Бой длился уже минут двадцать. Атакованные со стороны ворот, наемники оказывали ожесточенное сопротивление, грамотно организовав оборону. Иного, в принципе, Шрам и не ждал. Устроив на крыше что-то вроде бруствера из разного хлама, обороняющиеся засели там и время от времени, наметив цель, пускали гранаты из подствольника. Кроме того, на верхушке высоченной кирпичной трубы также засел снайпер, действовавший весьма умело: не одного свободовца он уже прошил своими пулями. Анархисты пытались достать его плотным огнем, но бесполезно — только кирпичное крошево летело в разные стороны.
Шрам заметил мелькнувшую на крыше распластанную фигуру человека в сером комбинезоне, ползком и перекатами пробиравшуюся к краю. Приглядевшись, он увидел, что у наемника за спиной висела длинная труба. Дьявол! Это же одноразовый гранатомет! Только этого не хватало…
Враг добрался до гриба вентиляционной шахты, укрылся за ним и, высунувшись на мгновение, бросил взгляд именно туда, где засели Жанна и Шрам. Сомнений не оставалось: он ведет охоту за снайперами и намеревается ликвидировать их гнездо самым радикальным методом.
— Гранатометчик, — предупредил женщину Шрам.
— Вижу, — коротко ответила она. — Снимешь?
— Сейчас… — бродяга приник к прицелу и, лишь только враг показал себя, уже положив приготовленный к стрельбе гранатомет на плечо, выстрелил.
Ракета, прочертив дымный хвост, криво ушла в сторону и взорвалась в сотне метров правее от места, где засели снайперы. Комья земли и дерна забарабанили по головам и спинам, Жанна чертыхнулась, когда кусок деревяшки звонко цокнул по ее шлему.
Винтовка Мыша, засевшего на дереве, сухо щелкнула, и фигура одного из врагов, некстати высунувшегося из-за укрытия, переломилась пополам, взмахнула руками и упала вниз, на асфальт двора. Но и снайпер противника на трубе не дремал. Блеснул огонек выстрела, долей секунды спустя — вопль, и с дерева кулем рухнул подстреленный свободовец. Дьявол!
— Видишь его? — спросила Жанна сквозь зубы. — Он живой там?
Шрам отполз чуть в сторону и увидел, как Мышь пытается добраться до стены завода и укрыться в мертвой зоне, чтобы стать недосягаемым для врага. Очевидно, одна нога у него совсем не работала, и свободовец кое-как, перекатами, уползал прочь.
— Живой. Ногу ему серьезно зацепило видимо.
— Черт побери. И связи с ним нет, он коммутатор отключил, балбес. Сможешь ему помочь?
— А ты как же? Одна тут останешься?
— Все нормально, — Жанна улыбнулась краем рта. — Будь добр, помоги ему. Истечет кровью.
Шрам кивнул, не зная, увидела ли его женщина, и проворно заскользил по земле туда, где уже лежал, подтянув к себе правую ногу, раненый снайпер.
Мышь тяжело, свистяще дышал, от болевого шока лицо его стало землистым, обильно покрытым потом. Тяжелая вражеская пуля насквозь прошила ему бедро и, похоже, разбила кость выше коленного сустава. К тому же свободовец крепко приложился о землю, когда падал с дерева, и пара ребер у него точно были сломаны.
— Аптечка есть? — спросил его Шрам.
— Нет… Я все оставил, чтобы лезть было легче…
— Балбес, — констатировал бродяга, доставая свой медкомплект. — Ну тогда держись.
Пока рану просто обрабатывали и перевязывали, свободовец кое-как крепился, но когда Шрам, разыскав кусок доски, принялся делать шину и фиксировать перебитую ногу, заорал во весь голос от непереносимой боли. Хорошо, что в грохоте боя крик вряд-ли кто-то услышал.
Когда все процедуры закончились, свободовец откинулся на траву.
— Не умрешь? — спросил его Шрам.
— Хрен вам, — усмехнулся бледными губами Мышь, — Я еще повоняю…
— Вот и молодец. Пистолет хоть есть? Отбиться сможешь, если что?
Мышь похлопал себя по кобуре.
— Вот и хорошо. А я пошел.
— Куда?
— В гости…
Мышь пробормотал что-то про чокнутого беспредельщика, но Шрам уже его не слушал. Он отошел на несколько шагов от стены, потом разбежался и, подпрыгнув, уцепился пальцами за край, потом, используя оставшуюся инерцию толчка, забросил вверх тело. Мгновение — и уже канул вниз, во двор. Наверху, на трубе грохнул выстрел и пуля сколола кусок цемента там, где долю секунды назад мелькнуло человеческое тело.
У основания трубы, высившейся из приземистого бетонного строения, уходившего под землю, виднелась ржавая металлическая лестница. Добраться до нее было для Шрама делом пяти минут, благо, что ему никто не мешал: все враги сейчас ожесточенно обороняли свою территорию от бешено наседающей «Свободы», но было очевидно: этот бой им не выиграть.
