Эрван выпрямился. Расправил плечи, упрямо выставил подбородок. Произнёс ровным, лишённым эмоций голосом:
– Вы капитан. Вам решать.
– Что ж… И решу.
Капитан сделал паузу.
Эрван почувствовал, как по спине побежали мурашки. Он стиснул зубы, внезапно осознав: ему до дрожи, до колик не хочется покидать «Горностай». За время плавания корабль стал привычным и знакомым. А экипаж? Ведь люди приняли его! И даже начали уважать. А он, в свой черёд, оценил их и почти сроднился с ними: Бастиан, Яник, Гоэл, Жорд, Эрле…
«Да это же моя семья! И сейчас я её потеряю… Ну почему я не попросил остаться? Гордость заела? Где я раньше был? Чем думал? Недоумок!!!»
Несколько слов капитана – и корабль уйдёт на запад. Без него. А он останется посреди океана, в скорлупке, набитой самыми бестолковыми членами команды. Бывшими членами.
– Эрван Гвент, вы назначаетесь командиром яла. За погрузкой воды и провианта проследит Бастиан. Бумаги получите перед отплытием.
«Всё… – Эрван почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз. – Главное, не заплакать. Главное – не заплакать. Главное…»
В звенящей тишине звук отодвигаемого стула показался грохотом. Лоэ встал из-за стола, сверху вниз посмотрел на капитана. Негромко произнёс:
– Нет. Энеур покидает судно, Гвент остаётся.
Как ни был ошарашен Эрван, видимо, капитан поразился куда больше.
– Вы…
– Да.
– Я полагал, что…
– Не всегда.
Капитан сгорбился. Не отрывая взгляда от столешницы, медленно кивнул – Эрвану показалось, что это незамысловатое движение потребовало от Салауна немалых усилий.
– Что ж… Пусть будет так. Гвент, Бастиан, – вы свободны.
– Ну как, натерпелся страху? – Бастиан подмигнул весело и ехидно.
– Ну… да, – Эрван оторопело кивнул.
На плечо легла тяжёлая рука.
– Молодец, парень. Если раньше я сомневался, того ли выбрал, то теперь – нет.
Бастиан помедлил, затем угрюмо пробурчал:
– И офицером ты будешь, обещаю – что бы там капитан себе ни думал!
На миг Эрван поймал взгляд боцмана: одобрительный и сочувствующий одновременно.
Спросить? Не спросить? За такое можно и в ухо… А, ладно! Момент вроде подходящий…
Разом, словно боясь передумать, Эрван выпалил неловко и коряво:
– Слушай, Баст! А настоящий капитан у нас на «Горностае» – кто?
Сказал – и едва удержался, чтобы не зажать рот ладонью: всё равно поздно, чего там…
На его счастье, Бастиан не рассердился – лишь рукой махнул.
– Забудь, времени нет: нам ещё пелёнки детишкам собирать…
«Сбор пелёнок» затянулся: пока дождались обещанного яла с провиантом и водой, перекидали большую часть груза на «Горностай», отобрали десять человек для экипажа, подготовили карты течений и глубин – солнце успело подняться в зенит.
Эрван вытер пот со лба: всё вроде сделано – только проводить осталось. Пора и дух перевести… Он присел на любимую канатную бухту у бушприта. Поёрзал, устраиваясь поудобнее, и стал наблюдать за плотной толпой матросов.
Как при абордаже…
Сначала мысль показалась неожиданной и нелепой: на первый взгляд картина ни чем не походила на подготовку к бою. Никто не размахивал оружием, не прятался за фальшбортом, не карабкался по вантам, тревожно вглядываясь в океан… Однако, приглядевшись, Эрван осознал: сходство было.
Ни криков, ни улыбок… Сумрачные лица… Глухие разговоры, сливающиеся в неровный гул…
«Вот оно! Предчувствие потери! Они нутром чуют, даже если не понимают головой, – расставание чем-то сродни смерти. Я видел и то и другое. Я знаю».
Увлечённый размышлениями, Эрван не заметил, как рядом присел Конюх. Протянул фляжку. Эрван благодарно кивнул и сделал глоток.
– Крепкий. От Салауна?
Конюх забрал фляжку и в один присест выдул половину.
– Ну да. Помнишь, Салаун обещал бочку сидра, когда рейдер увидим? Ну и вот, выкатил на прощание. Вон стоит. – Конюх махнул рукой в сторону кормы.
– Это где народу не протолкнуться?
– Ну да. Слушай, ты ж почти боцман – должен знать, когда и где наливают!
– Пока вы, лентяи, дармовое пойло хлестали, я делом занимался – груз принайтовывал. Аптекарю-то того… не до того. У капитана сидит. А ну давай сюда!
Эрван забрал остатки сидра. Конюх не сопротивлялся: он задумчиво рассматривал тонкую мачту яла, торчащую возле борта.
Эрван не спеша, с чувством прикончил содержимое фляги, сунул её в руки Конюху – тот и головы не повернул.
– Эй, Конюх! Ты чего? Не выспался?
Конюх ответил не сразу. Вздохнул глубоко, дёрнул плечами, будто от холода.
