Лиля вздохнула. Створки лифта закрылись за ними. Макс стоял, прислонившись спиной к стенке, и она повернулась и шагнула к нему, прижимаясь всем телом.
- Стой, стой. Тут бизнес-центр, - хмыкнул Макс, отстраняясь. - На любом этаже могут войти. Потерпи хотя бы до дома. Что с тобой такое?
- Не знаю. Весна меня дразнит, - хихикнула Лиля, целуя его. - А тебя не дразнит? У меня голова кругом идёт от этих запахов, особенно, когда ты рядом.
- Ну, я уже не мальчик. - Макс погладил её по щеке и достал ключи. - Я обратно в офис. Встретимся дома.
4. Лепестки яблонь
Яблоня роняла лепестки на асфальт дворика и на бордовый "жигулёнок" Вики. Мама сказала папе, чтобы тот принял меры, потому что эта подростковая страсть до добра не доведёт. Папа тогда разозлился и сломал дверь в ванную, а на следующий день привёз Лилю в "Аврору" к Марине Вадимовне. Она с улыбкой кивала папе, а когда он вышел, повернулась к Лиле и закатила глаза, показывая на дверь. "Как будто он себя не помнит в семнадцать-то лет", - улыбнулась она, подмигнув, и с тех пор у Лили не было от неё секретов.
А потом, через год, папа привёз её на корпоратив, и там познакомил с Максом. "Максим, двадцать шесть, амбициозный, спортсмен". Так отец представил его. Лиля хихикнула и убежала к столикам, где приметила шампанское, но Макс ходил за ней весь день, а вечером пригласил танцевать. Они танцевали медляк под какую-то древнюю песню, и Макс дышал ей в висок, а шампанское кружило голову. "Негромкие гитарные аккорды дрожали нежно под его рукой... Хотелось мне казаться непокорной..."
Лиля выдохнула дым и присела на заборчик. Как курица на насесте. Как давно это было!
"Эта песня древней, чем грязь", - сказал Макс. Его руки лежали на её талии, и он шептал ей что-то ещё, а потом взялся проводить её до домика, в который её заселили при заезде, и взял за руку. Он шёл впереди, и вдруг остановился и повернулся к ней, шагнул вперёд и заглянул в глаза. "Хочу тебя поцеловать", - шепнул он, и сразу же поцеловал. А она даже не знала, хочет этого или нет. Просто поцеловал и всё.
Ромка приревновал тогда. Ох, как он ревновал! Названивал, конечно, целыми днями. А папа был очень доволен. Приехал и вручил ключи от хаты на Покровском. "Живите", - сказал он. И консьержу, конечно, фотку Ромки показал. Тот под окнами буянил ещё пару недель, и Лиле было стыдно перед ним, перед Максом и перед собой.
Но мама была права. И папа тоже. Они оказались правы. Семь лет прошло, а Ромка так в люди и не выбился. Лиля украдкой смотрела его фотки в соцсети. Продолжает бренчать на гитаре, мотается с палаткой по лесам. Нет. Спасибо. Не хочется больше несвежих простыней и сна на кочках, на протёртой туристической пенке.
- Ты не заработаешься так? - спросила Вика, заглядывая в красивый, хоть и небольшой, кабинетик. - Лиль, я пойду.
- У меня клиент опаздывает. - Лиля подняла смартфон и показала Вике экран. - Видишь? Поцарапали на перекрёстке. Гаи ждёт.
- Окей. - Вика поправила язычок кроссовка и накинула на плечи жакет. - Ладно. Удачного оформления.
Клиент был давним знакомым отца и всегда выбирал один и тот же отель. Лиля улыбалась ему совершенно естественно, вне пакета "экстра-класса", за который её так ценил Олег Михалыч. Когда отец впервые привёл её в турагентство, шеф поморщился. Ну как откажешь старому другу? Взял, конечно, на ресепшен. Принеси-подай. А потом Вера заболела, и Лиля весь день её подменяла. У Веры клиенты были в основном нетребовательные. Так, Турция две-три звезды, Египет... Алкотуры, как нежно звала их Викуся. Но это был шанс показать себя, и она показала. Никакого блата. Теперь всё по-честному.
- Ой, а Вика уже ушла? - Лиля собирала вещи в сумку, когда Вера заглянула к ней. - Я хотела ей вернуть зарядку.
- Да. Уехала уже.
- О, она ключи нашла?
Лиля нажала на кнопку питания на системном блоке и выключила свет.
