День выдался тяжелый, и я вспылила:
– И поэтому вот уже восемь лет ваши всадники не желают участвовать в международных соревнованиях? Не оттого ли, что вечно проигрывают?
– Ваше высочество, как? Вы не верите, что я выиграю? – с неизменным превосходством поинтересовался Маруш.
– Простите, не в моих правилах врать!
– Что ж, благодарю за искренность. – Он пренебрежительно усмехнулся. – Но вы не откажетесь от пари?
Я и не думала спорить, просто спросила:
– И что предлагаете поставить на кон?
– Солидная награда. Выигрываю я – вы меня добровольно, при свидетелях целуете.
Опешив от подобной наглости, я вскинула голову, оторвавшись от разглядывания розового куста.
– Если же победу одержит мизгирец, – продолжал герцог Маруш, – я поговорю с вашим отцом и деликатно откажусь от вашей руки. Я же понимаю, что от договорного брака со мной вы не в восторге.
Я не стала этого отрицать даже ради приличия.
– Извините, я не азартна, не люблю спорить.
– Да? А я наслышан, что наоборот… Соглашайтесь, ваше высочество, – вкрадчиво произнес лонкардиец. – Я же вижу, что не по нраву вам, так давайте испытаем судьбу! Спросим у нее, суждено ли нам вместе пойти к алтарю богини?
Он откажется от моей руки? Это было то, о чем можно только мечтать!
И я повелась – приманка была хороша.
– Ладно, я согласна.
А спустя час узнала, что герцог Маруш – лучший маг Лонкарды, специализируется на воздушной стихии. Его огромный дракен, по слухам, дома побеждал не всегда честно – иногда ветра препятствовали соперникам его хозяина.
И вовсе в отчаяние привела весть, что Кайрон Холгер все еще в горах с сотнями Сапфирного легиона, освобождает окрестности шахт от нечисти, набежавшей из соседней Пантилии.
День соревнований настал. Холгер, победитель многих соревнований, успел вернуться в Форк, но, увы, желанием участвовать не горел. Множество погибших и раненых солдат в ходе привычной, казалось бы, операции зачистки не настраивали его на развлечение. Он даже на состязания явился в парадной форме, что говорило о ясности его намерений.
Я решила надавить на его гордость и чувство соперничества. Родину он любил, привык всегда побеждать, так почему не воспользоваться этим в благих целях? А помочь принцессе выпутаться из проблем, без сомнений, дело благое.
Передав через Мака записку, спряталась в конце террасы, с которой наблюдали за соревнованиями королевская чета, родственники и близкие друзья.
– Здравствуйте, ваше высочество, – ровно произнес Холгер, найдя меня за колонной. – У вас какая-то просьба ко мне?
Я же спокойствием похвастаться не могла, и голос дрогнул:
– Добрый день, ваша светлость. Не совсем просьба – так, небольшое сообщение.
Черная бровь мужчины изогнулась.
– Герцог Маруш заявил, что выиграет сегодняшнее состязание, – грустно сообщила я и одним духом выпалила: – Он говорит, что мизгирцы – слабаки!
На лоб взлетела и вторая бровь:
– И что?
Я растерялась. Как это – и что?
– Вас не задевает его бахвальство?
Генерал весело улыбнулся:
– А должно?
Логично. Победитель, уверенный в себе человек, не будет вестись на подначки.
– А если он, – я запнулась, – а если он выиграет, то подтвердит свои слова!
– Пускай, – пожал плечами Холгер. – Я даже заранее могу сказать, что он выиграет.
Внутри все похолодело. Я ничего не понимаю. Что-то здесь не так.
Выпытывать не пришлось – он объяснил сам:
– Королева Велора изъявила желание, чтобы никто не стоял на пути между герцогом Марушем и победой. Она считает, что будет мило, если ваш жених преподнесет приз невесте накануне объявления дня свадьбы.
Как, отец уже выбрал день свадьбы? Почему мне не сказал? Я думала, у меня есть еще один год свободы!
Голова пошла кругом. Холгер специально отказался от участия в состязаниях, поцелуй лонкардийцу я заведомо проиграла, вскоре станет известно, когда закончится моя свобода… Все эти новости грохочущим камнепадом рухнули на меня.
– Ваше высочество! Вам плохо?
Выдержка оставила генерала, он по-настоящему обеспокоенно всматривался в мое лицо, когда я прислонилась к стене.
– Нет… Я всего лишь расстроилась. – И честно призналась: – Маруш подбил на участие в споре, который он уже фактически выиграл.
Холгер – истинный военный, он не стал ходить вокруг да около, спросил прямо:
– Что на кону?
