаных трусах. Какая-то тряпка у него в руке, которую он явно только что с себя сорвал. Ничего криминального. Она им невольно залюбовалась. Такое тело грех прятать.
— Шикарный пресс, — улыбнулась она Владу, откладывая фотографию.
На следующей он прижимает к себе почти голую девицу. Но это тоже всего лишь танец, всего лишь представление в стриптиз-клубе.
— Мышцы кора тоже хороши, — оценила она, разглядывая. — Особенно правая ягодичная, там, где татуировка.
— Хочешь сказать, для мужика это нормальная работа?
— Хочу сказать, что эта работа не хуже любой другой. А зная, сколько усилий он приложил, работая над своим телом, так даже горжусь.
— Ну-ну, — усмехнулся Влад и наполнил их бокалы.
И он явно сам подбирал эти фотографии и сам складывал, начиная с самых безобидных. Потому что дальше фотографии становились всё откровеннее и откровеннее.
Какой-то старый плешивый мужик, стиснувший лапищей его татуировку, а потом та же плешивая голова, выглядывающая из-за плеча Кая, на котором больше нет даже скромной верёвочки трусов, лишь расставленные ноги и напряжённые мышцы спины.
А потом женщины. Одна, другая, третья. С перекошенными от вожделения лицами, изгибающиеся под ним, с постыдно задранными ногами, сладострастно закатывающие глаза. И его сосредоточенное лицо, и его руки, сжимающие чужую грудь. Она знала, что у Кайрата были, наверно, сотни женщин, но знать и стараться не думать о них было проще, чем видеть сейчас их совокупляющиеся тела.
Она отложила фотографии, не поднимая глаза. Это было больно. Это хотелось забыть, развидеть, удалить навсегда.
— Твой ненаглядный Кайрат всего лишь жалкий проститут, предлагающий сексуальные услуги за деньги, — вбивал в неё каждое слово Влад как гвозди в крышку гроба.
— Это было давно, — единственное, что она могла ему возразить.
— Ты не досмотрела до конца.
— Не заставляй меня больше смотреть на это, — она подняла на него глаза.
— Опять зароешь голову в песок? Предпочтёшь не знать, не видеть, не замечать и вытирать слёзы у колыбельки, ожидая его бессонными ночами, пока он трахает какую-нибудь очередную престарелую тётку?
Это было жестоко. И сейчас в его глазах действительно искрился гнев.
— Почему престарелую? — не нашлась она больше к чему придраться.
— Потому что, вот, — он вытащил из стопки несколько фотографий и протянул ей.
Диана. Твою мать! И он загнал в неё свой чёртов член по самые яйца, загнув её прямо на столе в офисе.
И снова Диана. И опять Диана. И ни одна из
