«Мистер Ти», «статуя» и девица в юбке свернули налево на улицу Ламбер-Клосс и вошли в Форум со стороны Сент-Катрин. Я следовала за ними на расстоянии в десять ярдов.
Держа под прицелом торчащие во все стороны волосы «статуи», я прошла следом за троицей сквозь толпу игроков в боулинг и кинозрителей в вестибюле. «Статуя» поднялся по эскалатору на второй этаж и скрылся в ресторане «Джиллианс». Я двинулась за ним.
Правую половину ресторана занимали столики и кабинки, левую – барная стойка. Ужинал мало кто, но все табуреты у стойки были заняты, и еще десяток посетителей стояли возле нее группами по двое-трое.
Когда я вошла, троица из «Клеманс» направлялась к дальнему концу стойки, к молодой женщине в черной кружевной блузке, длинных черных бусах и черных перчатках без пальцев. Волосы ее были завязаны тесьмой, напоминавшей огромную черную бабочку.
Шанталь Спектер.
Увидев друзей, девушка улыбнулась, ткнула большим пальцем в сторону мужчины слева от нее и закатила глаза.
Я взглянула на предмет ее презрения.
Этого просто не могло быть!
Но так и было.
Я потянулась к мобильному телефону.
21
Райан появился через несколько минут.
– Кто этот придурок с напомаженными волосами?
– Репортер из Чикаго, Олли Нордстерн.
– Что он тут делает?
– Пьет пиво.
– Что он забыл в Монреале?
– Возможно, пытается разыскать меня. Пишет какую-то статью на тему прав человека. Мы разговаривали в Гватемале, и с тех пор он меня преследует.
– Преследует?
– Звонит на мобильный, оставляет сообщения в лаборатории.
Райан не сводил взгляда с Шанталь.
– Что у нее под глазом?
– Вероятно, татуировка.
– Какой у Нордстерна интерес к дочке Спектеров?
– Похоже, он охотится за Шанталь, а не за мной.
– Своенравная дочь посла! – Райан щелкнул пальцами. – Материал на Пулицеровскую премию.
Мы оба посмотрели на Шанталь. Она сидела вместе с друзьями, спиной к Нордстерну.
– Готова?
– Давай.
«Мистер Ти» бдительно пережевывал жвачку, сунув большие пальцы за ремень. Заметил нас с десяти футов и следил, словно змея на охоте. Остальные были заняты разговором. Нордстерн не сводил взгляда с Шанталь.
Подойдя сзади, Райан взял из-за спины Шанталь ее кружку и понюхал содержимое.
Все замолчали.
– Надеюсь, документы у вас имеются? – с отеческой улыбкой спросил мужчина, изображая заботливого полицейского.
– Отвали, – сказал «мистер Ти».
При свете он выглядел старше, чем мне показалось на крыльце, вероятно, лет двадцати с небольшим.
– Железная Задница? – спросила я.
Он посмотрел на меня:
– Из закаленной стали. А у тебя?
Парень быстро побарабанил ладонями по стойке. Шанталь слегка подпрыгнула.
– Пользуешься ником «Железная Задница»?
– Симпатичные сиськи.
– Рада, что тебе нравится.
– Может, как-нибудь выпьем вместе капучино? – «Мистер Ти» почесал грудь и криво ухмыльнулся.
– Обязательно, – ответила я. – Как только тебе позволят свидания, смогу устроить.
Послышался нервный смешок.
– Какого черта ржешь? – «Мистер Ти» развернулся к девице в крестьянской юбке.
Райан скользнул за спину «мистера Ти» и положил руку ему на плечо.
– Какого чер…
– Не будем забывать о хороших манерах, – холодно проговорил добродушный полицейский.
– Черт возьми, это превышение полномочий! – На шее «мистера Ти» запульсировала жилка.
Парень попытался высвободиться, но Райан надавил на него сверху.
Шанталь попробовала встать. Положив девчонке руки на плечи, я вновь усадила ее на табурет. Вблизи было видно, что ее татуированные слезы поддельные. Одна из них загибалась вверх.
Нордстерн бесстрастно наблюдал за происходящим.
– Моя коллега задала вполне законный вопрос, – сказал Райан на ухо «мистеру Ти». – Мы называли тебя «мистер Ти», но нас это смущает. Чувствуем себя стариками.
Ответа не последовало.
Райан вывернул парню руку.
– Издеваешься, коп, черт бы тебя побрал?
– Неплохо получается!
Нордстерн начал складывать салфетку треугольниками: все меньше и меньше.
Полисмен вывернул руку сильнее.
– Железная Задница, – почти заскулил мальчишка.
Парочка рядом с Нордстерном смылась вместе со своим пивом.
– Сомневаюсь, что твоя мамочка записала в свидетельство о рождении «Железная Задница», – сказал Райан.
– Сомневаюсь, что твоя мамочка умела читать и писать.
Еще один рывок.
– Черт!
– Мое терпение на исходе.
– Прими успокоительное.