Снайпер наверху бродягу не видел, тот уже оказался в мертвой зоне, и уже мог начинать подниматься. Штыри лестницы, забитые в кирпичную кладку, от времени покрылись толстой коростой ржавчины и угрожающе шатались в своих гнездах, но Шрам упорно лез вверх. Пару раз он даже чуть не сорвался, но приобретенные когда-то навыки скалолазания спасали его, и он успевал перехватиться за следующую ступень. Полет вниз с добрых пятнадцати метров спиной на бетон и асфальт ничем хорошим не кончился бы.
Площадка, на которой засел враг, огибала кольцом верх трубы и была еще вдобавок снабжена леерным ограждением, и использовалась в свое время для каких-то технических работ. Шрам предполагал, что его уже ждут, и был немало удивлен, когда безо всяких помех забрался на площадку. На высоте дул сильный ветер, металлическая опора под ногами постоянно покачивалась и скрипела. Бродяга бесшумно пошел вокруг трубы, держа наготове нож.
Снайпер сидел к нему спиной и, являя собой воплощенную беспечность, даже не обернулся, когда Шрам случайно запнулся о торчащий из-под площадки кусок уголка. Мгновением позже бродяга понял, чем враг так увлечен. Глянув вниз, Шрам увидел позицию Жанны как на ладони. Вражеский снайпер умудрился-таки подстеречь идеальную для себя минуту… Женщина неосторожно высунулась из-за укрытия, и сейчас будет убита.
Но раньше, чем винтовка сделала выстрел, мелькнул нож, скользнул снизу под «лифчик» бронежилета стрелка, и одновременно Шрам пинком по прикладу сбил прицел оружия, чтобы покойник даже перед смертью не успел нажать на курок. Труп зарезанного врага тяжело свалился набок, острие клинка пробило сердце. Рухнуть с площадки снайпер не мог бы при всем желании — заблаговременно пристегнулся ремнем монтажника к лееру. Шрам поднес к губам коммуникатор, выбрал частоту рации Жанны:
— Я на позиции. Вражеский снайпер убит. Мы с тобой квиты.
— Что? — переспросила женщина. — Ты о чем?
— Ты спасла меня от собаки, а я тебя — от пули. Впредь осторожнее высовывайся.
— Спасибо, — сказала Жанна после короткого молчания. Быть может, бродяге показалось, но в ее голосе впервые промелькнула теплая нотка…
Собственно, бой уже шел к концу. Шрам перехватил винтовку убитого врага и какое-то время вел огонь по двору. Наемники, не понимая, что их снайпер уже убит, не могли понять, откуда летят сражающие их пули. А пока разбирались, свободовцы перегруппировались, взорвали динамитом кусок стены и пошли на штурм сразу с двух сторон. Шрам успел заметить, как уцелевшие наемники по очереди исчезают в большом круглом люке в асфальте, видимо, ведущим в какой-то подземный коллектор. Бродяга не мешал их отступлению: если они поймут, что им не уйти, будут драться до последнего, а это — новые жертвы…
Минут пять спустя из-под земли грохнул тугой взрыв, все здание завода ощутимо дрогнуло, а из люка вырвался столб огня и дыма. Взорвали за собой туннель, заметая следы. Что ж, на их месте Шрам бы сделал также, чтобы никто не смог выйти на их след. В радиоэфире вообще творилось черт знает что: «Свобода» праздновала победу, матерились и требовали помощи раненые, что-то неразборчивое орал Ашот, а на все это накладывался свист помех. Разобрать что-то вразумительное в этой каше просто не получалось.
Внизу творилась кутерьма. Кто-то вел за руку Жанну, женщина глянула на бродягу, стоявшего на площадке трубы, махнула ему рукой. Несли на носилках ругающегося от боли так, что даже тут было слышно, Мыша, из цехов вытаскивали трупы убитых врагов и их оружие.
…Пора было спускаться, но бродяга не удержался и, встав во весь рост, перевесился через кирпичный борт и заглянул вниз, в зияющее жерло трубы.
Наверное, мало кто из людей получал по голове с размаха невидимым, но всесокрушающим тараном. У бродяги было примерно аналогичное ощущение. Мир вокруг сразу же померк, все звуки исчезли, кроме мерного, размеренного, непередаваемо тяжелого Дыхания Зла. Что-то темное, древнее, жуткое, воплощавшее в себе сконцентрированный демонический ужас таилось там, внизу, и не было того человека, посмевшего безнаказанно глянуть ему в глаза. Сама Зона провела своей рукой по распахнутой душе бродяги.
Шрам не помнил, как он очутился внизу, как спустился по расшатанной лестнице, рискуя сорваться и разбиться в лепешку, как стоял, шатаясь на ватных ногах, посреди двора завода, среди суетящейся толпы празднующих победу свободовцев. В его голове до сих пор пульсировали слова, которые кто-то, на миг глянувший на него из бездны, дохнувший Злом, вложил в его сознание:
