Найти его оказалось нетрудно. Элли наверняка бы нашла его быстрее, если бы сразу преодолела отвращение и подошла к плевательнице. В конце концов, по счастью, ей пришло в голову, что Макгилл вряд ли использовал ее по назначению. Раз уж он пользовался любой возможностью потешить самолюбие, а заодно поработать над образом отвратительного чудовища, он плевал куда угодно, но не в плевательницу. Так оно и было. Невероятно, но факт — плевательница была самым незаплеванным предметом на судне. Поняв это, Элли заглянула в нее и тут же убедилась в своей правоте. Внутри лежала коллекция бисквитов «Фортуна», собранная Макгиллом. Элли взяла печенье в руку, посмотрела на него и сжала зубы, от души желая не стать жертвой предсказанных Мэри ужасов. Ей не очень хотелось остаться без руки. Но ничего не случилось — рука не отвалилась. Элли не слишком удивилась этому обстоятельству.
Держа в руке печенье, Элли тем не менее испытывала определенные опасения. При жизни она не верила в предсказания, но, если подумать, в призраков она тогда тоже не верила. Закрыв глаза, она сжала печенье в кулаке. Оно раскрошилось с характерным сухим треском. Элли вытянула спрятанную внутри узкую полоску бумаги: «Излишние амбиции приводят к жизни в бочке».
Элли не знала, какое чувство больше подходит к ее состоянию: удивление или раздражение. У нее было впечатление, что с небес спустилась рука и погрозила ей пальцем за то, что она повела Лифа и Ника к Шаману. Элли решила взять еще бисквит, так как в первом предсказании говорилось о прошлом, а не о будущем. Может быть, второе предсказание позволит сделать выводы о том, что ждет Элли впереди. Сломав бисквит, девочка прочла напечатанные на клочке бумаги две фразы: «Ты будешь последней. Ты будешь первой».
Элли не поняла, что это значит, и потянулась за третьим бисквитом: «Ждать или уйти — выбор за тобой».
Элли почувствовала, что читать предсказания все равно что есть фисташки — быстро входишь во вкус. Она взяла четвертое печенье, раскрошила его и вытащила узкую полоску бумаги. На ней была всего одна короткая фраза: «Оглянись».
Глава двадцатая
Как Макгилл узнал о живых колоколах
Стоя позади Элли на тронной палубе и наблюдая, как она ворует печенье, Макгилл старался обуздать бушевавший в душе гнев. Никто раньше не осмеливался даже взять в руку принадлежавшие ему бисквиты. Он очень рассердился, но почему-то решил не срывать злость на Элли. Он уже успешно преодолел четыре уровня, оставалось всего восемь. Если он не сдержится и в порыве гнева выбросит девочку за борт, ему никогда не научиться управлять живыми людьми. Но, с другой стороны, Макгилл понятия не имел, как еще можно реагировать. Ему известен был только гнев. Оставалось лишь молча смотреть.
Элли его не видела, но вдруг спина ее напряглась, она обернулась и посмотрела на него. В этот момент Макгилл заметил знакомый огонек страха в ее глазах. Впервые за время их знакомства Элли выдала свои чувства. Раньше, видя, что она его совершенно не боится, Макгилл не знал, что и думать, но теперь он расстроился, поняв, что она все-таки испытывает страх. Он уже не хотел пугать ее. Почувствовав, что становится сентиментальным, Макгилл еще больше расстроился.
— Что ты делаешь?! — спросил он громовым голосом, похожим на рев потревоженного тигра.
Продолжая смотреть на него, Элли открыла рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказала. Макгилл понял тайный смысл этой паузы — Элли собиралась соврать. Он осознал, что не сможет сдержать гнев, если она попытается обмануть его. Он выбросит ее за борт с такой силой, что она перелетит море и ударится о землю, как пушечное ядро.
Вдруг, спустя несколько секунд, Элли расслабилась, опустила плечи и заговорила спокойным будничным тоном:
— Я только что узнала, что содержится в бисквитах «Фортуна», и хотела проверить, правда ли это. Кажется, я слишком увлеклась.
Ее слова показались Макгиллу столь правдивыми, что он нашел в себе силы сдержать гнев. Ссутулившись, он преодолел разделявшее их пространство, как всегда, неуклюже ступая и не сводя с девушки один глаз. Второй был прикован к плевательнице.
— Дай руку, — потребовал он и, когда Элли отказалась подчиниться, схватил ее за локоть, заставив разжать кулак.
— Что ты хочешь сделать? — спросила Элли.
Он не ответил. Засунув свободную руку в плевательницу, Макгилл достал печенье, положил на ладонь Элли и обхватил клешней ее пальцы, а потом надавил на них.