– Не, не в том дело. Просто сижу вот и думаю: сейчас ребята ещё здесь, Аптекарь вон здесь… А через час – в разные стороны, и всё. А вроде на одном корабле служили: все вместе, казалось, и судьба должна быть общая… А вот нет! И оттого как-то… Горько не горько – не пойму. Как-то так.
Он беспомощно развёл руки и замолчал. Эрван не сразу нашёлся, что ответить, – уж очень необычным, незнакомым выглядел Конюх. Может, сидр виной…
– Ну-у, старина, это ты загнул – как разгинать, чёрт его знает… И потом, судьба – она у всех разная. Свистка хоть вспомни: мы здесь, а он – Бог весть…
Конюх досадливо потряс головой.
– Нет. Не понимаешь ты меня… Может, это я так коряво… Свисток, он на судне был. И судьба его здесь решилась. Обидно, жалко… да. Но правильно. Вроде как: где поставили, там и был до конца. А с Аптекарем по-другому. И чувствую – неправильно это. Нехорошо.
Эрван еле подавил зевок: «Эх, до кубрика бы доползти! Устал – столько всего… Да ещё Конюх тут… философствует».
Он улыбнулся и хлопнул Конюха по плечу.
– Чего-то не туда тебя понесло. Правильно, неправильно… Это как посмотреть. Спроси вон сам у Аптекаря – удивишься.
Он звонко щёлкнул по фляге.
– Может, повторим?
Конюх встал, слегка покачиваясь. Исподлобья глянул на корму, буркнул:
– Не успеем. Вон – выходят. Идём прощаться, что ли…
Они стояли у борта и смотрели на воду. Поднимался восточный ветер: срывал пену с потемневших волн, трепал вымпел на грот-мачте, ерошил непокрытые волосы. В полумиле от них поднимал паруса «Красный дракон».
– Свежеет, – сказал Конюх. – Пора. Прощаемся, что ли…
Аптекарь неловко протянул руку – прижатый к боку пакет выскользнул на палубу.
– Осторожней! – Эрван поднял свёрток, проверил сургучные печати. – Держи!
Аптекарь молча кивнул.
«И так бывает, – подумал Эрван. – Вроде столько лет вместе – а сказать на прощание нечего».
– Завидую я вам, ребята, – вдруг тихо произнёс Аптекарь.
– Было бы чему, – Эрван пожал плечами. – Мы ж на глубину… Многие оттуда возвращались? И самое поганое – неизвестно, что мы там забыли. Нас было семьдесят, помнишь? Теперь полсотни. А поход, считай, даже не начинали. Тебе проще: недельку в море проболтаетесь, и все дела. Глядишь, и практику зачтут – ещё домой успеешь съездить. Это нам с Конюхом… некуда.
– Все равно, – Аптекарь упрямо мотнул головой. – Вы-то вместе…
Голова опустилась, плечи поникли, казалось, ещё минута – и он заплачет.
– И ещё, – Аптекарь перешёл на шёпот. – Я уверен, я знаю – прощаемся навсегда. Не могу объяснить… Знаю, и всё.
Эрван поймал взгляд Конюха: «Теперь понимаешь? Я же говорил – неправильно! Неправильно!»
Внезапно Эрван ощутил острую боль, сразу и не разберёшь: в душе или теле.
«Наверное, это и есть укол совести. Скажи я в каюте, что готов… Лоэ бы уступил. Наверняка. И теперь я бы стоял на месте Аптекаря и старался не разреветься, как девка».
Эрван почувствовал, что краснеет. На Конюха и Аптекаря он не смотрел: боялся увидеть укор в их глазах.
«А собственно, какого черта? Я не просил, не умолял, чтоб меня оставили. Ни у кого в ногах не валялся. Выбрали б меня – подчинился бы, какой разговор. В конце концов, мы кадеты или кто? Есть приказ – выполняй!»
Эрван тяжело вздохнул.
«А его все равно жалко. Как себя ни оправдывай».
Он посмотрел Аптекарю в глаза:
– Может, ты и прав. Не спорю. Да только шансов уцелеть у тебя куда больше, чем у меня и Конюха. Это мы должны тебе завидовать, понял?
Аптекарь молчал.
– И ещё… – Эрван подмигнул. – Ты же хотел быть капитаном? Ну вот – мечты сбываются. Офицером стать не успел, а уже командир корабля. Куда уж нам с Конюхом!
Аптекарь неопределённо хмыкнул. Испытующе посмотрел на Эрвана – не шутит ли? Потом рассмеялся.
– Верно. Об этом я не подумал. Не так всё плохо, в конце концов.
Эрван украдкой бросил взгляд на Конюха: «Ну что? Я же говорил?»
Подошёл Бастиан.
– Ну всё, ребята! Хорош болтать. Только вас и ждут. Аптекарь, давай в шлюпку! Волны разгуляются, не сядешь!
Бастиан был прав: с каждой минутой «Горностай» болтало сильнее.
Аптекарь осторожно перелез через фальшборт, нашарил ступеньки трапа. Начал было спускаться… Замер на миг – одна голова над планширом. Тихо произнёс:
– Удачи вам, ребята. Всегда и во всём. И на всякий случай – прощайте…
Эрван Гвент. Дневник.
…Пишу сумбурно, как получится. Плевать на все, выплесну на бумагу, перечитывать не буду.
