Ближе к вечеру, пройдя треть пути, отряд решил сделать привал. Огонь горел ярко, прорезая ночную тьму, у него оживлённо болтала компания воинов. Балазар бродил неподалёку, нервно теребя медальон. Он всё обдумывал задание, подозрительное поведение короля на встрече, странную игру принцессы. Как бывалый воин, он не мог не заметить, как она подслушивает встречи на одном из балконов, как подглядывает за ним с башни, когда он уходит из дворца. Он совершенно не чувствовал гордости от её юношеской симпатии. Лишь страх, опасение за своё будущее, которому она могла помешать. И почему из всех мужчин ей приглянулся именно он?
Краем глаза он заметил в стороне одного из своих воинов, нервно перебирающего пальцы. Молодой рыжеволосый парень с лицом, полностью покрытым веснушками, вздёрнутым носом и огромными карими глазами, он напоминал больше мальчишку, нежели воина. Недолго думая, Балазар подсел к нему, нарушив уединение и явно смутив.
- Тебя что-то тревожит, Николс? - спросил он участливо.
- Нет, командир, всё хорошо, - тот попытался увильнуть и скрыть свои чувства. На это собеседник устало вздохнул, он проходил это каждый раз с каждым своим новобранцем.
- Николс, ты с нами не так уж много времени, и я понимаю, почему отстраняешься. Но мы здесь как одна семья. Так легче доверять друг другу свои жизни. Я вижу, что тебя гложет что-то, и не могу оставаться в стороне. Ведь ты всё равно стал одним из нас.
Юноша вздохнул, преодолевая внутреннюю борьбу.
- Я совсем недавно стал паладином, - признался он. - Я плохой воин и никудышный лекарь. Я боюсь подвести Вас.
- Не говори так. Я верю, что ты хороший боец. Все мы с чего-то начинали. Важно, чтобы ты не сомневался в своих возможностях.
Юноша тяжело вздохнул, явно не веря этим словам.
- Я слышал разговоры о Вашем отряде, Балазар. Говорят, что Вы часто забираете тех, кто никуда не годится, - тихо признался он, почти виновато, будто сам распускал подобные слухи. Тот лишь задорно усмехнулся и приобнял его одной рукой за плечи.
- Смотри, - рукой направил он взгляд юноши на Манерса, - вот Манерс, его страсть - алкоголь и женщины. Тем не менее, он отличный паладин. Мы с ним прошли не один бой, и Свет никогда не покидал нас. А это Джорен, - указал он на язвительного участника диалога на сборах, - известный своим дурным характером и любовью подколоть кого не попадя. За излишнюю дерзость жизнь его наказала, но её уроков он не выучил. И, тем не менее, в бою он превосходен, изворотлив до безумия, изматывает врагов на раз-два. Если может говорить, то и того быстрее. А это - Зебиус, - следующей целью был грузный массивный парень с крупным лбом, маленькими глазками, от сочетания чего он казался всегда хмурым, большим носом и маленькими губами, подпёртыми массивным квадратным подбородком. Он сидел в стороне и хлебал суп, посматривая на своих товарищей, - мало кто знает о добром, кротком нраве этого великана. Многие говорили, что он груб и неповоротлив, что он - обуза для любого отряда. Похоже, они попросту никогда не ставили его в нужное место в бою. Все собравшиеся здесь - превосходные воины, каждый из них по-своему хорош. Если ты сумеешь преодолеть свои сомнения, тоже сможешь занять свою позицию. В битве не бывает лишних людей, если они знают, что им нужно делать.
Николс ещё раз тяжело вздохнул. Слова командира прибавили ему оптимизма, но, видимо, сомнения были острее.
- Я прошёл обучение паладина, - тихо, едва слышно признался он, слова, казалось, были пропитаны горечью. - Я наивно полагал, что со Светом стал всесилен. Но мою мать настигла страшная болезнь. Эта зараза сжигает её изнутри, пожирает её, я чувствую это каждый раз, как прикасаюсь к ней. Как я не старался, я не могу победить, эта дрянь лишь отступает, а потом возвращается вновь. Сколько бы я не пытался...
Он обречённо закрыл лицо руками.
- Она умирает, и я ничего не могу сделать, - прошептал он уже на грани срыва. Балазар участливо положил руку на его плечо.
- Ты итак очень много для неё делаешь.
- Но этого не достаточно!
Командир вздохнул, пытаясь подобрать слова.
- Я повидал много паладинов, - сказал он мягко, - и могу точно сказать, что их главный враг - сомнения в вере. Если ты перестаёшь верить в Свет, становишься бессилен.
- Как я могу, если он подводит меня? Если обрекает мою мать на смерть?
По щекам Николса текли слёзы, рыдания вмешивались в речь. Оживлённая беседа поутихла, все смотрели кто прямо, кто тайком, но никто не вмешивался в беседу.
- Ты должен верить, несмотря ни на что, - настаивал Балазар. - Иногда необходимо смириться с неизбежным, но никогда нельзя сомневаться в нём.
Юноша уткнулся ему в грудь, словно прячась от взглядов товарищей. Рыдания начали утихать, он постепенно успокаивался.
- Простите, Балазар, - приглушённо прошептал он. - Вы говорите, что я должен принять смерть матери. Я ещё не готов к этому.
- Ничего, я всё понимаю, - с заботой ответил тот. - Но как только ты найдёшь в себе смирение, все сомнения уйдут, и ты сможешь спасти её.
Николс отстранился, глядя ему в глаза, и, наконец, сумел выдавить из себя улыбку. На этот раз получилось искренне, что порадовало командира.
- Ты должен собраться, - похлопал он юношу по плечу. - Паладины не бывают лишними ни в одной из битв.
Они улыбнулись друг другу напоследок, и Балазар поднялся на ноги, оставив собеседника наедине, возвращаясь к своим мыслям. Значит, такого мнения о нём другие? Он и сам часто слышал подобное. А ещё осуждения в свою сторону, что слишком уж проникается симпатией к каждому бойцу, слишком глубоко залезает в их души и делит их беды. Его часто укоряли, предупреждая, что любая потеря таким образом выбьет его из колеи. Но нет, это делало его лишь сильнее, он никогда не допускал жертв, сражался за жизнь каждого, как за свою, и они платили тем же. Его никогда не ценили при короне, но он готов был пробиться, прорваться к месту, которого заслуживал. И каждый рядом с ним должен был получить то, что полагалось им по праву.
Балазар со своим отрядом прибыли в Филанию только после полудня следующего дня. Все они были обескуражены. Деревушка была прославлена как самая процветающая провинция, каждый житель здесь содержал свой собственный виноградник и производил свой особый тип вина. Люди жили счастливо, в больших уютных домах, большими семьями, это было словно царство любви и добра. Но не теперь.
Видимо, после начала правления Мелдара, для провинции наступили тёмные времена. Увеличившиеся в разы налоги стали бременем для крестьян, и содержать виноградники становилось всё сложнее. Ранее эта зона находилась во власти лорда Гауби, одного из советников короля, он всячески вымаливал у своего повелителя особых послаблений для этой деревни. Всё-таки, изготовление вина - длительный процесс, как основное ремесло деревни, оно приносило наибольший доход, люди несли свои взносы тогда, когда продавали продукт. Сейчас же, в условиях войны, в отсутствие протекции со стороны короны, виноделие подверглось удару, ставшему для него смертельным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
