— Илюха, вставай! Подъем! — бодро заорал Печкин. И, потирая ушибленные бока, со стоном направился в ванную.
Через пятнадцать минут они уже пили крепкий чай, задумчиво рассматривая друг друга.
— Сколько дрыхли? — деловито поинтересовался Илья.
— Часа полтора.
— Хорошо, что ты проснулся. Я бы мог проспать до завтрашнего утра.
— Проснулся, потому что сверзился с козетки. Болит, зараза. — Печкин растер правый бок и поморщился.
— Тяжело в учении, легко в бою, — философски заметил Илья.
— Не понял?
— Я говорю, время бежит. Что делать-то будем? — заюлил Илья.
— Думать, обсуждать и решать.
— Что ты там насчет регистрации мне пел?
— Все фактически проживают в одном районе. На Юго-Западе. А де-юре зарегистрированы Денис и Илларион в других районах, где не появляются вовсе.
— А машину нашел?
— Это в кино по одной зацепке машину находят. А я в реальности нахожусь.
— А с папкой что?
— Хреново. Не решил, что с ней делать. И оставлять не хочется, и уничтожать. Расчеты там гениального изобретения Вольского. И показать их никому не могу. Черт его знает, во что это выльется. И жечь вроде рано. Спрятал пока эту папку в сейф. Поживем — увидим.
Он с отвращением хлебнул чай и покосился на телефон. Телефон зазвенел.
— Печкин, слушаю.
Илья помотал головой и открыл холодильник. Там было пусто.
Анатолий Михайлович дверцу холодильника захлопнул и выразительно постучал кулаком по столешнице. Он подавал знаки.
— Что? Чья тетка, а где она? На даче? Где? Почему? А раньше где ты был, Игорек?
Печкин одной рукой судорожно сжимал телефонную трубку, а другой шарил по столу.
— Ручку дай и бумагу, — заорал он напарнику.
Тот ринулся в комнату, раздался ужасающий грохот.
— Твою мать, нет ручки, и бумаги нет, — глухо рокотал Илья из комнаты, роняя что-то тяжелое.
— Ищи! — кричал Печкин.
Дождь перешел в настоящий весенний ливень с градом. Горошины весело стучали по окну. Печкин нервно расхаживал по кухне.
Наконец Илья нашел письменные принадлежности и триумфально выложил их перед Толиком.
— Да, записываю, диктуй. Городницкая? Василиса Аркадьевна? Где живет? В одном доме? А подъезд? Этаж? Понял, понял. На даче, отлично. Насчет машины узнай. Какая модель и номер? Срочно, я сказал. Все, отбой. Я перезвоню.
— Василиса? — осторожно поинтересовался Илья. — Кто такая?
— Василиса Аркадьевна Городницкая — весьма пожилая дама, тетка многоуважаемого Иллариона Игнатьева. Проживает по интересному адресу. Она живет в том же доме и в том же подъезде, где и Антонина Александрова, только на первом этаже. Сама в данный момент находится на даче и уехала туда вот уже месяц назад. А следовательно, мы близки к цели.
Печкин хлопнул рукой по столу.
— Все так просто до нелепости.
— А сложных решений и не бывает, в жизни, я имею в виду, — осторожно ответил Илья. — Не надо далеко ходить и глубоко копать. Все рядом.
— Ты прав, братан. Квартирка на замке, а племянничек поливает цветочки. Использует жилье, а возможно, и автомобиль, если таковой у тетушки имеется. Вот и просвет появился.
— А где сам красавец?
— Ну, это мы быстренько выясним. Ты Марье звякни. Чтоб из дома ни ногой.
Илья взял телефон.
— Маш, привет. Ты как? Все в порядке? Ты где? У Тоньки? Машуня, шла бы ты домой. Я тебя прошу. Мы к тебе вечерком с Толей заедем. Да-да. Обязательно. Целую.
Илья застонал и бросил телефонную трубку.
— Она у Тоньки в гостях. Они беседуют. Ни фига меня не слушается. Но вроде обещала домой пойти.
Он посмотрел в окно. Дождь лил без передышки.
Печкин сочувствовал другу.
— Да, строптивые нынче девушки. — Он помолчал и добавил. — Надо ехать.
— Навестим мадам Городницкую?
— И соседей заодно.
— А насчет машины?
— Игорек все выяснит. Обещал по-быстрому. Все. Едем.
— Мне пора. Засиделась я у тебя. Тонь, не провожай, не надо. — Машка натянула легкую курточку и открыла дверь.
— Да мне по дороге. Я еще в магазин схожу. Заодно и провожу. — Тонька твердо решила довести Машку до дома.
— Ладно.
Подруги вышли из подъезда под проливной дождь. Воздух был напоен весной и ожиданием чуда, а небо хмурилось.
— Маш, ты пока эксперименты свои не проводи, потерпи, а? — Тоньке казалось, что Машка сию секунду непременно начнет звонить убийце и провоцировать его.
