- Люблю!
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
ТАЙНА ПРОКЛЯТОЙ ДОЛИНЫ
Лютц, ошибался, утверждая, что в нескольких километрах от Сен-Реми находится подземный завод, изготовляющий мины и минометы. Гауптман сказал то, о чем знал он, генерал Эверс и еще несколько штабных офицеров. Даже руководитель службы СС Миллер был уверен, что небольшие строения, немного в стороне от дороги, ведущей к плато, есть не что иное, как вход в этот военный завод. И всем, знавшим "тайну", даже в голову не приходило, что они фактически охраняют пустое место, что все эти постройки сделаны в целях маскировки. Немецкое командование отлично позаботилось о том, чтобы засекретить настоящее место расположения такого исключительно важного объекта.
Да, подземный завод существовал. На нем действительно изготовляли оружие. Под землей работали пленные из всех оккупированных Гитлером стран. Но все происходило не вблизи Сен-Реми, а за двадцать пять километров от городка, в так называемой Проклятой долине.
Долину окрестили так пастухи. Но, назвав ее Проклятой, они даже не предполагали, что название это так оправдается. Просто их злило, что долина совершенно неприступна и такие чудесные луга невозможно использовать под пастбище. Не слушая совета старших, молодые неопытные пастухи иногда подгоняли скот к самому краю отвесных скал, со всех сторон окружавших долину. Но все их попытки отыскать менее крутой спуск были тщетны.
У каждого, кто смотрел на долину сверху - а только так на нее и можно было смотреть, - создавалось впечатление, что чья-то гигантская рука колоссальным циркулем очертила круг, потом выстругала вокруг него отвесные скалы так, чтобы нога человека не ступила на роскошный зеленый ковер, устлавший ровное дно этого огромного колодца. Туристы рассматривали это произведение природы, любовались пейзажами, но спуститься в долину не решались, ибо на выветренных ветрами и размытых дождевыми водами скалах ничего не росло - не было даже кустика, за который можно ухватиться рукой во время спуска.
Так и лежала Проклятая долина нетронутой до конца 1941 года.
К этому времени теория блицкрига, который должен был поставить Советскую Россию на колени перед победителем, была уже не так популярна. И хотя высшее командование гитлеровской армии еще не отказывалось от этой теории, но после поражения под Москвой многим стало ясно, что война может принять затяжной характер и к новому наступлению надо тщательно подготовиться. Конечно, не последнюю роль в этой подготовке должно сыграть снаряжение армии, особенно те "сюрпризы", которые готовились на военных заводах и, по расчетам гитлеровцев, должны были должны были деморализовать тылы вражеских армий.
Но налеты советской и союзной авиации все усиливались. Нужно было укрыть важнейшие военные предприятия от бомбардировок.
Вот почему именно после разгрома под Москвой в юговосточной Франции и в северной Италии появились многочисленные группы специалистов в военной форме, подыскиноющих удобные места для строительства военных заводов под землей.
Одна из таких групп и наткнулась на Проклятую долину.
С января 1942 года в Сен-Реми не смолкал грохот машин. Они мчались через городок целыми вереницами, большие, всегда тщательно замаскированные, на короткое время задерживались возле строений, которые Лютц считал подземным заводом, и снова двигались куда-то к югу, свернув на вновь проложенную трассу. Куда она вела - никто не знал. По ней запрещено было ездить даже военным машинам. Напрасно маки старались разгадать тайну дороги подступы к ней накрепко закрывали дзоты, расположенные вдоль полотна.
Уже к концу марта огромные туннели прорезали толщу гор на запад и на восток от Проклятой долины, а летом в самом котловане глубоко под землей заработали первые цехи будущего завода.
Да, теперь долина оправдывала свое название. Ее без колебаний можно было назвать проклятой.
Поль Шенье, или, правильнее сказать, тот, кто скрывался под этим именем, никогда не видел Проклятой долины. Он только слышал это название от своей жены, уроженки маленькой деревушки вблизи Сен-Реми. Да и запомнил его лишь потому, что в тот день они поссорились с Луизой: он пошутил над привычкой жителей юга называть все громкими именами, а молодая женщина обиделась. Это была их первая ссора. В тот вечер они дали друг дргу клятву никогда больше не ссориться и, конечно, но раз нарушали свое слово. Но никогда никому из них даже не приходило в голову, что именно эта Проклятая долина, приведшая к первой ссоре, сыграет такую фатальную роль в их жизни.
Пленный э 2948 закусил губу, чтобы не застонать громко, на всю казарму. Это давнее воспоминание, осветив темноту, растаяло, словно далекое марево, как ни старался Поль удержать его. Да и было ли все это в действительности?
С того момента как Поля Шенье впервые ввели в подземелье, он утратил чувство реального. Все дальнейшее, что с ним произошло, больше походило на бред.
Разве можно поверить, что в мирной долине существует подземный завод с несколькими тысячами рабочих, которые никогда не видят и никогда уже не увидят солнечного света!? А взять этот сегодняшний разговор со старым генералом! Кто может даже предположить что-либо подобное?
На миг Поль Шенье закрывает глаза и снова открывает. Нет, он существует, не спит, значит, реально и то, что говорил генерал. Надо восстановить в памяти все.
... Вот его ввели в кабинет. Он тоже находится здесь, в подземелье, окон нет. Солдат впустил его и ушел. Большая просторная комната. Письменный стол и рядом второй, канцелярский, заваленный чертежами. На письменном коробка сигар. О, как хотелось подбежать к сголу, схватить сигару и закурить. Ведь он ни разу не курил с тех пор, как попал в этот ад... А сколько он уже здесь? Месяц, два? Поль этого не знает. Он, как и его товарищи по камере, потерял счет дням и неделям. Тут даже говорят так: это произошло в прошлой или позапрошлой смене, дней никто не знает.
Поль отворачивается от стола, чтобы не видеть сигар. И тут его взгляд натыкается на два острых буравчика. Два глаза, круглых, совсем без ресниц, впились в него и глядят, не моргая. Лишь глаза кажутся живыми на этом старом, сморщенном, как высохший лист, лице.
- Почему вы остановились посреди комнаты? - спросил старик с генеральскими погонами на плечах, незаметно вынырнув из какой-то ниши.
- Я боялся подойти к столу. Там лежат какие-то чертежи. Они могут быть секретными...
Глухой, похожий на смех, клекот прозвучал где-то рядом. Не понимая, откуда доносятся эти звуки, Поль оглянулся, но в комнате никого больше не было. И только теперь он понял, что это смеялся генерал. Но смеялся как-то странно. Его старческие, увядшие губы были неподвижны, ни один мускул лица не шевельнулся, глаза не изменили выражения. И лишь огромный, болезненно огромный живот дрожал так, что, казалось, вот-вот от мундира отскочат все пуговицы, и чуть вздрагивали широкие ноздри испещренного красными прожилками носа.
- А какой будет для нас вред, а для вас польза, если вы узнаете о тайнах нашего завода? Передадите своим друзьям? Продадите другому государству?
Поль молчал, да, собственно говоря, от него и не ждали ответа.
- Вы можете знать все о нашем заводе. Понимаете, все! Возможно, вам интересно узнать, где он расположен? Пожалуйста! Среди гор юго-западной Франции, под так называемой Проклятой долиной...
Поль стиснул зубы, чтобы не вскрикнуть.
- Может, вас интересует, что мы изготовляем? - задыхался от хохота генерал, и живот его дрожал еще пуще.И на это могу ответить. Оптические приспособления для автоматического бомбометания... Ну, а теперь вы, конечно, спросите, почему я с вами так откровенен?
Глаза генерала зловеще блеснули, и все морщинки на лице задрожали, задвигались.
- Я спрошу вас лишь об одном, мсье генерал, на каком основании вы держите меня здесь, я не пленный и не преступник, у меня контракт с авиазаводом, французским авиазаводом, где я работал вольнонаемным. Ночью ко мне приехали какие-то неизвестные люди и от имени дирекции завода предложили немедленно ехать с ними для какой-то срочной консультации. За городом меня силой втолкнули в закрытую машину и отвезли неизвестно куда. Я протестую против таких действий, мсье генерал, это неслыханное нарушение самых элементарных законов и прав человека.
- Хватит! - внезапно оборвав смех, стукнул генерал по столу. - Законы, права человека... Это вы оставьте для митингов. Мы взрослые и можем обойтись без этой демагогии. Единственное, непререкаемое право, которое существует на земле, - это право силы. А сила - в этом вы уже убедились - у нас. Вы талантливый авиаконструктор, и вы нам нужны. Из этого исходят наши права, а ваши обязанности. Понятно?
- Не совсем. В вашем моральном кодексе есть один существенный недостаток, как бы сказать, просчет. Вы можете прибегнуть к насилию физическому. И уже прибегли к нему. Но что касается насилия над моим, как вы говорите, талантом...
