— Аркадий Семенович?
— Он самый. Присаживайтесь. А к вам как обращаться, молодой человек? Впрочем, мне говорили, что вы своего имени не называете. Пусть так и будет. Я не против, учитывая сомнительную легальность наших с вами отношений.
Я очаровательно улыбнулся и спросил:
— А результат наших отношений у вас сомнений не вызывает?
— Нисколько. Я готов продолжать и дальше, но вы что-то давно не давали о себе знать.
— Так уж обстоятельства сложились. Но зато за это время и изделий на обмен поднакопилось. Возьмете увеличенную партию?
— Конечно и моментально. Всё те же изделия?
— Такие же, но не те же, — и я положил на стол бумажку с дублоном, луидором и совереном.
Мой собеседник осторожно развернул бумажку, пощупал монеты пальцами, полюбовался блеском и опять завернул.
— Можете взять их для проверки или просто на память, — предложил я.
— Спасибо. И сколько штук будет?
— Не знаю, в этот раз счет на килограммы.
— И сколько килограммов?
— Четверть тонны на пять миллионов долларов.
Мой собеседник на минуту застыл, а потом совсем не аристократически начал скрести пальцами лысину.
— Я понимаю ваши затруднения, — продолжил я, — и готов рассрочить сделку. Ну, скажем, на три месяца. Хотя лучше было бы всё провести за один раз. Хоть через неделю, хоть через месяц. Вы можете сделать свои накопления, а потом произведем обмен.
— Да-а, партия хорошая и перспектива замечательная, но сумма неожиданная. Мне нужно время, чтобы оценить возможности.
— Разумеется. Но это не значит, что мы не можем сделать что-то и сейчас. Пятнадцать килограммов поднимете?
Он прикинул что-то в уме и ответил:
— Пятнадцать подниму.
— Отлично. Тогда ваш знакомый мне помощник и триста тысяч завтра здесь и в это время.
— Договорились.
— Что же касается остального, то я вам позвоню в течение недели-двух. Надеюсь, что к тому времени у вас что-то прояснится.
Я встал, пожал собеседнику руку и ушел.
Так, теперь нужно пообедать и поговорить со Стеллой. А можно и совместить. Подхожу к дому — и вот так сюрприз! Натыкаюсь на Александра.
— Я же только утром тебя там оставил.
— Дурацкая штука получилась. Я Стелле обещал сегодня прийти и совсем забыл за римскими событиями. Думал отдохнуть там немножко, а пришлось мотаться в Рим. Все дни сбились. Когда тебя проводил, то посмотрел на календарь и вот, немного погодя, двинул вслед за тобой.
— Стелла обойдется и без тебя. Тут новая работка для нас образовалась. Взвалим ее на твои плечи, пока каникулы. А Стелла мне и самому нужна. Пойдем.
Стелла оказалась на месте, одна и тоже не обедавши.
— Здравствуйте, ребята, с чем пожаловали?
— С приглашением на обед, Стелла. Или, если хочешь, то нас можешь пригласить. Главное, чтобы все сыты оказались или хотя бы червячка заморили.
— Тогда тут два варианта. Или идти в кафешку в соседнем доме, или курьера послать в эту кафешку, чтобы принес чего-нибудь сюда. Я склоняюсь к первому. Кто платит?
— Александр. Пусть рассчитается хотя бы частично за выпитый за счет фирмы кофе.
— Тогда идем.
Стелла выбралась из-за стола, надела на плечо сумку и зазвенела ключами от кабинета.
В заведении народу не очень густо. Стандартное обеденное время уже прошло, и мы удобно устроились в углу у окна. Заказанное принесли довольно быстро.
— Гм, а тут неплохо готовят, — удивился я, — даже как-то неожиданно. А зашли мы к тебе, Стелла, поговорить об одной небольшой идейке.
— Да? И что за идейка? У меня тоже есть кое-какая. Насчет развития фирмы. Пора бы уже кончать с подвальной жизнью и выбираться на свет с нашей конторой. Я уже и зданьице подходящее присмотрела. Не очень дорого, и мы потянули бы в рассрочку. Владелец на двухгодичную согласен.
— Это просто замечательно, что наши идеи совпадают. В нашей идее тоже есть место и для новой конторы «Электрона». Мы намерены расселить весь наш дом. Один из флигелей при этом пойдет под контору, а второй — под квартиры для сотрудников, испытывающих жилищные трудности.
— Грандиозно! С такими проектами мне со своими хилыми идейками тягаться трудно. Беда в том, что «Электрон» не потянет такую крупную затею. Нужно несколько миллионов долларов в короткий срок. У нас таких денег нет. Так что…
— Деньги будут не из бюджета фирмы, и они уже есть.
