class="p1">— Хочу.
И стало понятно, что тут тоже какая-то ловушка.
И влетели они в нее точно два москита в мед. Одно радует, что вместе.
Потому что Морено наклонился ближе, так что уперся лоб в лоб, и рубашку почему-то из рук так и не выпустил — наоборот, притянул сильнее. И замер, ожидая.
Дороти стало ясно, что удивительным образом, но именно ей решать, куда плыть.
И с кем.
И плыть ли вовсе.
Нужно было понять, как дышать, когда тебе горячо выдыхают прямо в губы. И ждут от тебя невозможного. А если закроешь глаза, то сто к одному увидишь все того же пикового короля, без улыбки в глазах. И две короны. Только зачем закрывать, когда и наяву все то же.
Все сомнения и муть как-то ухитрились сжаться и уместиться в одно мгновение. Дороти все еще раздумывала, взвешивала, стоит ли ее гордость тех секунд, которые она собирается взять себе сейчас, когда сверху резко пропела боцманская дудка, сигналя о пересменке. Мгновение натянулось, точно паутинка, и вот-вот собралось лопнуть.
И Дороти решилась, притянула к себе за плечо, словно Морено от нее собирался сбежать. Неловко, но, кажется, не одной ей было странно, потому что теперь она ощутила, что тот тоже дышит через раз, точно сдерживается, а потом Пес, не выдержав, шепнул:
— Ну же! Демон тебя побери, Дороти…
И где-то внутри будто взорвался пороховой склад, в котором до поры хранилось все удовольствие. Потому что стоило Дороти качнуться вперед — буквально на долю дюйма — и коснуться чужих губ, как ее пробрало острым, почти нестерпимым возбуждением. На миг показалось, что еще никогда в жизни она так не хотела — точно во все тело впрыснули афродизиака.
Кожа горела, словно натертая перцем, а щеки наверняка полыхали сильнее всего.
Но тут уже Морено сам прижался сильнее, надавил на губы своими сухими губами и, получив ответ, глухо и низко замычал, точно ему тоже было так же мучительно хорошо, как и Дороти. И от этого невольного звука удовольствие стало будто острее. Она никогда еще не целовалась так жадно и жарко до этого. Никогда еще чужие ласки не рождали в груди такую лавину ощущений, которая тут же катилась ниже, заставляя отзываться низ живота. Настолько сильно, что Дороти испугалась и заставила себя отодвинуться — ненамного, все-таки для двоих койка была слишком узка.
— Морено…
— Дороти. — Тот наконец разжал пальцы, выпустив ткань рубахи из хватки, но не отодвинулся, а продолжил прижиматься горячим боком. — Не думал, что чтение мне так придется по душе.
— Я не то чтоб особо готова к урокам, — Дороти потрогала сначала распухшую скулу, а потом губы, на которых оседало чужое дыхание. — Но постараюсь объяснять доходчивее.
Морено взгляда не отводил, смотрел тяжело, как атаку планировал. Почему-то некстати вспомнилось, что если Черный Пес сведет лопатки, то татуированные щупальца у него на спине почти встретятся, а еще у него под плотной тканью штанов тоже татуировка, и там… Дороти сглотнула, представлялось все ярко, только вот в слова не облекалось, хоть режь.
— Не корабль, а богадельня под парусами, — хмыкнул Морено. — То я лежу доской, а ты подо мной простыни меняешь, то уже сам примочки таскаю для командорского личика.
— Могло быть хуже.
— Сомнительно. Куда уж хуже. Кстати, как часто ты собираешься меня учить?
Дороти внезапно ощутила, что Морено поглаживает ее по бедру — рассеянно, легко. Но от каждого вверх-вниз словно искры разбегаются.
— У тебя цепкая память, я думаю, мы управимся за день. Если не отвлекаться.
— Легче леопарду стереть пятна. Расскажешь, как мы будем заманивать Призрака в капкан?
Дороти смотрела, как Черный Пес хмурится, произнося слова, а на ум лезло нечто другое.
Она сама не поняла, как снова склонилась к Морено и, прежде чем опять коснуться его губ, успела сказать:
— Расскажешь, что спрятал на “Каракатице”?
Морено словами отвечать не стал, но следующий поцелуй вышел жестким и еще более жарким, хотя казалось куда уж. Но теперь первым его закончил Морено. И только тогда Дороти ощутила резкую боль в лопнувшей губе и медный привкус крови. Непонятно чьей.
Снаружи кипела жизнь. Нужно было вставать, умываться и, несмотря на тошноту с головокружением, прокладывать новый курс.
Морено сидел рядом и молчал. То ли решался рассказать про груз на “Каракатице”, то ли думал, как вытянуть план из Дороти.
Дороти разрешила себе полежать еще ровно минуту и прикрыла глаза.
Ожидаемые праведные призраки, грозящие гееной огненной, почему-то не явились, зато незаметно подкрался сон.
Она еще почувствовала, как Морено лег рядом, но просыпаться сил уже не было.
Снился Доран. Он играл в карты с Черной Ма, и на руках у него был пиковый король.
Глава 15. Разговоры и ножи
День вышел по всем меркам странным.
Проснулась Дороти в одиночестве, с ломотой в висках, но четким планом действий в мыслях.
В виде компенсации за головную боль ее ждал чай. Черный, как сердце Морено, и холодный, как океанские глубины. Вкусный.
Из радостных известий было то, что заплывший от дружеского приветствия столешницей глаз открылся и стал видеть, а плечо со скрипом, но все же двигалось, а это значит, что обошлось без серьезного ушиба. Но стоит быть осторожнее.
Морено, по видимости, ушел почти сразу — через дверь долетали его отрывистые команды и вторящий им утробный бас Саммерса.
На корабле кипела привычная работа, ей не мешали ни холодный туман, ни усиливающееся волнение моря.
Фиши, который дремал, опираясь на штурвал, при приближении Дороти вздрогнул, проморгался, с удивлением и уважением осмотрел синяки на лице начальства, но промолчал.
Поджав губы, принял расчет курса, вгляделся в значки, удивленно пошевелил бровями, но вопросов задавать не стал, а послушно положил “Свободу” на галс. Потом неспешно забил трубку, пока остальная команда с ругательствами поднимала и закрепляла все то, что попадало от резкого маневра, и сказал вполголоса, вроде бы ни к кому не обращаясь:
— Я простой человек, командор. Не благородных кровей, без манер, без академиев. Но даже простой человек знает слово “спасибо”. Ты протащила нас через этих тварей невредимыми, да еще взяла на прикуп жизнь кэптена. За всех не скажу, но я тебе обязан, командор. Так что случись какая заварушка, где мне придется выбирать сторону, на тебя я не попру. Оно, конечно, если ты против кэптена затеешься — меня за плечом не жди, но вот в остальном — я твой до последней крупицы табака. И честное слово, никогда не думал,
