Не поверите, но до двадцати пяти лет я беспроблемно жил без интернета. И не потому, что я не мог им воспользоваться, а потому, что не хотел.
Зачем слепому нужен Instagram, Facebook и прочие продукты жизнедеятельности интернета? Я не могу лайкнуть или откомментить, поэтому я бесполезный член общества социальных сетей. В наше время можно сказать: «Я лайкаю – значит я живу». С учетом того, что никому нет до меня дела, я жив только для единиц, вроде Леши или Маши, а они готовы принять мое существование и без активности в сети.
Чтобы найти себе площадку для первого публичного выступления, я позвонил Леше. Иногда мне кажется, что его любовь навязана какими-то моральными устоями. Нет, я не хочу сказать, что я против его прекрасного ко мне отношения, но порой я чувствую, что какие-то вещи он делает исключительно из-за того, что я слепой. Из жалости. Я этого, само собой, не вижу и не вижу выражение его лица, но прекрасно чувствую, что это так.
Это был один из тех дней, когда он приехал ко мне в откровенно плохом настроении.
– Пойдем прогуляемся, а то второй день дома сижу. И еще глянь, пожалуйста, окно в моей комнате, заело, наверное, открыть не могу.
Ответа не последовало. Я услышал только, как Лешины легкие вобрали в себя побольше кислорода. Он встал и направился к окну. Незрячему нет надобности менять позу и поворачиваться в сторону человека, с которым ведется разговор. Главные проводники в реальный мир – уши и, пожалуй, вестибулярный аппарат. Именно они показывают мне, кто и где сейчас находится. Леша стоял у меня за спиной и безрезультатно дергал оконную ручку, окно не поддавалось. Конечно, ради приличия бы мог повернуть голову в его сторону, но мне совершенно не хотелось этого делать. Он не барин, и так сойдет.
– Наверное, туда что-то попало? – я негромко выкрикнул. – Блин, Леш, не дергай так сильно, вырвешь раму!
– Может, сам сделаешь?! – Леша повысил голос, я понял, что его сегодняшний день явно был не самым лучшим в его жизни.
– Я лучше смотрюсь в роли руководителя, – я решил разрядить обстановку, которая, однако, накалилась еще сильнее. Леше нужен был только повод, чтобы поорать, и он его получил. Знаете, бывают такие дни, когда истерика – это дело времени.
В следующую секунду я услышал щелчок и глухой удар.
– Твою…!
– С тобой все в порядке, ударился?
– Рука соскочила и на подоконник прям! Все из-за тебя, под руку бред всякий несешь!
– Я еще и виноват! Без проблем, больше не стану тебя ни о чем просить, – я говорил это спокойно, надеясь на разрешение конфликта. (Ой, насколько я ошибался!)
– Да хорош уже разыгрывать эту карту, Марк! Я и так приезжаю почти каждый день, всю жизнь делаю все, чтобы тебе жилось хорошо, а ты ведешь себя как скотина!
– Вот оно как. Леш, я не прошу тебя ко мне приезжать и уж тем более не заставляю делать то, что тебе в тягость. Просто попросил посмотреть, что случилось. Если проверить дурацкое окно для тебя смертельный труд, то я обойдусь!
– А ты молодец, умеешь слова передернуть! – наше переругивание переросло в спор двух упертых баранов. – Я разве сказал, что мне это в тягость? Я задалбливаюсь на работе, потом Светка мне мозги делает, еще тебя не хватало! – Светка – это его жена, и мозги она ему правда очень любит вправлять. Точнее, он об этом часто говорит. Сам-то он меня с ней так и не познакомил. Странно? Вот и я так считаю.
– Да что я сказал такого? Ты ударился, я спросил, все ли в порядке!
– Ты какую-то фигню нес, отвлекал, я и ударился! Просто прошу тебя помолчать!
Я понял, что боль от удара уже давно прошла, да и сам он не может толком объяснить причины своего внезапного психоза, поэтому я просто решил ничего не отвечать. Пусть все дерьмо выйдет из него, и он успокоится. Это была еще одна ошибка.
– Что ты теперь заткнулся? Как же ты иногда раздражаешь! Или тебе типа все можно, потому что ты слепой?! – после этой фразы он замолчал, видимо, понял, что сказал лишнего.
Наверное, для ссор нужно придумать специальный аппарат, который замеряет степень допустимых фраз и высказываний в сторону твоего оппонента и звуковым сигналом предупреждает об опасности сболтнуть лишнее.
В комнате повисло молчание. Я не ждал извинений, потому что не обиделся на его слова. В них была правда, а на нее, как известно, не обижаются. И да, я действительно считаю, что мне дозволено говорить чуть больше, чем другим. Да и в целом я разговорчивый, и с этим ничего не сделать, как и с тем, что я слепой.
