– Вот уж не верю, – покачал головой Ерожин. – Старушки тем и живут, что подсматривают чужую жизнь. Своя у них в прошлом. Я бы учел эту девицу и вставил ее в наш список….
– Но вы упустили из вида Колесникова. Пока он подозреваемый номер один, – напомнил о своей версии Волков.
– Колесников сидит, это прекрасное алиби. Убить Вольновича он не был в состоянии физически. Пусть пока сидит. Без него разобраться легче.
– Продолжаете сомневаться, что он убийца?
– Вы подружку Сенаторши найдите и цветочницу заодно, они могут быть связаны с делом.
Ерожин посмотрел на часы. Стрелки показывали без двух минут шесть. Опаздывать на прием к генералу Ерожин права не имел. Петр Григорьевич надел пиджак и, не отпуская Волкова, вышел из кабинета.
– Ждут и нервничают.
Завидев в приемной моложавого начальника отдела, Лиза с облегчением вздохнула. Ерожин подмигнул секретарше и решительно распахнул двойные двери. За огромным письменным столом Петр Григорьевич увидел, кроме хозяина кабинета, еще одного мужчину. Лицо этого мужчины подполковнику показалось знакомым, и он стал припоминать откуда.
– Присаживайся и знакомься. Сам депутат Анатолий Семенович Логинов, собственной персоной. Оказал нам честь.
Петр Григорьевич понял, почему ему знакомо лицо Логинова. Его часто показывали по телевизору.
– Вот вы какой, – высокий гость быстро оглядел подполковника и протянул руку.
– Какой? – не понял Ерожин.
– Молодой, подтянутый, в глазах сталь. Прямо киногерой.
– Спасибо, но видимо, не эти качества явились причиной нашей встречи.
– Хватит церемоний Анатолий Семенович человек занятой, государственный, да и у меня работы хватает. Давайте к делу. Господина Логинова беспокоит судьба его помощника. Ты, подполковник, обещал мне разобраться. – Генерал не мигая уставился на подчиненного. Не сводил глаз с Ерожина и депутат.
– Я обещал отчитаться в пятницу. А сегодня в стране четверг.
– Не валяй дурака, подполковник. Сейчас уже шесть вечера. Что тебе даст одна ночь? – грозно поинтересовался заместитель начальника Управления.
– Не ночь, а сутки. Я не обещал докладывать утром. Но раз вы настаиваете, кое-что могу сообщить.
– Вот и сообщи, – приказал генерал. Ерожин понял по тону, что сердитость начальства рассчитана на важного гостя.
– Что бы вы хотели услышать? – обратился он к депутату.
– Мне кажется, это и так ясно. Я уверен, что мой помощник никого не убивал. Если у следователя другое мнение, докажите. Генерал заверил меня, что вы опытный, талантливый работник и до правды докопаетесь.
– Докопаемся. Лично я считаю, что ваш помощник Марину Строкову не убивал, – твердо заявил Ерожин.
– Тогда какого черта вы его держите под стражей?! – Логинов от возмущения даже с кресла вскочил.
– Держим, потому что он один из подозреваемых. Против него есть серьезные улики.
– Колесников один из подозреваемых. Хорошо, откройте следственный секрет депутату Думы, кого из других подозреваемых вы посадили в тюрьму, – продолжал негодовать народный избранник.
– Пока задержан только он.
Логинов развел руками и снова занял свое место в кресле.
– Поймите, арест помощника бросает тень на меня. А значит, и на всю Думу. Я не могу, не имею права с этим мириться. Это большая политика, подполковник.
– Я не политик, а милиционер. Колесников в этой истории замешан. Если я найду убийцу, откроются и мотивы. Предполагаю, что мотивы преступления смогут бросить на вашу безупречную репутацию еще большую тень, – не удержался от намека Ерожин.
– Вы мне угрожаете? – прошипел депутат.
– Подполковник, вы много себе позволяете. По вашим словам, Колесников не убийца. Выпустите его под подписку и добивайте ваше расследование. – Генерал явно старался снять напряжение.
– Афанасий Борисович, в интересах следствия еще несколько дней подержать подозреваемого под стражей.
– Я в присутствии депутата Государственной думы спрашиваю вас как начальника отдела: когда вы доложите конкретно о вине или невиновности гражданина Колесникова?
– Я обещал доложить в пятницу. Завтра в это время буду к этому готов.
Генерал с депутатом одновременно посмотрели на часы.
– Хорошо. Идите работайте, подполковник, – разрешил Еремин.
Петр Григорьевич вышел из приемной и с облегчением вздохнул. У него оставались сутки. Дав подобное обещание, проколоться означало опозориться. Ерожин вернулся к себе. Тимофей ждал его, нервно прогуливаясь по кабинету.
