– Я тебя замучила... – пробормотала она и послушно улеглась на подушку. Спустя минут пять жена уснула, а Александр Борисович так и дремал вполглаза, сидючи на стуле, до самого утра. Зато проснулся легко и побриться тоже успел, до того как служебный туалет заперли в очередной раз.
Совещание с Померанцевым и обоими операми было назначено у него по новому делу на три часа дня. И, несмотря на огромное количество работы, Турецкий еще накануне счел, что может сегодня приехать в прокуратуру попозже – часам к двенадцати, о чем и предупредил Меркулова, ожидая, что тот начнет возражать. Костя, однако, к его удивлению, только кивнул, добавив, что и сам намерен появиться в Генпрокуратуре не раньше трех часов. И, вздохнув, сообщил, что взял «половину отгула», коих у него накопилось во множестве.
– Тем более и тебя полдня не будет, – произнес он таким тоном, словно предполагал это заранее. Но даже это не оживило память Турецкого. И когда на следующее утро, дождавшись, пока Ирина позавтракает, он собственноручно собрал посуду и отправился на кухню, дабы не напрягать лишний раз нянечку, поднос едва не вылетел у Александра Борисовича из рук, едва он вышел в коридор: навстречу ему со стороны поста медсестры, с опаской озираясь по сторонам, шел Денис Грязнов собственной персоной – в белом халате, сидевшем на нем как на Пугачеве заячий тулупчик!
При виде Турецкого Денис просиял как новенькая копейка, а на лице Александра Борисовича, вспомнившего наконец про детдом, отразились диаметрально противоположные чувства.
– Ты... как сюда попал?! – Ничего более подходящего сказать Грязнову-младшему он не придумал, лихорадочно соображая, каким образом ему вывернуться из ситуации, возможно ли это вообще и что он скажет жене, если невозможно... Ирина так радовалась, узнав, что он побудет с ней почти полдня!
– Уметь надо, – продолжал сиять Денис Андреевич. – Ты ж свой мобильник теперь почти круглые сутки отключенным держишь! А время, между прочим, поджимает, в детдоме нас ждут через полтора часа. Пока мы с нашим фургоном прорвемся через пробки – все впритык...
– С каким еще фургоном? – решил потянуть время Турецкий.
– Дядь Сань, ты что, с луны свалился? Дядя Слава мне для игрушек и игр, которых мы накупили, целый фургон выделил... Кстати, вот возьми, подаришь своей дорогой супружнице!
Денис протянул Александру Борисовичу небольшую пушистую игрушку с забавной мордочкой, решительно не напоминавшую ни одно из известных тому живых существ.– Кто это? – Турецкий поставил поднос на столик и взял пушистика в руки.
– Ты что, не видишь? – обиделся Грязнов-младший. – Филин... Или сова... Даже дядь Славе понравилось!
– Вот и брал бы с собой Славку на это... мероприятие!.. Что я теперь Иринке скажу?! Я ее предупредить заранее забыл...
– Скажи, как договаривались, правду... То есть почти правду... Можешь ей показать меня, если это удобно, я засвидетельствую!
– Еще чего! – сердито буркнул Турецкий. – Ирка и без того сейчас своей внешности стесняется, к тому же она не совсем... одета! Вряд ли захочет тебя видеть... Ладно, жди тут!
Александр Борисович набрал в легкие побольше воздуха, словно собирался нырять в воду с вышки, и вернулся в палату, оставив ухмыляющегося Дениса в коридоре.
– Как ты быстро, Шурик... – Жена подняла на него глаза и споткнулась на полуслове. После чего заговорила совсем другим тоном: – Турецкий, что случилось?!
– Ириш... – Александр Борисович переступил с ноги на ногу, не глядя ей в лицо, словно провинившийся школьник. – Тут такое дело... Мне тут надо... Словом, везти игрушки в детдом, кроме нас с Денисом, оказывается, некому! Вообрази, Дениска сейчас стоит в коридоре и мается в ожидании меня... А у меня это безобразие и из головы вон!..
– Турецкий!
Она смотрела на него с укоризной.– Клянусь, это чистая правда! Отвезти подарки – это всего пять минут, я еще успею обратно и посижу с тобой... Ир, ну почему ты мне не веришь?!
Ирина Генриховна еще пару секунд поизучала лицо мужа и наконец улыбнулась:
– Ладно... Поезжай, дети – это святое.
– Солнышко мое! – обрадовался Турецкий. – Смотри, а это тебе – правда, хорошенький?..
Он протянул Ирине игрушку:
– Угадай, кто это?
– Сова, конечно, – усмехнулась она. – Ну или филин... А почему именно сова?
– Потому что она – символ мудрости, а ты у меня самая мудрая женщина на свете!
– Подлиза... Все равно спасибо. И, коли уж Денис сумел проникнуть сюда, иди быстрее, пока кто-нибудь его не вытурил и... Ничего не поделаешь, подожду... А ты правда ко мне успеешь до работы?
