— У всех свои требования, верно? Иначе все жили бы в одинаковых домах!
— Мы с мужем хотели бы посмотреть другие варианты, в этом же районе.
— Прекрасно, возьмите мою карточку! А сейчас вы где живете?
— В городе.
Формально Квинс действительно входит в состав Нью-Йорка, но Эйлин понимала, что своим ответом создает несколько иное впечатление.
— С удовольствием покажу вам другие дома!
— Спасибо. — Эйлин обернулась к парочке. — Удачи вам в поисках!
— И вам удачи, куда бы ни вел ваш путь, — высокопарно ответил молодой человек.
Эйлин в этом почудилась грубость.
Когда она вернулась домой, Эд лежал на диване в наушниках и с закрытыми глазами. Эйлин постояла возле него, помахала рукой в надежде, что он почувствует, потом зашла к Коннеллу.
Он валялся на полу, прямо в бейсбольной форме. Эйлин залюбовалась — какой он милый! Форма была чуть маловата — за прошедший год Коннелл раздался в плечах и в росте прибавил. Может, нехорошо, что он столько времени проводит в подвале со штангой? Эйлин где-то слышала, что от этого могут быть проблемы с ростом. Однако в последнее время у нее было столько забот. С дурной компанией не связался, и то ладно.
Коннелл догадался снять грязные шиповки, но и вся форма была забрызгана жирной грязью, которую невозможно отстирать.
— Как прошел матч?
— Мы проиграли. Я опозорился. Девять раз подарил базу противнику.
Он подбросил мячик и снова поймал, едва не попав себе по лицу. В последнюю секунду увернулся, не то мяч расквасил бы ему нос.
— Ничего, научишься — станешь играть лучше.
— Зато у меня подача мощная! — похвастался Коннелл, расплывшись в горделивой улыбке.
— Только дверь гаража не погни своими подачами, — предупредила Эйлин. — У меня сейчас лишних денег нет на новую дверь.
Коннелл кивнул.
— Папа пришел за меня болеть.
— Правда?
— Странный он какой-то.
Эйлин сжалась от страха:
— Что такое?
— После игры на меня наорал. Я задержался немножко — помогал убирать мячи и всякое там. Папа пока за машиной пошел. А когда я сел в машину, не знаю, что с ним сделалось. Кричал: «Сколько можно тебя ждать! Сколько можно тебя ждать!»
— Ну... Действительно, не очень хорошо заставлять людей ждать, — неуверенно ответила Эйлин, боясь, что Коннелл услышит, как неискренне она заступается за мужа.
— Не мог же я оставить биты валяться на площадке! Тренер попросил помочь. И не так уж долго я копался, правда! А отец всю дорогу орал не переставая.
— Не обижайся. У папы сейчас тяжелое время.
— Я его не просил меня ждать! Мог бы вообще не приходить.
— Он любит смотреть, как ты играешь.
— Плевать!
— Не надо так!
— Мам, ты его не видела. Он прямо как с ума сошел.
Мяч укатился в сторону. Коннелл не стал за ним тянуться. Так и сидел, упираясь руками в колени, — маленький мужчина, столкнувшийся с жизнью лоб в лоб. Он умный мальчик. Знает, что у других детей бывает хуже — отец или бьет, или вообще ушел из семьи. И все-таки грустно видеть, как рушатся иллюзии. Обычно близость Коннелла с отцом вызывала у Эйлин ревность, а сейчас ей хотелось защитить эту связь между ними.
— Папа всегда злится, когда ему приходится кого-то ждать в машине. Не принимай на свой счет. Наверняка он уже жалеет.
— Полчаса проторчали около дома — он все извинялся.
— Вот видишь!
Однако вечером в постели она стала упрекать Эда:
— Коннелл говорит, ты на него накинулся ни с того ни с сего.
— Сорвался.
— Эд, он же маленький еще.
— Такого больше не повторится.
— Надеюсь. Может, у тебя с отцом были сложности, но мальчик-то не виноват.
Пару кварталов до риелторской конторы Эйлин прошла пешком. Вдруг риелторша в прошлый раз не рассмотрела ее машину? Конечно, рано или поздно хитрость раскроется, но пускай хотя бы поначалу Эйлин воспринимают всерьез. Точно так же в молодости она просила придержать для нее какую-нибудь вещь в магазине. Продавец записывал ее фамилию на бумажке и обещал, что товар столько-то времени будет ее ждать. Эйлин почти никогда не возвращалась за покупкой — ей было довольно сознавать, что желанная вещь хотя бы недолго и хотя бы в теории принадлежала ей. Может, проведя немного времени в дорогих домах, она получит своего рода прививку и ей уже не нужно будет на самом деле там жить?
Контора находилась в центре Бронксвилла. Зажатая меж двух дорогих бутиков, внутри она чем-то напоминала кабинет старого дантиста. Обшитые деревянными панелями стены, синее ковровое покрытие на полу и несколько потертых письменных столов по обе стороны прохода. Здесь Эйлин не чувствовала себя самозванкой. Они были почти наедине, только еще один сотрудник негромко разговаривал по телефону в уголке.
Темные волосы Глории были коротко подстрижены, как у политика. Кое-где проглядывали непрокрасившиеся светлые прядки. Ростом примерно с Эйлин, риелторша была одета в темно-синий костюм и блузку, с виду шелковую. Ослепительно-белые и ровные зубки наводили на мысль о коронках.
Здороваясь, Глория снова протянула сразу обе руки, словно раскрывая объятия. Их этому, что ли, специально учат? И опять подействовало, как тот нехитрый прием с вкусным запахом из кухни.
Риелторша усадила Эйлин за стол.
— Прежде всего давайте обсудим, какой дом вам хотелось бы, хорошо? Вас интересует какой-то определенный архитектурный стиль?
В архитектурных стилях Эйлин разбиралась плохо. Колониальный? Эдвардианский? Тюдоровский? То, что на слуху. Мечты Эйлин о доме в пригороде носили абстрактный характер. Важно, что такой дом символизирует: высокое положение в обществе, уединенность, стабильность.
— Мне очень понравился дом, который я смотрела на прошлой неделе.
Глория удивилась:
— А я думала, он вам не подошел.
— Да, в каких-то частностях не подошел, но во многих отношениях это идеальный дом.
Глория как будто взвешивала, облегчить жизнь Эйлин или еще ее помучить. Потом она улыбнулась:
— Я хочу найти для вас дом, идеальный во всех отношениях!
— Спасибо.
— Простите за вопрос... Вас отпугнула цена?
— Ну что вы! — ответила Эйлин. — Не в деньгах дело.
Глория подняла брови.
— Так, хорошо! — воскликнула она, щелкнув шариковой ручкой. — Для начала мне нужно получить общее представление о том, что искать.
— Конечно.
— Приступим, Эйлин! Фамилия Лири, правильно?
— Да.
— Вы сказали, что живете в городе?
— Верно.
— В каком примерно районе?
— В Квинсе.
— О, в Квинсе есть очаровательные уголки! Мой брат живет в Дугластоне.
Дугластон — совершенно другой мир. Эйлин помолчала, собираясь с духом.
— Мы — в Джексон-Хайтс.
— Какой-нибудь кооперативный комплекс? — Глория одобрительно изогнула бровь. — Говорят, там очень красиво.
— У нас свой дом, — сказала Эйлин. — На три семьи.
— Отлично. — Глория сделала пометку в блокноте. — И вы хотите переехать именно в Бронксвилл или просто куда-нибудь в этом районе?
— В Бронксвилл.
Глория так и засияла:
— В Бронксвилле чудесно, правда? Когда муж купил здесь дом, я думала, что умерла и попала в рай!
— Я когда-то работала в больнице Святого Лаврентия. Давно, но до сих пор помню, как мне здесь нравилось.
— Значит, вы одобрили дом, который смотрели в прошлый раз. А что именно вас больше всего привлекло?
— Размеры.
— Сколько вам нужно спален? Три, четыре, пять?
— Как минимум четыре, — ответила Эйлин, ткнув наугад посередине, словно запойный пьяница.
— Отлично! Кое-что проясняется. А какой ценовой диапазон вас устроит?
Эйлин ненадолго задумалась.
— Это смотря кого спрашивать — меня или мужа.
Глория рассмеялась:
— За это мы их и любим, верно? Мужчинам безразличны жилищные условия, было бы где голову приклонить. Если честно, я все время уговариваю мужа переехать в дом попросторней. Что тут плохого, если средства позволяют? Ваш муж работает на Уолл-стрит? На поезде очень удобно.
— Он преподает в колледже.
Снова пауза, и снова Глория производит какие-то мысленные подсчеты.
— Значит, четыре спальни. Поближе к станции или это не имеет значения? Он преподает в городе? В Нью-Йоркском университете? Или в Колумбийском?
— Мы оба водим машину, — коротко ответила Эйлин. — Муж преподает в местном колледже Бронкса.
— Хотите жить поближе к школе?
— Не обязательно. Мой сын Коннелл будет учиться в городе. — Помолчав для пущего эффекта, Эйлин добавила: — В Реджисе[18].
Она надеялась, что эта подробность окружит ее защитным куполом престижа, — и в самом деле, Глория уважительно повела бровью.
— О, должно быть, у вас очень способный мальчик! — И тут же проткнула купол булавкой. — Мой муж там учился. Только и говорит о своих школьных годах, я уже устала слушать. У нас-то одни девочки. Был бы сын, непременно туда же его отправила бы.
