— Нам очень стыдно, Джамиля, — с угрызениями совести в голосе признаётся Зубейда. — Ты нас простишь?
— В последний раз, — и чертенка уже нет перед нами. Растворилась, словно и не было.
Заходим в мои апартаменты. Всё словно я только что вышел отсюда на минуту и вот-вот вернусь. Зубейда толкает меня на оттоманку и со смехом падает на меня сверху.
— Наконец-то! Как я тебя заждалась, Сержи-сахеб. Теперь так просто ты от меня не отделаешься. Уж что я с тобой сделаю, что сделаю, пока никто не видит!
И можете мне поверить — сделала-таки. И не раз. И не два. Или это я с ней сделал? Или сделала сначала она, а потом сделал я? Не пойму что-то. Но, в общем, всё было сделано бесподобно и с восторгом. Потом мы просто лежали и ничего не делали. Нет, вру, делали.
Прижимались друг к другу и молчали. Чем не дело?
* * *
Ахмед зашел за нами уже под вечер.
— Я днем предупредил Синдбада, что мы в Багдаде. Так что он, наверное, уже всех собрал. Пора идти.
— Я не иду, — ошарашила нас Зубейда.
— Это как это? Почему? — удивился я.
— Вы же приключения начнете искать.
— И что? Вон Шехерезада приключений не боится.
— И я с тобой, Сержи-сахеб, тоже ничего не боюсь. Но здесь всё кругом во власти халифа. Вдруг опять с ним столкнетесь, а мне не нравится, как он на меня смотрит. Мы лучше пойдем вместе на вашу встречу перед отъездом. Там-то уж халифа не будет.
— Мне тоже не нравится, как Гарун на тебя смотрит.
— Может, Зубейда и права, — сказал Ахмед. — Не то, чтобы была для нее какая-то опасность от присутствия Гаруна, но мне, например, не нравятся его повадки в отношении женщин. Может выкинуть любой фокус.
— Хорошо, оставайся дома и скучай за нас двоих.
— Слушаю, мой повелитель! Всем от меня привет передайте.
Я поцеловал Зубейду в носик, и мы с Ахмедом отправились в порт. Корабль Синдбада стоит у того же причала, что и в прошлый раз. У борта скучают он сам и Абу.
— А Зубейда где? — в один голос, даже еще не поздоровавшись, вопрошает эта пара.
— Здравствуйте, ребята. Ее сегодня не будет, — отвечает Ахмед. — В следующий раз увидите.
— Салам, Ахмед. Салам, Серж. Огорчили вы нас. Не случилось ли что? — поинтересовался Багдадский вор.
— Нет, всё хорошо.
— Хвала Аллаху! А то уж мы собрались испугаться. Проходите, все уже собрались, — подталкивает нас Синдбад к двери в свою каюту.
— А Зубейда где? — хором воскликнули Аладдин, Али-Баба и Шехерезада.
— Да успокойтесь вы все! Будет вам Зубейда в следующий раз. Жива, здорова и всем привет передает. Не смогла сегодня составить нам компанию.
Поцеловали Шехерезаду в щечку, и все расселись за столом.
— Мальчики, кто объяснит, почему стоит только мне прийти сюда — и меня сразу начинает мучить голод? Синдбад, где еда?
— Несут, несут. Не дадим тебе пропасть.
И в самом деле — матросы начали заносить синдбадовы яства. Опять же, чего тут только не было! И фазанчик специально для Шехерезады, и пловчик для всех, и рыбка для любителей, и снова грибки соленые из северных стран. Где только Синдбад их достает, плавая-то исключительно по южным морям? Грибки наводят на воспоминание.
— Синдбад, а как ты пристроил старика джинна?
— Еще никак. Так в шкафу и сидит. Я в последнее время хожу такими путями, где подходящего безлюдного места не встречается. Как попадется, так и выгружу. Ничего. Пить-есть не просит — и ладно. Пусть пока здесь и будет. Под присмотром же.
— Всё-таки жалко, что лампа прохудилась, — пожалел Аладдин. — Джинна можно было бы о чём-нибудь попросить.
— Еще этого не хватало! — воскликнула Шехерезада. — Знаю я, о чём ты стал бы просить. Без джинна влез в брак с Будур, без джинна из последствий и вылезай. В следующий раз будешь слушать старших. Я тебя предупреждала, чтобы ты не лез в халифскую семью. Сам теперь и расхлебывай.
— А что там у них? — поинтересовался Ахмед.
— Денег на все причуды Будур не хватает.
— И много надо?
— Даже не думай, Ахмед. В эту прорву со свистом улетит любое сокровище, и следа не останется!
— Но выручить-то Аладдина как-то надо!
— Как его тут выручишь? Дело-то семейное. Вот ты самый умудренный и семьей обремененный — подскажи.
— А что я-то тут могу значить со своим скромным опытом, — отнекивается Ахмед, — когда среди нас есть один человек, который блестяще решает семейные дела даже халифов.
— А ведь верно, — согласилась Шехерезада, и все уставились на меня.
— Не надо буравить меня взглядами. Проблема давно известная в мире, — начал я, — и решение ее известно. Только вы о нём забыли. Нужно просто заставить Будур работать — и все капризы как рукой снимет.
— Точно! Как всё просто на первый взгляд. Остался пустяк. Сообразить, как заставить Будур работать. А, Серж?
— Этого я прямо так не могу сказать. Всё от обстоятельств зависит. Надо подождать. Может быть, нужные обстоятельства и подвернутся.
— Ты хотя бы скажи, какие это могут быть обстоятельства.
— Разные. Ну, например, если Аладдин вдруг куда-то надолго уедет, а Будур останется без денег. Всякое же может быть. Но голод кого угодно заставит взяться за работу.
— Ладно, — решила Шехерезада, — будем ждать обстоятельств. Только ты, Аладдин, не вздумай им сопротивляться! А то мы тебе больше никогда помогать не будем.
В дверь каюты постучали. Заглянул вахтенный матрос.
— Капитан, опять пришел скороход из дворца.
— Пусть подождет! — и уже обращаясь к нам: — Вот же напасть какая! Как только я приплыл, Гарун каждый вечер шлет слуг узнать, когда мы соберемся вместе. И просит нас всех либо посетить его во дворце, либо разрешить ему самому прийти сюда.
— Смотрите-ка, какой вежливый и обходительный стал! — удивился Ахмед.
— Значит, ему от нас что-то нужно, — решила Шехерезада. — Что будем делать? Пойдем или его подождем? Пренебрегать не следует. Халиф всё-таки. Серж, что ты думаешь?
— С одной стороны, на своей территории разговаривать легче. А с другой стороны, сама же сказала — халиф всё-таки. Да и у нас к нему свои вопросы могут возникнуть. Злить его не стоит. Он и так вон какую уступку делает! Вроде как и следить перестал, и просит, а не приказывает.
— Серж прав, — поддержал меня Ахмед, — надо идти во дворец.
— Вахтенный, — взревел Синдбад, — зови скорохода! — И когда тот вошел: — Передай халифу, что мы скоро придем.
— Зубейда как в воду глядела. А, Серж? — заметил Ахмед.
— Что Зубейда? В какую воду? — поинтересовался Абу.
— Зубейда не пришла потому, что опасалась столкнуться с Гаруном, — пояснил я. — Не нравится он ей. И вот — права оказалась, что не пошла с нами.
— Умница твоя Зубейда, — вздохнула Шехерезада. — Сразу раскусила Гаруна Багдадского.
Халиф принял нас, как и в прошлый раз, в своих покоях. Мы обменялись приветствиями и расселись на оттоманках напротив его кресла. Чувствуется, что Гарун в некотором замешательстве и не знает, с чего начать. Тогда нужно его подтолкнуть.
— Ваше величество, — начал я…
— В этой обстановке просто Гарун, — прервал он меня. — Я же в прошлый раз говорил об этом.
— Хорошо, Гарун, как ваши семейные дела? — и халиф просто расплылся в широчайшей улыбке удовлетворения.
— Великолепно, Сержи-сахеб, великолепно. Сверх всякого ожидания.
— А вот у нас не очень. Вернее, не у нас, а у Аладдина сложности в семье по вашей вине.
— По моей?
— По вашей, по вашей. У вашей дочери скверное воспитание, а это ваша вина.
— Да? И чем же это она досадила мужу?
— Мотовка.
— Да, — помрачнел Гарун, — это за ними водится. И за моими женами, и за моими дочерьми. Пусть Аладдин разведется.
— Он не хочет. Любит Будур.
— Тогда я выхода не вижу.
— Выход есть — перевоспитать.
— Да ты что, Сержи-сахеб, об этом и думать нечего! Я не могу перевоспитывать чужую жену.
— Этого не требуется. Вам, Гарун, нужно только не вмешиваться и немного помочь, а уж с Будур мы сами справимся.
— Так что ты от меня хочешь?
— Пошлите в дом Аладдина человека с приказом Аладдину выехать из Багдада по вашим делам на какое-то время.
— И куда я его пошлю?
— На самом деле никуда. Просто Аладдину нужна серьезная причина оставить дом. Он скроется у кого-нибудь из друзей, оставив жене достаточно денег на хозяйство во время его отсутствия. Будур, естественно, сразу пустит их на ветер и явится к отцу за помощью. Вы, Гарун, должны ей отказать.
— Понимаю. Попав в трудное положение по своей вине, Будур в дальнейшем станет бережнее относиться к деньгам. Я правильно понял?
— В общем, да. Там будет несколько посложнее, но это уже вас не должно заботить. С вашей стороны нужен только решительный отказ в помощи дочери. Почему — придумайте сами. Сделаете это для нас?
