(Marion) и вручил письмо Йорка и письмо Массенбаха[726].
Макдональд в воспоминаниях представил этот эпизод несколько иначе[727]. «Испытывая постоянно растущее беспокойство из-за непрекращающейся оттепели, – напишет он, – я велел контролировать толщину льда на реке утром и вечером. Закутавшись в свою шинель, я пытался немного вздремнуть, что мне не удавалось в течение четырех дней, как на рассвете вошел ко мне полковник-инженер Марион и сказал: „Я поздравляю вас, господин маршал, вы наконец-то получили новости от генерала Йорка“. – „Нет“, – ответил я живо. „Я был уверен в этом, – сказал он, – когда я по вашему приказу измерял толщину льда, я увидел, что все пруссаки быстро переходят Неман; я решил, что вы отправили их встретить арьергард. Генерал Массенбах, проехав возле меня, вручил мне два письма к вам“. – „О, Небо! – закричал я. – Нас предали, возможно, бросили [во власть врага]; но мы дорого продадим свою жизнь“»[728].
Письмо генерала Йорка, отправленное Массенбаху, дошло до адресата днем 30 декабря. Массенбах сообщил в ответ, что принимает условия конвенции и готов присоединиться к Йорку, но просит помочь движению его войск. Массенбах немедленно провел совещание с офицерами, которые находились в тот момент в штабе, – Каницем, Беловом (Below), Рудольфи (Rudolphi). Во время этого импровизированного военного совета к Массенбаху стали поступать новости о начавшихся по приказу Макдональда передвижениях частей 7-й пехотной дивизии. Массенбах не мог исключить, что эти меры предприняты из-за опасений французского командования насчет возможных действий прусских частей и подразделений. Как бы то ни было, Массенбах и его штабисты принимают решение начать движение не ранее 5 часов утра 31 декабря[729].
В ночь на 31-е, в 3 часа утра, генерал-майор Н. Г. Репнин-Волконский сообщил пруссакам, что русские заставы готовы пропустить их. В 5 утра из штаба генерала Йорка прибыл к Массенбаху капитан Бранденштайн (Brandenstein). Он передал через лейтенанта Белова и графа Бранденбурга (Brandenbourg) формальный приказ Массенбаху присоединиться к генералу Йорку. Все трое поспешили к Массенбаху, который немедленно собрал командиров своих частей. Это удалось сделать к половине седьмого. Несмотря на высказанные рядом офицеров сомнения [среди них полковник фон Белов и майор фон Шёхольм (Sjöholm), которых, в частности, беспокоило, получен ли приказ от короля], было решено, что движение начнется тотчас[730].
В 8.30 прусская пехота перешла Неман и выстроилась в колонну возле тет-де-пона у Тильзита. Что касается артиллерии и кавалерии, то они прошли через Рагнит по дороге на Инстербург[731]. Так, две легкие батареи, размещавшиеся к югу от города, не могли быть незаметно и беспрепятственно переправлены через Неман, и поэтому их пришлось отправить на Инстербург, где они соединились с русскими войсками. Эти батареи шли под прикрытием двух эскадронов 1-го драгунского полка и достигли Зоммерау Что же касается шести батальонов пехоты и эскадрона гусар, которые до этого пребывали в Тильзите, то они, как мы уже указали, перешли реку и собрались возле тет-де-пона. Затем они возле Пиктупёнена присоединились к войскам Йорка, который, в свою очередь, тоже приблизился к ним[732].
Вернемся к Макдональду который вскрыл два конверта, переданные ему Марионом. «Я пробежал глазами письма, – вспоминал он, – и я немедленно отдал приказ бить общий сбор, собрать наших верных поляков, баварцев и вестфальцев позади города и ускоренным маршем достичь и занять дефиле перед Баумвальдским[733] лесом [la forêt de Bcemwald]. Я призвал войска не бояться опасностей и пообещал всем месячное жалованье в качестве награды, когда, как я надеялся, мы сможем достичь Данцига»[734].
Вскоре после приказа о выступлении к Макдональду прибыл командир его эскорта лейтенант Корф (Korff). По непонятным причинам (вероятно, из-за спешки) этот прусский лейтенант не был предупрежден об уходе войск Массенбаха. Под его командой в качестве эскорта главной квартиры находился взвод драгун, состоявший из 2 унтер-офицеров и 30 солдат драгунского полка № 1. Макдональд сообщил ему о произошедших событиях. Лейтенант «побледнел, и на его лице выступили слезы возмущения. Он хотел остаться с нами и последовать с нами; [но] я сказал ему седлать лошадь; я поблагодарил это подразделение за его усердие, верность и преданность; я вручил 600 франков в качестве благодарности из моего собственного кошелька и такую же сумму офицеру для покупки одной лошади и, несмотря на их возражения, отправил их к своим компатриотам»[735].
Далее Макдональд пишет: «В то время как наша немногочисленная иностранная дивизия собралась, власти Тильзита, напуганные и озабоченные судьбой своего города, пришли для встречи со мной; они думали, что в качестве отместки за измену мы собираемся устроить пожар; я отправил их обратно, и мы двинулись в добром порядке. Вражеские осведомители кружили вокруг нас; у меня более не было кавалерии, чтобы отогнать их, а произвести в них орудийный выстрел было бы для них большой честью»[736].
Итак, остатки корпуса Макдональда (7-я пехотная дивизия) двинулись «из Тильзита в Мелаукен, расположенный при входе в лесной питомник»[737], и далее – на Лабиау Погода была ужасной – шел проливной дождь, превративший до этого заснеженные и обледенелые дороги в сплошное месиво[738]. Несколько казачьих полков, встреченных на пути, не решились вступить в бой и пропустили Макдональда. Клаузевиц полагает, что генерал Шепелев, командовавший авангардом войск Витгенштейна, по ошибке перепутал названия селений и 31-го прибыл вместо Шиллупишкена в Шиллен[739], находившийся на дороге из Тильзита в Инстербург (на половине дороги из Тильзита в Мелаукен). Сам Витгенштейн, находившийся с 29-го в Лебегаллене, в 5 милях от Шиллупишкена, дошел только до Зоммерау Клаузевиц объясняет столь явную нерасторопность русских плохими дорогами, утомлением войск, а главное, тем, что «энергия начала ослабевать, и после стольких огромных успехов начала возникать мысль, что теперь уже нет настоятельной нужды в крайнем напряжении сил и что лучше поберечь своих людей»[740].
Французский военный историк Ф. Ребуль попытался в начале ХХ в. объяснить причины того, почему Витгенштейну не удалось перекрыть движение Макдональду в самом опасном для того пункте дефиле возле селения Шиллупишкен[741]. По мнению Ребуля, Витгенштейн, к концу декабря все еще подчиненный непосредственно М. И. Кутузову руководствовался запретом последнего на переход прусской границы. То же касалось отрядов Платова, Чичагова и Васильчикова. Только в ночь на 29 декабря Витгенштейн получил приказ императора на продвижение вперед, и 29-го его пехота прошла Лебегаллен. Однако состояние дорог, состояние войск и плохая погода сдерживали движение главных сил Витгенштейна. Тем не менее его авангард во главе с Шепелевым все же мог бы вовремя достичь