Райан надавил больнее.
– Леон Хохмейстер. Отвали, черт бы тебя побрал!
Детектив отпустил руку Хохмейстера.
Наклонившись, последний выплюнул жвачку на пол, затем откинулся назад, разминая плечо и потирая бицепс.
– Тебе стоило бы поучиться новым словам, Леон. Может, попробовать какую-нибудь компьютерную программу?
Хохмейстер прикусил губу и хотел было произнести очередное ругательство, но передумал. Глаза его пылали – прямо-таки Распутин с ирокезом.
Райан повернулся к «статуе»:
– А ты?..
– Пресли Айверсон, – с некоторым замешательством ответил тот.
Наступила очередь «крестьянской юбки».
– Антуанетта Годро.
– Не имею ли я честь обращаться к кому-то из особ по имени Грязнуля Догги, Рамбо, Подстилка, Сексишатон или Криперсан?
– Крикун, – сказал Айверсон, поводя в воздухе ладонью. – Cri perçant. Пронзительный крик.
– Весьма поэтично.
Розовый пузырь появился изо рта Айверсона, затем лопнул, и он начал работать челюстями, подготавливая следующий. Райан посмотрел на Годро.
– Я не так часто пользуюсь электронной почтой.
– А когда все-таки пользуешься?
Годро пожала плечами:
– Сексишатон[69].
– Спасибо, котеночек.
Годро выглядела сексуально, как усатый кит.
– Вы не имеете права вот так врываться и набрасываться на людей! – К Хохмейстеру вернулась прежняя уверенность в себе.
– Именно на это я как раз имею право. А еще я имею право взять тебя за задницу, как человека, оказавшего помощь сбежавшей несовершеннолетней. Не думал, что твое имя может обнаружиться среди весьма интересного чтива?
Леон перестал массировать руку и посмотрел на Шанталь, потом на потолок. Когда он снова опустил голову, между его ирокезом и лбом блестел пот.
– Мы ни черта про это дерьмо не знаем.
– Какое дерьмо, Леон?
– Про которое он говорит.
Краем глаза я заметила, что Нордстерн замер.
– Кто «он», Леон?
Хохмейстер указал подбородком в сторону Нордстерна.
– И Шанталь тоже не знает. – Он ткнул в репортера большим пальцем. – Этот придурок – такой же псих, как и ты.
– С чего бы?
– Он думает, что Шанталь дружила с какой-то девчонкой, которую замочили в Гватемале.
– Леон! – прошипела дочь посла.
– Как-то не совсем по теме вашей статьи о правах человека, – сказала я Олли.
Писака оторвал взгляд от салфетки и посмотрел на меня:
– Возможно.
– Где вы остановились, сэр? – спросил Райан.
– Пожалуйста… – Нордстерн скомкал салфетку. – Не тратьте впустую ни свое, ни мое время. Мои сведения и источники строго конфиденциальны.
Репортер бросил салфетку на стойку.
– Если только мы не придем к взаимовыгодному соглашению, – проговорил он елейным голосом.
– Не понимаю, о чем вы.
Он долго разглядывал меня, прежде чем ответить:
– Вы даже понятия не имеете, что происходит на самом деле.
– Да ну?
– Вы настолько сбились со следа, что могли бы оказаться на Ганимеде. – Нордстерн встал. – Вы даже не в той галактике.
– В последний раз, когда я проверяла, Ганимед все еще был в Млечном Пути.
– Прекрасно, доктор Бреннан. – Репортер осушил стакан и поставил его на стойку. – Но речь идет не об астрономии.
– А о чем?
– Об убийстве.
– Кого?
Он поднял брови и покачал указательным пальцем, словно метрономом:
– Это секрет.
– Почему? – спросила я.
Он снова покачал пальцем:
– Очень серьезный секрет.
Я поняла, что Нордстерн слегка пьян.
– Тайны могил.
Он попытался улыбнуться, но не сумел.
– Я в «Сен-Мало», – сказал Нордстерн Райану и повернулся ко мне. – Звоните, если хотите узнать кое-какие важные секреты.
Я смотрела вслед идущему к двери Олли. На полпути он остановился и одними губами произнес: «Ганимед», затем приложил два пальца ко лбу и исчез за дверью.
– Гребаный придурок, – сказал Хохмейстер. – Если еще хоть раз мне попадется, так задницу надеру – век не забудет!
– Леон, второй раз повторять не стану. Иди домой.
Райан поднял руку:
– Нет, так конкретно не стоит. – Он нацелил палец в нос Хохмейстеру. – Просто уходи. Уйдешь – сможешь вместе с дружками всю ночь смотреть «Возвращение Арчи Банкера». Останетесь – проведете ночь без шнурков и ремней.
Айверсон и Годро вскочили с табуретов, словно их подбросило пружиной. Хохмейстер мгновение поколебался, затем медленно поднялся, словно альфа-самец отступающего стада бабуинов. Когда они ушли, Райан повернулся к Шанталь:
