— Я не собираюсь делать ничего, что могло бы причинить Эсси боль.
— Намеренно — нет. Я и не думала, что ты на это способен. Но вдруг по какой-то причине ты раздумаешь покупать этот дом, и тогда…
— Я купил его сегодня.
Тут она замолчала, поскольку должна была переварить эту новость. Дункан тоже не произнес больше ни слова, он молча пил пиво и поглядывал на Фиби.
— Ладно, допустим, ты его купил. Но что, если ты решишь, что с ним не стоит возиться, или вдруг…
— Бог ты мой. А что, если голос с неба прикажет мне нацепить волшебные крылья и лететь на Кубу? Так мы можем перебирать до следующего четверга и все-таки ни к чему не придем. Поверь, я намерен завершить то, что начал. Я же не идиот.
— Я понимаю. Я не хотела обидеть тебя. Просто все это было так неожиданно, а для мамы это вообще грандиозно. Теперь я стараюсь учесть самые разные варианты. И я хочу понять, зачем ты втягиваешь ее в это. Я не знаю, что движет твоими поступками. И не понимаю, чего ты хочешь. От нее. Или от меня.
Дункан резко поднялся со стула.
— Иными словами, я использую ее, поскольку хочу найти подход к тебе. Что ж, с этого и начнем. Ты хочешь знать, что мне нужно от тебя?
— Да, хочу.
Он схватил ее, прежде чем она успела договорить. К черту его тактику выжидания. Он был так рассержен, что уже не думал о том, что правильно, а что нет. Побуждаемый собственным гневом, Дункан прижался губами к ее рту, чтобы показать, чего он от нее хочет.
Влечение и гнев боролись в его душе, пока он сжимал ее в объятиях.
Фиби оказалась прижата спиной к одному из столбов веранды. Каждая мышца ее тела дрожала, но не от страха или негодования.
Когда он наконец отпустил ее, в глазах его пылал огонь страсти.
— Ну как? — поинтересовался Дункан. — Полагаю, этот вопрос мы с тобой прояснили?
— Да. И поэтому…
Теперь это была уже ее инициатива. Обняв его рукой за шею, она прижала губы к его губам. Если бы не больное плечо, она с удовольствием обняла бы Дункана обеими руками. Губы их вновь слились в поцелуе, а тела рванулись навстречу друг другу.
После долгих месяцев сексуальной засухи она могла позволить себе это удовольствие. Прикосновение его рук к ее груди, прохладное дуновение ночного воздуха. И вот уже его пальцы расстегивают на ней рубашку, затем лифчик… Ощущения были настолько острыми, что с губ у нее сорвался тихий стон.
Побуждаемая желанием, она прильнула к нему еще сильнее. Когда же его пальцы коснулись пуговицы на поясе, влечение ее стало невыносимым.
Ей хотелось отдаться ему прямо здесь — не думая ни о последствиях, ни о правилах приличия. Желание полностью затуманило ей рассудок. И только сильная боль в плече — Фиби невольно вскрикнула — вернула ее к реальности.
Дункан отшатнулся, словно от удара.
— Бог ты мой.
— Все в порядке. Я просто неловко повернулась.
Но Дункан покачал головой, затем повернулся и нервно прошелся по веранде туда-сюда. Остановившись, он жадно глотнул успевшего нагреться пива.
— Черт! Ты же еще не поправилась.
Поставив бутылку, он закрыл лицо руками.
— Не переживай. Все не так уж плохо, — попыталась успокоить его Фиби.
— Ты еще не поправилась. И тут я… Ладно, подожди-ка еще минутку.
Он снова нервно заходил туда-сюда.
— Нет мне прощения. Я, конечно, здорово запал на тебя, но все же…
— Не извиняйся. Сам видишь, у нас это взаимное.
— Ладно… В любом случае это вполне может стать ответом на вопрос, который уже успел вылететь у меня из головы. А вот что касается второго вопроса… — Он так и не закончил фразу, только стоял и смотрел на нее — расстегнутая рубашка, всклокоченные волосы, ярко пылающие щеки.
— Ух ты. Ну-ка, подожди, — попросил Дункан, когда Фиби, взглянув на себя, стала быстро застегивать пуговицы. — Постой так еще минутку. Или две. Раз уж мне нельзя прикасаться к тебе, я хоть посмотрю. Фигура у тебя просто потрясающая. Знаешь, когда все… на месте. И то, как ты стоишь сейчас, и этот свет… Ох, ладно. Пожалуй, тебе и правда лучше застегнуться. А то я уже не ручаюсь за себя.
— Странный ты человек, Дункан.
— Это я уже слышал. Я хочу тебя так, что не могу спать ночами. И я не против этих ощущений, хотя всегда был за здоровый сон. Есть вещи, которые провоцируют бессонницу. И ты — в их числе.
— Спасибо, буду знать.
