свое мнение при себе. Но по мере увеличения количества жертв ученый больше не мог молчать. Он начал посещать антивоенные митинги и публиковать статьи, осуждающие насилие. Годы войны и послевоенные десятилетия он посвятил решению нового для себя вида проблемы. Разум, который перевернул наши представления о пространстве и времени, природе вселенной, атомов и света, обратился к одной из самых сложных проблем – к осмыслению природы насилия и поиску возможностей для его прекращения.
Эйнштейну было очевидно, что войны начинают безответственные лидеры. Он считал, что для правящих классов в любой стране характерно стремление к власти. Озадачивало его другое: почему общество с таким энтузиазмом их поддерживает? «Как может быть, – вопрошал он, – что такая мелкая клика искажает волю большинства, на долю которого приходится все потери и страдания от войны?» За ответом физик решил обратиться к лучшему в мире специалисту в области человеческой психики. Однажды в Берлине летним днем 1932 года он сел за свой рабочий стол. «Уважаемый господин Фрейд, – написал ученый. – У меня возник вопрос: существует ли способ избавить человечество от угрозы войны?»
В 1932 году пожилой психолог был почти так же знаменит, как более молодой физик. Но в отличие от дружелюбного и неряшливого Эйнштейна Зигмунд Фрейд был угрюм и строг. Худощавый, в безукоризненном темном костюме, с пронзительным острым взглядом из-под очков в круглой черной оправе, с коротко подстриженной бородкой и гладко зачесанными остатками волос на лысеющем черепе [1].
Война потрясла Фрейда также глубоко, как Эйнштейна, Психологу было 58 – слишком много, чтобы присоединяться к военным действиям. Но его сыновья записались добровольцами, более молодые коллеги-медики и пациенты ушли на военную службу, оставив знаменитого психоаналитика в одиночестве. Так у него появилось необычно много свободного времени, чтобы поразмышлять о беспрецедентной жестокости.
Психоанализ Фрейда концентрировался на подсознательных мыслях, чувствах и желаниях, которые определяют человеческое поведение. До войны он был сосредоточен на эротизме. Но идеи типа Эдипова комплекса и детской сексуальности не могли объяснить силы, подталкивающие политиков, военных и аристократов к войне, или страсть, с которой фермеры, школьные учителя и домохозяйки их поддерживают. Фрейд решил, что здесь должны действовать иные законы.
К 1932 году, когда Эйнштейн написал письмо Фрейду, психолог начал формулировать идею о существовании близнеца эротического импульса – инстинкте агрессии и разрушения. «Война, – писал он Эйнштейну, – в этом случае выглядит вполне естественным явлением, биологически оправданной и практически неизбежной». В своем письме он также подтвердил: «Человеку присуща страсть к ненависти и разрушению».
Оба мыслителя совершенно справедливо обратились за поиском ответов к психологии. Но в их эпоху система знаний о человеческой психике только зарождалась. Немногие специфические идеи Фрейда по поводу эротики и тяги к разрушению выстояли под пристальным анализом, Массы можно распалить ненавистью. Они сами могут проявлять неудержимую ярость – вспомните английских футбольных хулиганов, индийских религиозных фанатиков или геноцид в Руанде. Опытные коммуникаторы могут формировать антипатию к врагу, особенно если в их распоряжении есть радио и другие средства массовой информации, Однако, несмотря на все это, я готов утверждать, что у человека нет врожденного вкуса к насилию. Группы проявляют ненависть к конкретным противникам, в конкретных обстоятельствах, когда отношения становятся максимально поляризованными, Зачастую за этим стоит длительная история конфликта, а неверное восприятие способствуют превращению враждебности в длительные циклы насилия,
Чтобы понять причины неверного восприятия, необходимо учитывать общую особенность принятия человеком решений – наше автоматическое быстрое мышление. Оно способно исказить стратегически разумные решения, даже когда страсти и поляризация не являются определяющими факторами. Если Фрейд ошибался в частностях, он был глубоко прав в том, что в человеке есть глубокий запас мыслей, эмоций и влечений, о которых мы имеем лишь смутное представление. Эти подсознательные реакции могут подводить нас к поспешным суждениям и ошибкам.
Концепция быстрого мышления тесно связана с работой психолога Даниэля Канемана. Он и его коллеги показали, как устроен человеческий мозг, которому необходимо принимать быстрые и эффективные решения, иногда ценой предвзятого или ошибочного выбора. Оговорюсь, что не любое мышление быстрое. Множество решений, которые мы принимаем, напротив, очень осторожные, рассчитанные, «медленные». Особенно это касается ситуаций, связанных с высокими ставками и рисками, как это бывает в случае с объявлением войны. Но наше автоматическое мышление означает, что даже на самые взвешенные решения оказывают влияние мысли, которые приходят в голову практически готовыми, Даже когда нам кажется, что мозг неторопливо и рационально разбирает проблему, сознание ищет кратчайшие пути и подвержено влиянию эмоций, В основном быстрое мышление – это благо: оно дает нам возможность ориентироваться в сложном мире, без труда принимая миллионы мелких решений. Однако во время кризиса автоматическое мышление может приводить целые группы к неверному восприятию и, как следствие, опасным ситуациям [2].
Это отличается от психологических корней конфликта, которые мы рассматривали выше, говоря о нематериальных вознаграждениях, которые люди могут получать от мести, статуса и местничества. Такие преференции никак не связаны со скоростью принятия решений, Нам просто нравится то, что нам нравится. Если люди принимают одно решение медленнее, чем другое, нельзя сказать, что одна ситуация имеет для них большую ценность, чем другая. Сожаление – один из способов отличить логические предпосылки, описанные в главе 3, от того, о чем мы говорим сейчас. Нематериальные стимулы – устойчивые и последовательные эмоциональные вознаграждения и вкусы, и обычно люди не пересматривают такие решения. Неверное восприятие или заблуждения – это рефлексивные и ошибочные убеждения, которые приводят к поспешным действиям и часто становятся поводом для сожаления [3].
Так или иначе, прежде чем перейти к разговору о конкретных ошибках, которые могут сделать невозможным заключение мирной сделки, разберемся с предубеждениями общего характера.
Элементы быстрого мышления
Начнем с фундаментальных особенностей быстрого мышления [4]. Первая из них – мы эгоцентричны. Это значит, что прежде всего человек думает о себе и своей группе. В предыдущих главах речь шла об эгоизме и предпочтениях, которые влияют на наши решения. Но психологи показали, что наша сосредоточенность на себе также заставляет совершать ошибки. Например, мы склонны смотреть на мир с собственной точки зрения и забывать, что другие могут видеть его иначе. Это можно назвать особым случаем того, что называют смещением доступности: мы оцениваем вероятности и случаи согласно их живости в нашей памяти. Иными словами, ничто не может быть более близким сознанию, чем я, я, я.
Кроме того, люди склонны подтверждать уже существующие в их сознании убеждения. Это называется предвзятостью подтверждения. Из-за нее мы склонны принимать нашу первоначальную гипотезу как верную. Если у нас