— Хватит стонать. Замучили меня. Один орет — дома сиди. Другая — не звони никому. Все, надоело, — отрезала самоуверенная Сергеева. — Все, пока, я уже дошла. Не обижайся. Просто я немного нервничаю.
Они простились у Машкиного подъезда и разошлись.
Александрова подумала. Затем подумала еще раз. Вот какая прыткая Машуня уродилась.
— Алло, это Анатолий Михайлович? Это Антонина. Даже не знаю, как и сказать, но я волнуюсь за Машку. Да? Вы скоро будете? А когда? Ладно, тогда встретимся. Отлично, то есть я уверена, но не совсем. Она придумала кое-что. И, по-моему, собралась все свои задумки воплотить в жизнь. Вы знаете, где я живу? Хорошо. Через сколько? Ага. До встречи.
«Наверное, я все-таки правильно сделала. Машку просто так не остановишь. Тут силы серьезные нужны. Она наверняка ринется звонить. А вдруг адресат верный? Кокнут Машку, и будет поздно искать защиту у Печкина с Илюхой. Лучше раньше. Сейчас они подъедут».
Мысли неслись табунами-скакунами, точно по тексту популярного певца. Скакуны путали друг друга и саму авторшу.
На душе у Александровой нарастала тревога. Неприятная. Ей казалось, что нечто важное она забыла. Но что?
Печкину позвонила, Машку заложила. Вроде все верно. Ольга скоро выпишется. С ней все в порядке.
Что же не дает мне покоя?
По опыту Тонька знала, что если постараться отвлечься и сосредоточиться на другой теме, то ускользающая мысль вернется и даст себя поймать.
Но вот беда, отвлечься не получалось. На улице и в голове бушевала непогода.
«Да что ж меня так беспокоит? Тогда по порядку.
Утром прилетела Машка. Позвонила. Договорились о встрече. Дальше. Дальше? Вымыла кухню. Затем ванную. Устала. Приняла душ. Сварила кофе. Включила телевизор. Ужаснулась. Выключила телевизор. Ждала Машку. Читала журнал. Вот оно. Поймала. Журнал».
Тонька замерла как вкопанная. Журнал. Что-то связано с этим журналом. Или не с журналом, а с этим временным отрезком.
«Я читала журнал и вдруг подпрыгнула от ужасного воя. Сработала сигнализация какого-то автомобиля, стоявшего под окнами на пятачке у подъезда».
Сирена выла и выла. В бешенстве Тонька выскочила на балкон, и в этот момент сирена смолкла.
У дома теснились разномастные жигули и несколько иномарок. Только Тонька собралась захлопнуть балконную дверь, как синий «форд» бешено газанул и сорвался с места.
«Чокнутые. Лечиться надо, если психика настолько расшатана», — только и подумала Тонька.
Хорошо, что во дворе не было детей и старушек. «Форд» рванул так, словно стартовал в космос, взлетая со специально оборудованной собственной взлетной площадки.
Вот и причина беспокойства. Синий «форд».
«Да мало ли синих „фордов“ в Москве?» — вспомнила Тонька дона Педро и Бразилию.
Утром ей и в голову не пришло связать синий «форд» с покушениями на Ольгу и Машку. Конечно, никаких номеров она не разглядела. Но вот «форд» определила сразу.
В данный момент ее мучила собственная несостоятельность.
Имел ли отношение психованный «форд» к ее беспокойству? Или эти глюки связаны с тонкой душевной организацией самой Александровой?
Прийти к определенному решению она не смогла и металась по детской площадке возле своего дома. До магазина она так и не дошла.
Вот засада!
— Антонина, привет! — услышала она хриплый окрик Печкина.
Тонька вздрогнула и рванула на голос Анатолия Михайловича.
— Господи, как я рада, — задыхалась Александрова.
— Зарядкой надо заниматься. Что-то ты задыхаешься. — Заметил Илья.
— Какая к черту зарядка! Нервы на исходе. Силы тоже. Мне вам столько надо рассказать. Машку хочу заложить. Да побыстрей.
— Тонечка, а ты знаешь, кто проживает в твоем подъезде на первом этаже? — перебил ее Печкин.
— Нет. Ишь ты чего захотел! Совершенно не знаю. Мы ж вселились всего год назад. Я по лестничной площадке соседей не знаю, не то что с первого этажа.
— Прискорбно, — задумался Илья. — А что там с Марией? Что за спешка?
— У Машки сдвиг по фазе. Она решила эксперимент провести. В роли подопытной мышки — Мария Сергеева. Я ее отговорить не сумела. Думаю, что она не остановится.
— Тоня, это все достаточно серьезно. Говори внятно.
— Так я и говорю. Она хочет позвонить убийце и сказать, что она знает, кто убийца.
— Кому она собирается звонить? — встрял Илья.