– Никаких сомнений!
Турецкий поцеловал жену в висок и вышел из палаты.
– Ну?.. – Денис смущенно жался к стенке, стараясь не смотреть на двигавшихся мимо него в сторону столовой пациенток.
– Пошли, надеюсь, времени это много не займет, – все еще сердито отозвался Александр Борисович.
Спустя несколько минут они уже подходили к стоянке, на которой Денис пристроил довольно обшарпанный фургон, выкрашенный в традиционные милицейские цвета. На крыше кабины имелась и синяя мигалка.– Как насчет сирены? – поинтересовался Турецкий, влезая в тесную и душную кабину.
– В порядке! – Денис тоже с некоторым трудом пристраивался за рулем, стараясь поудобнее поставить свои слишком длинные для такого средства передвижения ноги. – Пробки нам нестрашны...
– Слушай, – понаблюдав секунду за его усилиями, – предложил Александр Борисович. – Может, мне на моем «Пежо» поехать, следом за этим вашим фургоном?.. Задохнемся тут вдвоем!
– Нет уж, – раздраженно возразил Грязнов-младший. – Говорю ж, у меня сирена, а ты вслед за мной, если застрянем, на своей иномарке хрен проскочишь.
И он решительно повернул в замке ключ зажигания.
2
Утро выдалось ясным и солнечным – лето наконец действительно вступило в свои права, на душе у Майи, после того как она проснулась, поговорив с мамочкой, тоже словно солнышко разыгралось.
– Я жду тебя, моя родная, – говорила ей мамочка. – Очень жду!
И девушка представила, как мама сейчас улыбается, какая она красивая в своем нежно-голубом, самом лучшем платье – том самом, в котором ее похоронили... Нет, про похороны она сегодня думать не станет, тем более что смерти нет! И про то, каким было мамулино лицо, когда она в тот день вернулась из школы и первой увидела все... И про это она вспоминать тоже не должна. Потому что мамочку она запомнила не такой, какой она была тогда, а совсем другой – красивой, счастливой, смеющейся, самой родной и ласковой на свете...
Да, Майя не должна была рассказывать мамочке про отца и Крысу, но разве могла она знать, чем все закончится, что именно сделает мамуля, узнав об измене?.. К тому же, как выяснилось, на дочку она совсем не сердится, а иначе разве пришла бы к ней тогда, в больнице, разве прислала бы к ней дядю Юру?.. Это он спас их обеих, наказав заодно ту противную няньку, которая назвала однажды Майю такой же сумасшедшей, как ее мамаша-самоубийца. Тетку уволили в тот же день, а вместо их гадкого палатного врача девушку с того дня стал лечить дядя Юра. Их с мамой «ангел-хранитель», как сказала сама мамочка...
– Не спи, замерзнешь! – пошутил дядя Юра, часто этой фразой возвращая Майю к реальности из глубин ее воспоминаний, потому что девушке эта шутка неизменно нравилась, вызывая улыбку.
– Давай-ка еще разочек повторим текст... – Он помог Майе подняться с софы: она всегда разговаривала с мамочкой лежа, в полусне. – Хорошо его помнишь?
– Конечно! – Майя послушно повторила вначале текст, потом прочитала стихотворение, выучила которое еще в больнице.
– Вот и славно, – похвалил он девушку. – Сейчас поедем... Прости, моя девочка, но сегодня придется обойтись без завтрака, чуть позже я дам тебе чайку... Вытерпишь?
– Конечно!
Он мог бы ее об этом и не спрашивать: ради встречи с мамой она готова была вытерпеть куда больше.
– Сколько ты ее не видела? – спросил он.
– Один год, один месяц и три дня, – ни на секунду не задумавшись, ответила она.
– Вот видишь, а сейчас до вашей встречи осталось всего-то пара часов... Ну что, будем одеваться?
– Давай быстрее, ладно?..
– Не спеши: все должно быть сделано тщательно, – серьезно предупредил он. – На всякий случай: как зовут человека, о котором пойдет речь?
– Петр Муштаев, он мой брат!
– Где он находится?
– В Матросской Тишине.
– Молодец, моя крошка... Порядок действий ты тоже помнишь, верно?
– Конечно! Хочешь, повторю? Кроме того, в конце независимо ни от чего я...
– Погоди!.. – Он настороженно глянул в сторону прихожей, легко выскользнул из комнаты, но быстро вернулся.
– Что? – встревожилась Майя.
– Ничего, просто показалось... Давай одеваться, девочка моя.
В руках у дяди Юры была купленная ими недавно голубая куртка. Майя улыбнулась:
– Знаешь, а я ведь тогда сразу не поняла, почему ты берешь мне куртку аж на два размера больше. Теперь все понятно!Он улыбнулся:
