мной и готовится сожрать меня. А потом поняла, что это не мое воображение. Странным образом я видела его сквозь ленту. В тот самый момент, когда капля его ядовитой слюны опустилась на мою грудь, пришло заклинание:
— Соное.
Паук зашатался, упал с алтаря и уснул. После того, как он погрузился в свои паучьи сны, его очертания размылись, задрожали и исчезли. Я осталась одна. Вновь.
— Дочурка?
Храм озарился мягким и теплым светом, но вдруг я поняла, что нахожусь в своей детской комнате, лежу на кровати, обнимая плюшевого черного дракона. Очень сильно клонило в сон, но почему-то казалось, что уснуть здесь будет ошибкой. Ночник подмигивал мне, приглашая окунуться в заветные мечты.
Пришла мама.
— Ника, засыпай, а я расскажу тебе одну сказку.
Она гладила меня по голове, и так она проводила по моим волосам до тех пор, пока мои глаза не начали слипаться. Но я усилием воли заставила себя взбодриться.
«Кто уснёт, тот проиграет…», — услышала я далекий замогильный шепот.
Я продолжала молчать, как будто от этого зависела моя жизнь. Нужно выждать подходящий момент, и… и что же дальше? Я дома, в своей уютной кроватке, рядом моя любимая мамочка. И мне так хочется на секундочку прикрыть глаза… Но я не делаю этого.
— Хорошо, милая, тогда слушай сказку.
В далёкие времена жили-были две души. Они знали и любили друг друга с самого момента их возникновения. Но однажды злой рок решил разлучить эти души, и они воплотились в материи. Ставшие телесными, материальными, они разлетелись по разным мирам, но каждая из них вечно ощущала беспокойство. Оно вечно сидело в их сознании.
Однажды одна из душ, в своем новом воплощении, умерла. Разумеется, так как души бессмертны, то, когда она не смогла выйти из круга перевоплощений, душа воплотилась вновь. Она не успела выполнить свою миссию.
Другая душа наконец-то обнаружила свет своей любви. Но, будучи запертой в мистическом месте, она не могла покинуть своё узилище до тех пор, пока первая из душ не найдёт эту цитадель, и не освободит свою истинную пару.
Так и произошло. Но первая душа не смогла узнать того, кто предназначен ей судьбой. Она попала во власть тёмного бога, и теперь она умрёт!
Я начала засыпать, и нежные мамины черты исказились, поплыли. Её руки стали острыми клешнями, глаза вытянулись на стебельках, стали фасеточными и бессмысленными. Монстр порвал на себе одежду и потянулся к моей шее. В этот момент я настолько испугалась, что не смогла вспомнить ни одно заклинание. Что-то держало мои запястья и щиколотки, не получалось пошевелиться и сбросить эти оковы. Я раскрыла рот, чтобы позвать на помощь, но вновь услышала далекий голос:
«Шепни: соное. Освободись!».
— С-соное! — еле выдохнула я.
Тварь повалилась прямо на меня, и я ощутила, что рёбра вот-вот проломятся, так сильно они трещали. Грудь сдавило, я задыхалось. Казалось, что я проиграла.
Но в этот момент тварь растаяла в воздухе. Я вновь лежала на алтаре, в одиночестве, прикованная кандалами.
И в этот момент мир раздвоился. Седьмым чувством я ощущала, что всё ещё нахожусь на жертвеннике, но теперь я видела её. Разумеется, это была Лунная Богиня.
— Моя аннэа! Ты наконец-то нашла меня! Пойдем из этого ужасного места, хтонический зверь вот-вот поглотит Терру. Дай же мне руку, скорее, надо спешить!
Я дрогнула. Наконец-то моя миссия вот-вот завершится? Я заплакала от облегчения и счастья. Богиня мягко улыбнулась мне, протягивая руку в длинной белой перчатке. Крылья за её спиной светились ярче, чем солнце, ослепляли меня, подол её серебристого платья развевался, пока она парила в воздухе. Ее ярко-синие глаза смотрели на меня с любовью и нетерпением. Но, присмотревшись, я увидела иное. На меня глядела сама пустота, спрятанная под внешним блеском и лоском.
Почти дотронувшись до ладони Богини, я отдернула руку.
— Ника, идем со мной! Твоя мать, твой любимый мужчина, все они погибнут! Великий Ф’хтагн уничтожит их всех!
— Великий? Ты назвала его великим?
— Попалась! — и Богиня, чье лицо исказилось злобной гримасой, схватила меня за волосы.
Я почувствовала, как что-то внутри меня начинает рваться, как натянутая до предела струна. Я пыталась было закричать, но вспомнила те слова, что уже дважды спасли мне жизнь:
— Соное!
Богиня, издав протяжный вопль, рассыпалась на мириады осколков, которые, разлетевшись, порезали моё лицо, руки, ноги, тело… всю меня.
И даже тогда я, прикусив губу до крови, старалась не закричать.
Я вновь лежала на алтаре и тяжело дышала. В храме горел мертвенно-голубой свет, вокруг расположились все эзру, они улыбались мне, и рукоплескали. Оковы рассыпались ржавчиной, когда я слегка напрягла руки.
— Ты прошла испытание, сестра! — сказал мой эзру.
И все мужчины в чёрных тогах пали передо мной на колени.
— Да здравствует Богиня Ардун!
Я? Ардун? Не может этого быть.
— Испей этого вина, что, словно кровь твоего брата, пробудит всю твою неистовую мощь. И обними нас, объедини нас, мы ждали тебя всю нашу долгую, бесконечно долгую жизнь.
Я улыбнулась. Наконец-то я обрела свою подлинную семью. Рю, ты просто должен увидеть моё величие! Посмотри же на меня!
Но я не увидела здесь Рю. В голове звучал противный, назойливый писк. Что за?..
— Нет, — сказала я. — Я не Ардун. И я всё ещё нахожусь в этом мираже, верно? Сгиньте! Соное!
И эта картинка тоже рассыпалась передо мной на части. На спину давил холодный камень, шея затекла от неудобного положения, запястья, стёртые до крови, сильно ныли. С ногами было то же самое. Похоже, кое-кто сильно вырывался из этих пут. Спасибо, дорогая аннэа, ты чуть было себя не убила.
— Ты в порядке?! — закричал до боли знакомый голос. Кто-то большой разорвал на части мои оковы, стянул ленту. — Как они посмели сотворить с тобой такое! Я им отомщу!
Мой язык еле шевелился, но мне удалось прохрипеть:
— Почему же ты не пришёл раньше?
— Они отравили меня этими ягодами.
— Но почему же ты до сих пор жив?
— Потому что там была порция яда как для кадди, а я — дракон. Мне нужно в десять раз больше.
— То есть эзру — наши враги?
— Нет. Они только мои враги.
— Как это понимать?
— Фрр. Всё очень просто. Некая сила уничтожила Богиню Ардун, но её мощь, её способности и душа остались запечатаны в этом алтаре. Чтобы освободить Богиню, нужно преодолеть несколько страхов. И это может сделать только красивая женщина, не познавшая мужчину. А так как у работорговцев в моде портить девушек, да и разбойники непорочностью и