— Давай посмотрим, что судьба приготовила нам двоим, — сказал он.
Макгилл сжал клешню так сильно, что затрещал не только бисквит, но и костяшки пальцев Элли. Отпустив руку, Макгилл вытащил из горки крошек на ладони Элли смятую бумажку и разгладил ее острыми когтями: «Умение прощать помогает судьбе не сойти с рельсов».
Макгилл почувствовал, что гнев оставляет его. Предсказания никогда не обманывали.
— Отлично, — сказал он. — Я прощаю тебя.
Он уселся в трон и почувствовал, что доволен собой.
— Чтобы я тебя сегодня не видел.
Элли повернулась и собралась было уйти, но остановилась у края палубы.
— Умение прощать — тема пятого урока, — сказала она, прежде чем исчезнуть.
* * *
Призрачная голова Элли работала в форсированном режиме. Она объявила Макгиллу тему пятого урока, повинуясь импульсу, в тот момент ей показалось, что нужно сказать именно это. С другой стороны, думала Элли, какая разница? Можно было сказать все, что угодно, потому что на самом деле никакого пятого урока просто не существовало! Да и толку от ее выдумок, похоже, было мало. Она выиграла время, это верно, но ни на йоту не приблизилась к цели своего пребывания на корабле. Элли по-прежнему не знала, как освободить друзей. Если и есть какая-то надежда, то лишь на то, что ей удастся-таки отыскать слабое место Макгилла. Но у Элли давно уже родилось подозрение, что если у него таковое и было, оно лежало в области, о которой он отказывался говорить.
— Почему Макгилл старается держаться подальше от Нью-Джерси? — спросила она Сморчка в момент, когда никого из членов команды поблизости не было.
— Он не любит об этом рассказывать, — ответил мальчик.
— Поэтому я спрашиваю тебя, а не его.
Сморчок замолчал и дождался момента, когда проходившие мимо матросы скрылись за углом. Когда они ушли, Сморчок заговорил шепотом:
— Он избегает заходить лишь в одно место, находящееся в этом Штате, — сообщил Сморчок. — А именно — Атлантик-Сити.
Элли знала этот город. Он был своего рода Лас-Вегасом Восточного побережья: там были расположены многочисленные казино и отели, пляжи с променадами, кишевшими жульем, и магазинчики с так называемыми солеными конфетами.
— И с какой стати Макгилл боится этого города?
— Он там потерпел поражение, — объяснил Сморчок. — Это случилось на Стальной набережной, в парке развлечений. Там две такие набережные, ты, может, слышала. Они были уничтожены пожаром много лет назад и попали к нам. Стальная набережная и Скаковая. Там поселилась банда «Мародеры с набережной», самые крутые ребята среди призраков, наверное. Самая серьезная группировка за всю историю Страны. В общем, Макгилл решил напасть на них лет двадцать назад, но они не сдались. Драка была такая, что небу было жарко, и в итоге они сбросили в море всю команду, а самого Макгилла взяли в плен.
— Взяли в плен Макгилла?
Сморчок утвердительно кивнул маленькой головой.
— Они отвели его на Скаковую набережную и привязали к башне для спуска с парашютом за ноги. И он болтался там вверх-вниз целых четыре года… Пока один из Мародеров не стал предателем и не освободил его.
— Я поражена тем, что он тебе об этом рассказал.
— А он мне не рассказывал, — сказал Сморчок. — Я его и освободил.
Сообщив эту поразительную новость, Сморчок внимательно посмотрел Элли в глаза.
— Я ответил на твои вопросы, — заявил он. — Теперь я сам хочу тебя спросить кое о чем. Мне нужно знать, действительно ли ты учишь Макгилла управлять людьми.
Элли постаралась ответить на вопрос со всей возможной осторожностью:
— Ну, знаешь, он этого хочет.
— Макгилл не обязательно должен получать то, что хочет.
Такой реакции Элли от Сморчка не ожидала.
— Но… разве ты не хочешь, чтобы твой хозяин обладал такими навыками?
— Он мой капитан, не хозяин, — поправил ее Сморчок с некоторой долей возмущения в голосе.
Он на секунду задумался, посмотрел в пол, потом снова взглянул Элли в глаза. В его взгляде читалась сила воли, необходимость сообщить что-то важное и, быть может, даже желание обвинить в чем-то Элли.
— Я не слишком много помню о том времени, когда был живым, но точно знаю, что мой отец, хотя, может, это была и мать, работал в сумасшедшем доме.
— В психиатрической больнице, — поправила его Элли.