Но дело не в том, что он сказал, а в том, как. Иногда ему не хочется быть рядом, но почему-то он не может мне в этом признаться. Он думает, что я обижусь – именно это и злит меня больше всего.
За спиной раздался щелчок, еще один, негромкий скрип.
– Готово, – тяжело прохрипел Леша.
В тот день я включил говнюка, и гулять мы так и не пошли. Я завалился спать, хоть и не устал. Самое интересное, что причина, по которой я позвал брата, так и осталась неозвученной. Не окно же чинить.
Назавтра, в выходной, мы сделали вид, будто никакой ссоры не было (разве вы ведете себя по-другому?). Погода была просто превосходная. До выхода из дома Леша сказал, что на улице не так уж жарко, но отсутствие ветра и весеннее солнце сделали день теплым и каким-то запоминающимся. В такие моменты невероятно приятно выходить на улицу. Можно надеть темные очки и делать вид, что тебя правда слепит солнце. Хотя, честное слово, не понимаю, зачем зрячие люди их носят – ведь никогда не знаешь, когда ты в последний раз сможешь увидеть мир своими глазами.
Леша придерживал меня за рукав пальто. Я и сам мог идти, но пришлось бы простукивать тростью дорогу, а так у меня были его глаза. Когда он открыл передо мной дверь подъезда, я не смог сдержать своего хорошего настроения…
– Я прямо как принц Уэльский, – дурацкая шутка. Я люблю такие. Как правило, Леша не реагировал на подобные мои высказывания, и этот раз не был исключением.
Мы вышли из подъезда и, пройдя шагов семь, повернули налево. Рядом с домом был парк, куда мы и направились. Когда кто-то ведет тебя за руку, главное – довериться, расслабиться и идти следом, не своевольничая. Ребенком к такому положению вещей было трудно привыкнуть, но сейчас я полностью доверяюсь ведущему, в конце концов, если я попаду под машину, то буду не один. Конечно, если этот человек вдруг решит покончить жизнь самоубийством, то тут и я, скорее всего, пострадаю, но это уже второй вопрос. Никогда не узнаешь, когда на жизненном пути попадется суицидник.
Солнце начало припекать. Я почувствовал легкий дискомфорт из-за разницы температур в своем теле: голова, лицо и руки были голыми, а вот остальное тело я упаковал, как оказалось, слишком сильно.
Прямо у дома пролегала дорога. Проходя вдоль нее, я всегда слышал шум моторов. За время, пока я тут живу, я научился различать марки машин по звуку мотора. Сейчас я услышал грохочущий рев, сменившийся ужасной вонью.
– Грузовик, что ли, так навонял?
– Ага. Стоит посреди дороги, завестись не может, – видимо, Леша повернул голову в сторону этого самого грузовика, его голос звучал глуше.
Мы шли медленно, поэтому трижды успели засвидетельствовать попытки завести машину и ядерный мат водителя, который последовал за ними из-за неудачи.
– О чем ты хотел поговорить? – очень странно, что этот разговор первым начал брат. Это не в его стиле. Наверное, хочет сгладить неприятный осадок после ссоры.
– Я хочу где-нибудь выступить. Сыграть что-нибудь настоящим зрителям. Это, конечно, бредовое желание, но…
– А с чего ты решил, что оно бредовое?
– Ну мало ли, ты же не особо любишь искусство, да и синтезатор ты мне купил просто из-за того, что я попросил, – я слегка оступился.
– Аккуратней. Да, не люблю, но это не значит, что я считаю его бредом. Мне просто не особо все это нравится, – вдруг он, не меняя голоса, сказал, – стой, лужа, давай справа обойдем. Но ведь ты правда неплохо играешь.
Он встал позади и придержал за плечи, направляя по нужному пути.
– Слушай, Марк, я попробую что-то найти, но обещать не могу. Понятия не имею, где ты можешь выступить. Поспрашиваю у знакомых, кто с этим как-то связан, в интернете посмотрю, – он помолчал, – а у подруги своей, Маши, ты не спрашивал? Ты же вроде говорил, она чьи-то выступления организовывает.
– Неа. Она организует другое, как я понял. Она особо не рассказывает о своей работе. И вообще, я хочу сделать ей сюрприз. Она не будет знать, куда идет и что будет, а тут я такой выхожу и бац-бац, начинаю играть, – я смущенно заулыбался, предвкушая скептицизм брата, но он задал вопрос, которого я не ждал.
– У вас серьезно? – Леша проговорил фразу, делая паузу между каждым словом.
– Мы просто друзья, я знаю ее не так давно!
– А что завелся-то? – он заржал, как конь, будто этот ответ принес ему облегчение, и добавил: – Пригни голову, ветка впереди.