— Ладно, вернемся к нашему разговору. Думаю, ты уже поняла, что мне не нужно использовать Эсси, чтобы наладить отношения с тобой. И вот еще что. Тебе нужно больше считаться с ней. Как, впрочем, и со мной. И с собой тоже.
— Ты прав. Ты прав, а вот я… Мне стыдно, что я так повела себя. Единственным моим оправданием — раз уж мы заговорили тут об оправданиях — может служить лишь то, что я очень люблю ее.
— Понимаю. Тебе повезло, что у тебя такая мать.
Фиби провела ладонью по волосам. Совершенно очевидно, что он действительно так считает. Стоило ему увидеть ее мать, и он понял, какая это замечательная женщина.
— Ты прав. Знаешь, многие думают, что она для нас что-то вроде обузы. А вот ты нет. Мне жаль, что все так получилось.
— Мне тоже — за исключением того, что удалось прикоснуться к твоей груди. — Последнее замечание заставило ее рассмеяться. — Может, все-таки выпьешь пива?
— Нет, спасибо. Я ведь за рулем. Дункан, пойми меня, пожалуйста, правильно. Я уже видела твои бары, и я знаю, что когда-то ты был барменом. Если бы ты купил себе автосервис или стал владельцем таксопарка, я бы поняла. Может, у тебя действительно есть что-то такое, я же не знаю. Вдобавок мне неизвестно, имеешь ли ты какое-нибудь представление о магазинах и продажах в розницу.
— Вот и выясним. Если серьезно, то я не собирался заниматься этим сам — есть у меня на примете подходящий человек. Проблема в том, что ты думаешь: этому парню ничего не стоит потерять пару сотен тысяч на своих проектах, вот он и затевает что ни попадя.
— В глубине души я верила в то, что ты все-таки с этим справишься. Пожалуй, я просто испугалась, когда пришла домой и увидела, что мама настолько счастлива, что ни о чем другом и думать не может.
— В начале их романа с Рубеном она тоже была счастлива.
Фиби прикрыла руками глаза.
— Знаешь, ни о чем таком я тогда не думала. Но теперь, когда ты сказал об этом…
— Вредина, — в его голосе уже не было прежнего накала.
— А ты как думал? С другой стороны, если бы ты не выступил с этим непонятным предложением, мама вряд пришла бы в такое воодушевление.
— Знаешь, я не стал бы этого делать, если бы не был уверен, что смогу продать целую кучу таких вещей.
— Вообще-то я и сама могла бы об этом догадаться. Просто мне надо было подумать, а не мчаться сюда сломя голову. Хотя… не могу сказать, что так уж жалею об этой поездке.
Дункан улыбнулся.
— Сколько ты еще будешь выздоравливать?
Протянув здоровую руку, она осторожно коснулась его волос.
— Когда это произойдет, я получу от своей личной медсестры уведомление о том, что могу наконец заняться физической деятельностью.
— Чудесно. Ну а пока как насчет того, чтобы провести со мной это воскресенье? Послеобеденный пикник с друзьями. Так мы получим возможность хоть немного узнать друг друга, прежде чем утонем в море безудержного секса.
— Ладно. Почему бы нет?
— Я заеду за тобой к двум часам.
— К двум. Хорошо. А теперь мне пора домой. — Поднявшись на цыпочки, она нежно расцеловала его в обе щеки. — Надеюсь, сегодня ночью ты тоже будешь думать обо мне.
Дункан смотрел ей вслед и думал о том, что ему и впрямь не избежать сегодня бессонницы.
Когда ее машина отъехала от дома, он вновь сел на стул, поставив босые ноги на плетеную подушку. Запивая холодную пиццу теплым пивом, он размышлял о том, каким на редкость интересным выдался сегодняшний день.
12
Звонок поступил на пульт в семь пятьдесят восемь. Парнишка оказался смышленым и не стал разыгрывать из себя героя. Вместо этого он что есть сил рванул от бунгало в Гордонстоне к своему дому, перепрыгивая по пути через невысокие заборчики. Добежав до телефона, он сразу же набрал девять-один-один.
Парень сообщил имена, адрес, описал ситуацию. По пути в восточную часть Саванны Фиби слушала запись звонка и думала о том, что у мальчишки есть все задатки стать хорошим копом.
Он усадил их всех за кухонный стол. Он — то есть мистер Бринкер. Там миссис Бринкер, Джесси, Аарон и даже малышка. Ах да, Пенни — на ее высоком стульчике. У него пистолет. По-моему, даже два пистолета. Джесси плачет. Боже, сделайте что-нибудь.
По мере того как Фиби с Сайксом приближались к симпатичным домикам на окраине Саванны, к ним поступало все больше и больше информации. Стюарт Бринкер, сорока трех лет, адъюнкт-профессор. Отец троих детей — Джессики, шестнадцати лет, Аарона двенадцати, и Пенелопы, двух лет. Недавно развелся с женой, с которой они прожили восемнадцать лет. Жена Кэтрин, преподаватель искусств, тридцати девяти лет.