– Если выиграет мизгирец, герцог откажется от брака со мной.
– Нет, ваше высочество, меня интересует, что поставили вы.
Глядя на четко очерченные скулы, массивный подбородок, а главное, на красивые, стиснутые губы Холгера, я вспомнила крупный, «окровавленный» рот Маруша. Представила, как жених меня целует, – вмиг стало дурно. Ох, снова влезла я в скверную историю…
– Ваше высочество, я жду, – настойчиво напомнил о себе брюнет.
Хладнокровия его как не бывало, нахмуренные брови, морщинка, разрезавшая переносицу, – весь вид выражал недовольство. Он злился? Недоволен, что несносная Заноза отвлекла от празднования своей глупой проблемой?
– Итак, принцесса, что в этот раз?
Я закусила губу. Что-то пошло не так… В нашей беседе я свернула куда-то не туда. Но признаваться в своей глупости? Нет, видеть пренебрежение того, кем столько лет восхищаешься, невыносимо.
– Не важно. – Я улыбнулась, если можно назвать вымученную гримасу улыбкой. – Извините, что заняла ваше время.
Уйти гордо, по-королевски, не получилось – Кайрон уперся руками в стену по бокам от меня. Я оказалась между ним и холодным камнем. В западне.
Я не испугалась. Наоборот, внутри разлилось странное предвкушение чего-то неизвестного, но безумно волнительного. Запретного.
Волшебное состояние нарушил мужчина, когда холодно заявил:
– Можете не отвечать, я и так знаю.
Меня бросило в жар от его слов.
– Я…
– Не надо оправданий. Вы взялись за старое, ваше высочество.
Я почувствовала, как лицо и шея запылали. Ох, как же стыдно!
Он развернулся и ушел. Оставил меня, не позволив объясниться. Хотя что тут объяснять? Да, я вновь спорила на поцелуй!
Я не имела права винить Холгера, но и не обидеться не могла.
Нежно-розовое, вышитое по корсажу мелким жемчугом платье шло блондинке, вот только плохо сочеталось с багровым румянцем на щеках. И пока я успокаивалась, на площадь вышли все участники состязания. Люди и ящеры. И среди них – ненавистный жених-маг со своим здоровенным дракеном.
– Негоже принцессе игнорировать празднество, устроенное в ее честь, – язвительно отметила мое появление на террасе мачеха.
Но ее слова пролетели мимо. Я привычно пробормотала:
– Простите, ваше величество, виновата, исправлюсь.
Ослепительно красивая женщина испустила мученический вздох:
– Любовь моя, ваша дочь невыносима!
Отец недовольно поморщился и предложил супруге обратить внимание на участников состязания.
Вот так вот. Я не стоила внимания.
Удушающая обида сжала горло. Обычно я не реагировала болезненно на выпады Велоры и безразличие отца, но сегодня слишком многое навалилось – и я дала слабину.
Чтобы не разреветься, постаралась отвлечься, слушала болтовню моих фрейлин, которые рассматривали участников внизу и комментировали состязание, упражняясь в острословии. Хохотушки, отметив мой мрачный вид, постарались увлечь разговором, что вскоре им удалось.
Подали заявки на участие десять мизгирцев и четверо гостей из Лонкарды, в том числе и мой жених. Я следила за ним и молилась богине, чтобы он проиграл. На кону стояла моя судьба и поцелуй, который я дарить не хотела.
О богиня! От собственной участи отвлекла трагедия: по традиции, кто-то из зрителей подскочил к дракену Маруша, чтобы надеть на рог венок. И лишился руки. Зверюга откусила ее!
Кровь, крики, паника…
Я могла облегчить муки несчастного, но была остановлена насмешливым голосом мачехи:
– Ваше высочество, не торопитесь геройствовать! В помощи вашего артефакта нет нужды – он не прирастит бедняге руку обратно.
Хуже нет ситуации, когда вот так осаживают, выставляя порывистой девчонкой. Стиснув зубы, я осталась сидеть в кресле.
Дежурные врачеватели с помощниками увели пострадавшего.
Любопытные, вопреки логике, не отступили, наоборот, постарались приблизиться, чтобы лучше видеть. Если бы не легионеры, цепочкой окружившие площадь, пострадали бы еще люди, теперь уже в давке.
Я испугалась за пострадавшего и возмутилась, когда Маруш не отреагировал должным образом. Он даже не соизволил сопровождать изувеченного! И, разумеется, не отказался от участия в соревновании.
На какой-то миг я решила, что несчастье – отклик богини, но жених не соизволил поступить по совести, он остался ждать сигнала начала состязаний.