— Так-так, а я-то как дура гадала: почему это не услышала ваших восторгов по поводу выхода фирмы на чистую прибыль? Оказывается, что полунищие инженер и учитель где-то в неведомых далях ворочают такими невероятными суммами, которые мне и не снились!
— Ну, как бы да, иногда и при случае, связанном с необходимостью. В общем, деньги есть, задача есть и надо задачу решить. Не забивай себе голову всякими догадками.
— Так что от меня-то тогда нужно?
— Надо организовать у тебя в конторе отдельчик, который займется расселением и последующим ремонтом здания. Понятно, что расселение будет идти по пути расчетов наличкой и твоей бухгалтерии касаться не будет. На ремонт для расчетов с подрядчиками мы средства легализуем. Вот Александра и поставим во главе этого проекта, как держателя средств. У него еще два месяца каникул, а там что-нибудь придумаем с заменой.
— Меня бы хоть кто спросил, интересно ли мне это, — как всегда начал упираться Александр.
— Могу спросить — и что от этого изменится? Можешь назвать человека, у которого сейчас свободное время как у тебя и которому мы можем доверить несколько миллионов наличных долларов? Вот, то-то и оно! Можем, конечно, отменить затею, но тогда укажи причину.
— Да брось ты — нет у меня причин. Уж и поворчать немножко нельзя в свое удовольствие!
— В конторе сейчас места достаточно. Я выделю кабинет для Александра и комнату для сотрудников, если таковые понадобятся. Затея мне по душе, а всё прочее на вашей совести. — Стелла поднялась. — Плати, Александр, за обед и приходи — поговорим.
— Энергичная дама, — посмотрев Стелле вслед, констатировал Александр. — Я ее даже как-то побаиваюсь.
— Честно говоря, я тоже.
— И давно тебе пришла в голову идея о выкупе Дома?
— Сегодня утром. Когда Ахмед заговорил о выкупе квартиры для Стеллы.
— А деньги откуда?
— У Капитана оказались лишние деньжата на карманные расходы. Вот и решил вложиться в общее дело. Завтра я принесу тебе первые триста тысяч. Сообрази, где будешь держать. Сейфовую ячейку в банке или даже несколько? Юрист для сопровождения сделок у нас есть. А вся наличка подойдет попозже. Покупателям карманных резервов Капитана на такие суммы не так просто мобилизоваться. Все покупки оформляй на кого-нибудь из нас пятерых. Доверенности собери. А я, наверное, исчезну на несколько дней.
* * *
Пятница. Утром сходил в кафе напротив комиссионки и обменял сувениры цветного металла на зеленые бумажки. Отнес Александру.
— Вот. На авансы по сделкам пока хватит.
Взял Капитана и Ахмеда, и вместе сходили к нотариусу за доверенностями для Александра. Отнесли ему. Анну Петровну пусть сам ловит. Договорились, что Капитан золото пока сложит у себя дома. Отпустили Капитана восвояси и заперлись в каморке у Ахмеда.
— Ну что — пойдем?
— Пойдем!
Переодеваемся. Опять мечеть, улица, базар. Около лавки Ахмеда всё так же идет игра на Зубейду. Азарт не угас за несколько месяцев. Зато игроков прибавилось.
— Ахмед, а как ты смотришь на этих игроков напротив твоего магазина?
— А чего на них смотреть? Пусть себе. Это даже торговле помогает. Потому мои приказчики им знаки и подают.
Один из игроков, видимо, узнал меня. От досады махнул рукой и плюнул себе под ноги. Понятно. Вся игра сейчас будет сорвана. Оборачивается и что-то говорит другим игрокам.
Зубейда опять летит ко мне и повисает на шее. Какое же она всё-таки чудо! Мне просто от нее не оторваться даже здесь, среди чужих глаз. Как в устоявшемся ритуале, целую ее в лобик, носик, губки… Слегка подумав, добавляю еще в ушко и шейку. Ахмед, Апи-баба и приказчики, скорчив умильные рожи, смотрят на нас и улыбаются. Когда мы с Зубейдой выходим из лавки, то игроков и след простыл.
Подходим к дому Ахмеда. Сейчас на стук в дверь выскочит чертенок и начнет нас третировать своими безобидными, но очень важными заботами. Зубейда прикладывает палец к губам и откуда-то из недр своих одежд выуживает ключ. Тихонько входим и поднимаемся на второй этаж, подходим к двери моей комнаты.
— Ага, — раздается позади звонкий голосок, — попались! Крадетесь, как воришки, без всякого «здрасте». Взрослые люди! Стыдно должно быть.
— Нам очень стыдно, Джамиля, — с угрызениями совести в голосе признаётся Зубейда. — Ты нас простишь?