– Мы не договорили, Петр Григорьевич…
– Разговоры отставить. Свяжись с Масловым и держите меня в курсе передвижений Сенаторши. Я еду к молодой мамаше, – приказал Ерожин и, оставив озадаченного майора, исчез.
До Смоленской набережной он добрался к семи. По дороге прихватил три алые розочки и шоколадку. Возле подъезда связался с Волковым. Сенаторша со своим заокеанским кавалером только приступила к ужину. Ерожин поднялся на лифте и позволил в стальную дверь.
– Кто там? – услышал он низкий грудной голос.
– Откройте, Ирочка. – Оскалился подполковник, демонстрируя в дверной глазок помимо оскала еще и цветочки. За дверью па минуту затихли, затем послышалась возня с замком, и дверь приоткрылась.
– Здравствуйте, Ирочка. Меня зовут Петр, я подполковник милиции. – Вручив женщине букет с плиткой шоколада, визитер полез в карман на удостоверением.
– Разве мы знакомы? – растерялась молодая хозяйка, принимая дары.
– Уже да, – продолжал скалиться Ерожин. – Вы позволите войти?
– Входите, но у меня не убрано. А вы с цветами… – Сосновская покраснела. – Я сегодня гостей не ждала.
– Я не совсем гость. Но явиться, даже по делу, к такой очаровательной молодой женщине без пустякового презента не решился.
– Проходите. Но если можно, я вас приму на кухне. Кабосик только заснул, – продолжала стесняться Ира. – Какие прекрасные цветы….
– Кабосик, это кто?
– Мой сынок Костенька. Вы раздевайтесь, а я пока поставлю розы в воду.
– Не будем будить Костю-Кабосика, – согласился Ерожин, снимая куртку.
Кухня Сосновской оказалось довольно обширной, но гладильная доска, ворох пеленок и коробки с памперсами пространство ограничивали. Хозяйка освободила для гостя стул от недоглаженного белья, а сама пристроилась на табуретке. Розовенький халатик приоткрывал аппетитную грудь, и Ерожин Кабосику позавидовал.
– Могу выдать чаю с печеньем или кофе с сыром, – предложила Сосновская.
– А чай с сыром можно? – поинтересовался подполковник.
– Это даже проще, – кивнула Ира и включила скоростной чайник. – У вас ко мне дело?
– Так и чешется язык соврать, что пришел познакомиться с красивой леди, но, к сожалению, вы правы. Мне нужна ваша помощь.
– Чем может помочь бравому офицеру одинокая мать? – улыбнулась Ирочка, выразительно стрельнув глазами в гостя. Первая поклевка, отметил Ерожин.
– Даже не знаю, как начать. Давайте сперва попьем чаю, а потом поговорим. При виде красавицы у меня мысли разбежались. Я не могу понять, как такая женщина осталась одна с Кабосиком? Он что, идиот?
– Это я идиотка. Он нормальный. Влюбилась в своего преподавателя. Он женат. А ребенка я решила оставить. Отец и не знает о существовании мальчика. Видите, вполне банальная история.
– Вся жизнь, состоит из банальных историй. Но вы надолго одна не останетесь. Это я вам говорю, а у меня на женщин глаз верный.
Ира смущенно поправила халатик и налила гостю чаю.
– Вы настоящий мужчина. Я и не знала, что милиционеры бывают галантными.
– Случается. Трудно одной?
– Да нет. Папа с мамой помогают. Отец деньгами, а мама два раза в неделю по выходным берет Кабосика на себя. Они меня увозят с ребенком. Я в родительском доме, как в санатории.
– Ну это два дня, а остальные? Допустим, я бы пригласил вас погулять? Вы же не можете бросить сына.
– У меня балкон. Я ребенка на несколько часов выставляю и, когда Маша дома, могу выйти.
– Маша – это кто? – Петр Григорьевич постарался выразить полное равнодушие, но глаза у него загорелись.
– У нас с Машей балконы смежные. Она за мальчиком присматривает. Даже покормит. Я ей тут питание оставляю.
– Маша – ваша соседка? – наивно переспросил гость.
– Я же сказала, по балкону. Подъезды у нас, к сожалению, разные. Но Маша, чтобы не ходить по лестницам, перешагивает заборчик. Это не трудно. А балконную дверь ни она, ни я не запираем.
– Нетрудно, если ваша соседка молодая, – согласился Ерожин.
– Маша моя ровесница. У нас и судьбы похожи, она тоже с женатиком связалась. Он, правда, иностранец, но какая разница… – Хозяйка вздохнула и подлила Ерожину чаю. – Что мы все обо мне. У вас дело, так не теряйте на меня время.
– Да, Ирочка, придется открыть вам тайну. Но вы должны дать мне слово, что больше никто о нашем разговоре не узнает.
– Ой, что-нибудь страшное? – Глаза Сосновской выразили плохо скрываемый восторг.