- Ключи?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Да. Она уже неделю как ключи от машины потеряла. Да больше, наверное. Вот и ездит на метро.
- На стол ей положи, - предложила Лиля, закрывая дверь кабинета. - Интересно, что она мне-то не сказала...
- Боится, наверное, что ты ей помощь предложишь, - хихикнула Вера, но осеклась.
Лиля ехала домой, и настроение виляло, как колесо велосипеда с "восьмёркой" после того случая, когда они с Наткой на спор спускались с обрыва в карьер, и обе слетели на землю. Натка сломала ногу, и Витька чесал ей палочкой под гипсом, а Ромка завидовал, потому что Лиля тогда всё ещё бегала от него, стесняясь своих чувств. Почему Макс не может быть таким, как Ромка? Четыре года в браке и семь лет в одной постели. Страсть умерла?
Может, она поспешила, вынимая спираль? Все знакомые, кто успел родить, в первый год после этого ругались чуть ли не до разводов.
Отчаянно хотелось курить. Эх, Макс будет опять нудеть. Так надоело заматываться в плед и надевать шапку, когда выходишь покурить на балкон, чтобы волосы не пропитывались запахом. Надо бросать. Всё равно придётся, когда тест покажет две полоски. А лучше - раньше.
Светофор загорелся красным, и Лиля резко затормозила. Чёрт. Надо следить за дорогой. Ромка с его страстными губами, чуткими пальцами, гибким, худым отзывчивым телом, Ромка-романтик, и такой надёжный, спокойный Макс, будущий зам её отца, защитник, опора их семьи, одним своим видом внушающий уверенность в завтрашнем дне. Амбициозный в самом хорошем смысле этого слова. Почему нельзя сделать их одним человеком? Чтобы и страсть, и надёжность? Неужели так не бывает? Проклятый несправедливый мир!
Телефон завибрировал, и она ткнула кнопку на гарнитуре.
- Привет, цветочек. Хотел спросить, на сколько ты забираешь своего благоверного? Не могу ему дозвониться. - Отец, как всегда, говорил будто из колодца, и Лиля поправила гарнитуру на ухе. - Он сказал, вы едете в Португалию?
- Да. Неделя. Не-де-ля! - раздельно проговорила она, потому что в ухе шипело. - Пап, ты что там делаешь?
- Гриль! - крикнул отец неожиданно громко. - Под винишко! Я тут с гостями за городом. Хочешь приехать?
- Нет, спасибо... Нет! - крикнула Лиля, поворачивая направо, в переулок, и поправляя гарнитуру.
- Ладно! А что насчёт...
Чёрт. Лиля мотнула головой, пытаясь удержать тупой кусок пластика, но он соскользнул с уха, не зацепившись даже за серёжку, как это случалось обычно. Она попыталась схватить гарнитуру в воздухе, но та соскользнула куда-то вниз, на пол.
5. При одном условии
Глухой удар об капот. Перед глазами потемнело.
По тормозам...
Лиля сидела, распахнув глаза, и в ушах стучало. Мерзкий, мерзкий звук.... Однажды они с отцом сбили собаку под Липецком. Нет, пожалуйста, нет... Только не это...
Тишина. Невероятная какая-то тишина... На асфальте, мокром от недавно проехавшей поливалки - отражение мигающего где-то позади светофора. Тёмные окна двухэтажных домов.
Одно окно вдруг зажглось, и Лиля пришла в себя. Лишь бы собака!
Она открыла дверь и шагнула наружу.
Перед капотом лежал человек, и Лиля зажмурилась, сжала виски руками, вспоминая, что теперь делать, но кровь отхлынула от лица и от головы, и мысли развеялись, как дым на сквозняке.
- Эй! - Она шагнула вперёд, вспоминая силу удара. - Эй! Вы живой... Живая?
Женщина пошевелилась, и Лиля схватилась за грудь, подбегая к ней, потом отскочила.
- Погодите... у меня тут аптечка... - суетливо кинулась она в машину. - Проклятая гарнитура! Лежите, пожалуйста, я позвоню в скорую!
Она кинулась к багажнику, потом за телефоном.
- Я жива. - Женщина поднялась, немного пошатнувшись, и встала, придерживаясь за капот, потом поправила волосы. - Остановись.
- У вас может быть сотрясение! - воскликнула Лиля, перехватывая телефон, который так и норовил выскочить из трясущихся пальцев. - Зачем вы встали? Ладно... Садитесь, я отвезу вас в больницу! Или скорую вызвать... Вы ударились головой?
