бежать?
— Только, тссс! — приложил он палец к губам.
Она показала, что застёгивает рот на молнию.
— Не возражаете, если я поделюсь с Энни?
— Энни! Какое замечательное имя.
— И моя дряхлая Энни будет скучать, в отличие от вашей юной подружки, которая в открытую флиртует с судовым врачом.
— Я думаю, у них с врачом всё куда более серьёзнее невинного флирта. Сомневаюсь, что она даже будет меня искать.
Старушка понимающе качнула головой.
— Удачи вам, дорогой господин Альварес. И берегите себя! Ваша мать не перенесёт потерять вас ещё раз.
Она помахала ему вслед своей сморщенной рукой.
Кайрат проскочил через пропускной пункт корабля на пустынную землю Иордании Всего через двадцать минут белая машина с шашечками привезла его в интернациональный аэропорт Короля Хусейна.
Из продуваемого всеми ветрами приземистого здания песочного цвета можно было улететь только в одно место — в столицу Иордании, город Амман.
Нервное ожидание посадки. Две кружки крепкого кофе, от которого Кайрата затошнило быстрее, чем отпустила его слабость. В общей сложности через три часа, пройдя регистрацию на Бахрейн, Кайрат, наконец, почувствовал, что вырвался.
И он летел домой!
Девять часов в Бахрейне, потом в Москву, потом ещё один длинный перелёт. Но он уже улыбался, не думая об этих сутках в пути. Сначала он вернётся туда, где должен быть, а потом достанет эту рыжую, в какой бы крысиной норе она не спряталась.
Телефон ему, конечно, Роберта не оставила. И Кайрат ожидал, что она выкрадет из сейфа его документы, чтобы он не сбежал. И он даже ждал от неё какого-то подвоха с лекарствами. Какую-нибудь убойную дозу конского возбудителя, но наркотики? Наркотики?! Ей ведь нужна беременность, а значит, здоровый биологический материал, и она явно психанула, раз пошла на такие отчаянные меры. Он, конечно, тоже идиот. Думал, что предстоящие три дня в море дадут ему возможность расслабиться. Что, если она что-то предпримет, то только накануне высадки в порту. Но она его перехитрила.
В аэропорту родной столицы он несколько часов провёл за казённым компьютером, пытаясь по своим ощущениям понять чем Роберта его травила. И пришёл к выводу, что это были галлюциногенные грибы. Закусок с грибным вкусом в её последнем меню явно оказалось многовато. А потом ему просто кололи снотворное, а может тоже с чем-нибудь смешанное.
Хуже всего было то, что теперь каждый, полученный таким сомнительным путём, сперматозоид она постарается использовать строго по назначению. Помешать ей Кайрат никак не сможет. И наследство Альваресов — последнее о чём он думал при этом. Пока оставалось надеяться только на естественный биологический цикл. В этом месяце она забеременеть уже не могла.
Сочным зелёным майским утром его самолёт приземлился в родном аэропорту. Влажный после дождя асфальт. Знакомый запах выхлопных газов.
В туалете он почистил зубы, пригладил мокрыми руками волосы, критически осмотрел грязную потную футболку.
«Прости, моя девочка, но я умру, если тебя не увижу».
Он уверенно назвал таксисту адрес и глубоко выдохнул перед тем как зайти в подъезд.
Привычный, насквозь пропитавшийся застарелым аммиаком, лифт. Уже знакомая дверь. И прозвучавший в тишине субботнего утра звонок давал ему надежду, что в этот раз она дома.
— Оксан, тут к тебе, — сказал её отец, почесав голову.
И она выглянула из кухни и застыв, выронила кружку, что держала в руках.
Осколки белого фарфора в коричневой луже и тёмные брызги на стене. Он с трудом перевёл глаза с непривычной синей ткани брюк на её округлившийся живот, а потом на её лицо. Она закрыла его руками, и Кайрат видел только её глаза, медленно и неукротимо наполняющиеся слезами.
— Оксана! — он сделал шаг вперёд.
— Стой! — выкрикнула она, выкинув вперёд руку. — Стой, где стоишь.
Она развернулась, и чуть не упала, налетев на маму, вытирающую у неё под ногами пол.
Кайрат сдержано поздоровался с женщиной, она кивнула и с грязной тряпкой в руках тоже исчезла в кухне.
Он чувствовал себя как школьник. Словно он пришёл пригласить одноклассницу в кино, но пришёл очень не вовремя. Он попереминался с ноги на ногу, несколько раз пригладил волосы, глядя в жестокое зеркало, отражающее и его непрезентабельный вид и его смятение. Он уже хотел нарушить запрет и пройти. В конце концов, он пришёл сказать ей самые важные в жизни слова, и в чём бы он не провинился, она должна их услышать.
— Вот, — протянула ему бирюзовый пакетик Оксана. — Наверно, его доставили по ошибке. Но кому бы оно не предназначалось, оно в целости и сохранности. Возьми.
«Нет!» Он качал головой как глухонемой. Он не мог даже представить, что она откажется. Он не мог поверить в холод в её глазах.
— Бери и уходи.
— Нет. Оксана, пожалуйста, нет, — сказал он тихо, не сводя с неё глаз.
Он сделал к ней осторожный шаг и взяв её за руку, державшую пакетик, опустил её вниз.
— Девочка моя.
Он почувствовал, как в него упёрся её живот, как тяжело она дышит, и её волосы пахнут оладьями.
— Я люблю тебя, — сказал он, боясь к ней прикоснуться. — Тебя. Одну. Всегда.
Она упёрлась лбом в его плечо, и её пальцы, перевитые ручками пакетика, дрогнули в его руке.
— Я всю жизнь ждала от тебя этих слов, — она всхлипнула, и он прижал её к себе, боясь сделать это слишком сильно. — Но я тебе больше не верю.
— Это правда. Самая настоящая правда, — он наклонился к ней насколько смог.
Но она отрицательно покачала головой.
— Уходи. Пожалуйста.
— Нет, нет, нет, нет, — он попытался поднять её голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Он обхватил руками её лицо. Самой прекрасное лицо на свете и такое несчастное.
Он целовал его, он прильнул к её губам, но она не ответила на поцелуй.
— Оксана, клянусь, я люблю тебя. Пожалуйста, поверь мне!
Её невыносимо пустой взгляд. Её отрицание.
— Нет. Я всю жизнь говорила, что люблю тебя, и это мало что для тебя значило.
— Я это знал. И это было очень важно для меня.
— Значит, теперь я тоже знаю. И для меня это уже ничего не значит.
Она снова протянула свой пакетик, ткнувшись ему в грудь. Опустила голову, повесила ему на пальцы.
— Уходи, — посмотрела на него как на пустое место. — Я больше не буду тебя ни с кем
